Sous les pavés, la plage! Под мостовой — пляж. Этот написанный на стенах лозунг в 1968 году стал кличем бунтующих студентов, выламывавших булыжники из мостовой для строительства баррикад и для забрасывания ими полицейских, и обнаруживших песок, на котором были выложены камни мостовой.
Мостовые Парижа перекапывали чаще прочих в мире, и не компании городских служб (это в Лондоне), а поколения протестующих, коммунаров и студентов. В 1968 году власти, наконец, решили, что с них хватит. После парализовавших весь город протестов булыжники заменили асфальтом. В результате город потерял текстуру и сложность, делавших его улицы предметом восторга импрессионистов. Зато улицы стали самыми гладкими в Европе. Это возымело свой эффект. Благодаря этому улицы стали удобными для катания на роликах, и разные группы собираются и катаются по городу в современном подобии dérive, знаменитом фланировании, способе расшатывать устои городских властей с помощью бесцельного фланирования по улицам.
Тротуары служат городской кожей, тонкой мембраной, отделяющей налет цивилизации от мрачной земли. Под ними лежит нутро, туннели и разнообразные трубы — газовые, канализационные, водопроводные, дренажные, а также электрические провода. Это вены, артерии и кишки, поддерживающие жизнь города. Но тонкая поверхность имеет огромное значение и определяет вид, самоощущение и поведение города.
История современных мощеных улиц начинается не в Париже, а в Лондоне. Вестминстерский акт о тротуарах 1765 года привел к превращению обочин по обе стороны улицы в безопасное и чистое место для пешеходов. Георгианский Лондон стал примером цивилизованных улиц, на которых пешеходы могли избежать грязи, нечистот, навоза и потрохов, покрывавших дороги в XVIII веке. Вольтер, побывавший в Лондоне в 1720-х годах, до принятия этого акта, оказался под таким впечатлением от этого, что стал считать тротуары средством демократизации города.
Говорили, что богатые люди могли избежать грязи и нечистот, передвигаясь в своих каретах и повозках, а бедняки обречены месить ногами навоз. Тротуары позволили бы беднякам наслаждаться цивилизованным городом в чистоте и наравне с представителями элиты. После Французской революции тротуары были вымощены и в Париже, став символом городской культуры республики. Но в Великобритании тротуары считались не демонстрацией силы народа, а средством гигиены, защищающим людей не от богатых эксплуататоров, а от нечистот.
Появление тротуаров преобразовало улицы, не только сделав их местом, где было возможно и приемлемо гулять, но и определив путь эволюции улицы. Если раньше торговые ряды было необходимо устраивать в пассажах, чтобы предоставить ощущение чистоты и безопасности, защиты от дождя сверху и грязи снизу, то теперь магазины стали открываться вдоль улиц. Улицы стали живописными на свой лад, по мере того, как магазины стали выставлять в окна товар и освещать тротуары, сделав их модными и желанными местами. Чисто утилитарная оживленная дорога стала авеню потребления, улицей желания.
Так что когда в Париже протестующие содрали несколько слоев булыжников и камней мостовой, они использовали материал капитала против него самого. Ткань улицы стала материальным воплощением протеста.
Тротуар представляет собой парадоксальную вещь. Вначале он был символом цивилизации и освобождения, но стал также чем-то вроде последнего убежища, царством бездомных, попрошаек и гадящих собак. Отношение города к уличной поверхности многое рассказывает о его представлении о городском пространстве, собственности и щедрости.
Улицы и площади португальских городов, к примеру, зачастую вымощены не бетонными плитами, а мелкими керамическими плитками черного и белого цвета, что создает красивый украшающий эффект. Извивающиеся линии и игривые геометрические мозаики оживляют огромные площади, предвещая Оп-Арт. Успех этого самого городского ремесла дошел до колоний и перебрался на улицы Макао, Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро. В Рио ландшафтный архитектор Роберто Бурле Маркс (Roberto Burle Marx) использовал такую модель для создания ощущения движения и соединить море с очаровательной набережной вдоль пляжа Копакабана. Выложенные узоры напоминают песчаные дюны и морские волны и создают связь колонии с метрополией по ту сторону широкого Атлантического океана.
Вместе с тем, если тротуары могут породить чувство сплоченности общества, они также могут намекать на присутствие чего-то более мрачного. Угольные подвалы и канализационные люки свидетельствуют о наличии подземного мира, царства, спрятанного под цивилизованным покровом тротуара. В Нью-Йорке вентиляционные шахты выбрасывают столбы темной внутренней энергии. Возникает буквальное ощущение подземного мира, мира Фейгина и мифических гигантских аллигаторов и крыс, обитающих в канализационной системе. Не по этому ли дети играют в игру по избеганию трещин в тротуаре? Мостовая служит единственной поверхностью, на которой мы взаимодействуем с городом, мы касаемся его подошвами нашей обуви. Как и в случае подошвы, нам напоминают, что это самый тонкий слой.
«Думаю, наши тела на самом деле обнажены, — написала Вирджиния Вульф в "Волнах". — Мы лишь слегка прикрыты одеждой с пуговицами, а под этим покровом — скорлупа, кости и молчание». На пляже или кладбище, мостовая отделяет нас от фантазии жизни и сна смерти. На поверхности, по которой мы ходим и которой боимся, мы однажды можем уснуть. Она воплощает собой жизнь и смерть города.
Асфальт прокладывает дорогу
Если каменная мостовая служит демонстрацией стиля и характера, то для более «зеленого» и надежного покрытия дороги следует выбрать асфальтовый бетон, сообщает Мод Гудхарт (Maud Goodhart).
Британцы называют асфальт «дегтебетоном», хотя дегтя в нем нет. Американцы называют его «дорожным покрытием», и это совсем не похоже на то, что под покрытием понимают британцы. Зато относительно возможности переработки асфальта сомнений меньше.
В США менее 1% от материалов уходит на мусорную свалку. Остальное возвращают на асфальтовые заводы для переплавки и повторного использования. Асфальт стал самым перерабатываемым веществом в США. По данным Национальной ассоциации асфальтобетона, более 70 миллионов тонн асфальта перерабатывается каждый год, что больше, чем количество алюминиевых емкостей, бумаги и пластмассы.
Есть и другие выгоды. Гладкое, ровное дорожное полотно позволяет сократить объемы автомобильных выхлопных газов на 4,5%. Оно также снижает шумовое загрязнение и, как утверждает Альянс асфальтобетона, никогда не изнашивается, в отличие от каменного покрытия.
Вместе с тем, асфальт подвержен разрушению. Сильный мороз может привести к образованию трещин, а сильная жара и тяжелые автобусы оставляют вмятины на ровной поверхности. Но решение очевидное — положить еще один слой асфальта, что проще, чем долбить бетонное покрытие.
Возможно, асфальт не так красив, как древние мостовые, но это не новый материал. Римляне использовали асфальт, чтобы ликвидировать утечки из своих ванных. Сегодня он может быть плотным или пористым, сдерживать или пропускать воду.
Эдвин Хизкоут — критик FT по архитектуре и дизайну
