То, что после распада Советского Союза в 1991 году Швеция начала разоружаться, ни для кого не секрет. Сокращение военного бюджета было логичной реакцией на окончание холодной войны. Большинство европейских стран делали то же самое. Вопрос в том, насколько общественности известен масштаб шведского разоружения. На прошлой неделе посол Кристер Брингеус (Krister Bringéus) представил результаты своего исследования в области внешней политики, в котором проанализировал преимущества и проблемы, связанные с возможным вступлением Швеции в НАТО.
В докладе эксперта имеется и глава о национальном военном потенциале Швеции. И это печальное чтение — даже для тех, кто все эти годы следил за шведской политикой.
В течение 1990-х и вплоть до самого 2009 года численность шведских вооруженных сил значительно упала. В исследовании представлена хронология этого процесса.
Квалифицированные воинские подразделения были урезаны на 90%, а части, задачей которых была непосредственная защита территории Швеции, полностью расформировали. Число боевых кораблей и самолетов упало на 70%. 75% участников ополчения были распущены.
«Чрезвычайно быструю и последовательную ликвидацию вооруженных сил можно охарактеризовать как „тихую революцию“», — делает вывод автор доклада.
Все, что сегодня осталось от профессиональной армии, — это несколько типов подразделений, а также флот самолетов и подводных лодок. В остальном шведский оборонный потенциал полон пробелов.
Есть и другая проблема. В случае кризиса или режима повышенной боеготовности шведская армия, как и в прежние времена, будет зависима от поддержки гражданских служб. Как выглядит эта область? «За последние 15 лет не было проведено ни планирования, ни подготовки».
Описание состояния сил национальной обороны не имеет отношения к идеологии. Это просто зловещие факты. Даже если военные решения 2015 года стали в некотором роде переломным моментом, потребуется много времени, прежде чем шведская армия возродится после систематической ликвидации на фоне политического легкомыслия последней четверти века.
В прошлом году министр обороны Петер Хультквист (Peter Hultqvist) сообщил, что на Готланде разместится постоянный военный гарнизон. При этом он подчеркнул, что остров обладает стратегическим значением и «очень важен».
По сравнению с ситуацией десятилетней давности это большой шаг вперед. Тогда правительство социал-демократов отправило на остров Государственное управление по охране памятников культуры в качестве «компенсации» за ликвидацию воинских частей.
Кристер Брингеус также упоминает Готланд в своем отчете. Он не имеет в виду, что Швеции угрожает прямой удар со стороны России. Этот сценарий автор полностью исключает. Но Брингеус считает, что в случае столкновения России и Прибалтики Швеция «с высокой долей вероятности» будет втянута еще на ранней стадии конфликта, и возникнут политические, гуманитарные и военно-географические последствия.
Доступ на территорию Швеции, в особенности на Готланд, будет важен как для агрессора, так и для сил, держащих оборону.
Насколько вероятен серьезный конфликт России и прибалтийских государств? Брингеус считает его маловероятным. Но полностью исключать такой риск нельзя, особенно после аннексии Крыма и в свете идущей на Украине войны.
Могут возникнуть инциденты, которые выйдут из-под контроля и превратятся в войну. Или же Россия решится напасть на НАТО на стратегическом уровне. Вероятно, на кону окажется выживание нынешней российской власти.
В исследовании Брингеуса выводится важная разница с положением в эпоху холодной войны. Тогда передняя линия конфликта Советского Союза и Запада находилась в центре Европы. Западный Берлин с его невыгодным географическим положением фактически оказался бы беспомощным в случае атаки. Поэтому прилагались все усилия для сдерживания противника и минимизации риска войны.
Когда восточный блок развалился, и границы Европы изменились, конфронтация переместилась в Балтийский регион. Прибалтика оказалась слабым звеном, как прежде Западный Берлин.
Вот реальность, в которой Швеция вынуждена действовать.
Возьмем Готланд. Похоже, правительство и оппозиция пришли к единому мнению о том, что острову грозит втягивание в военный конфликт на Балтике, и поэтому ему следует предоставить защиту. На острове царит военный вакуум, и Швеции надо его заполнить, пока кто-то другой не поддался соблазну сделать это в ходе кризиса. Необходимо повысить барьер для агрессора. Такое решение было принято в прошлом году.
Но исследование Кристера Брингеуса делает и еще одно неприятное напоминание: особые войска, введенные на Готланд, не обладают оружием, которое могло бы сыграть решающую роль в парировании сухопутных атак или атак с воздуха. То есть, мало что можно будет сделать в случае нападения.
Когда Швеция во времена холодной войны провозгласила внеблоковый статус, сильная система национальной обороны была важной составляющей шведской политики. Речь шла не только о способности обезопасить территорию страны. Не менее важно считалось уметь заполнять пробелы и бороться с риском военно-политического вакуума в регионе.
Сегодня этой защиты больше нет, и Кристер Брингеус хладнокровно указывает на все недостатки. Возмутительно, что правительство пыталось замалчивать его экспертный отчет, но его можно понять, учитывая точку зрения о НАТО, высказанную в анализе.
Автор исследования делает вывод, что в краткосрочной перспективе вступление Швеции в НАТО создаст проблемы в отношениях с Россией, но в целом членство в альянсе уменьшит опасность конфликта вокруг Балтийского моря. Если Швеция открыто объявит о намерениях и искренне присоединится к западному сотрудничеству, нынешняя неопределенность уменьшится, поскольку агрессору придется платить за свои действия более высокую цену.
Сейчас социал-демократы не способны рационально подходить к вопросу о НАТО — вероятно, из-за внутрипартийных причин. Застопорившиеся дебаты заставляют вспомнить положение перед тем, как партия сделала резкий поворот по поводу Евросоюза. Стефан Лёвен (Stefan Löfven) не готов даже к анализу более продуманной финской линии по этому вопросу, согласно которой все двери остаются открытыми.
Но какую бы позицию правительство не избрало в отношении НАТО, остается проблема серьезных недостатков шведской обороны. А военно-политическая ситуация становится все более рискованной. Эту тему необходимо воспринимать всерьез, обсуждать и искать конкретные меры деэскалации.
Опасен не избыток знаний о политике безопасности, а, напротив, легкомысленное отношение к ней.
