Почти десять лет прожил в России Беньямин Биддер (Benjamin Bidder), семь из них он работал корреспондентом известного журнала Spiegel в Москве. Сейчас он написал книгу «Поколение Путина» — о молодых людях, которые ищут себя в современной России.
Deutsche Welle: Почему вы решили написать эту книгу?
Беньямин Биддер: Я хотел попытаться больше рассказать о России, потому что даже когда мы говорим об этой стране на телевидении, в газетах, все равно речь идет о Путине. Мы слишком мало задумываемся о том, как вообще развивалась Россия в последние 25 лет, что там происходит сейчас, какие проблемы ее ожидают и что мы можем сделать для того, чтобы поддержать ее. Для меня это было важно, и я хотел сам себе ответить на многие вопросы: Почему в 2011 году ничего не получилось? Почему демократическое, оппозиционное движение снова исчезло? Вроде, те же люди, но массового движения больше нет.
— Вы нашли ответ?
— Мне кажется, что да, по крайней мере частично. Если смотреть на рейтинги президента России, то видно, как кардинально меняется поддержка системы. С 2001 по 2009 годы она была высокой, потому что многие получали выгоду от путинского «экономического чуда». Потом это уже не работало настолько хорошо, и результаты опросов показывали падение популярности Путина. Поддержка, которой он пользуется сейчас, больше не связана с успешной внутренней политикой. Сейчас дело уже прежде всего во внешней политике. Многие россияне понимают, что страна находится в плачевном состоянии. Но даже многие из тех, кто выходил на улицы в 2011 году, теперь думают, что есть что-то более важное, а именно — угроза из-за рубежа.
— Почему героями вашей книги стали именно молодые люди?
— По моему личному опыту с людьми младше 35 лет в России можно спорить более открыто. Их не мучают ностальгические воспоминания о Советском Союзе, таковых у них просто нет. Фактор потерянного статуса великой державы не играет для них большой роли. В книге идет речь также о тех, чьи мнения и убеждения я не разделяю, но с ними можно спорить без того, чтобы ссориться. У меня сложилось впечатление, что молодое поколение ближе и понятнее нам, западным европейцам, даже если у нас разные убеждения. С каждым из шести героев книги я разговаривал, в общей сложности, по двенадцать часов, или даже дольше, на протяжении последних лет, и это доставило мне огромное удовольствие. Это первое постсоветское поколение. Эти ребята — не такие, как их ровесники на Западе. Но такие же ли они, как их родители? Тоже нет. Они несут в себе признаки двух разных начал, и это невероятно интересно.
— Ваши герои очень разные: Марат из Москвы и Таисса из Чечни, Лена, которая поддерживает Путина, — и Вера из оппозиции. Что у них общего?
— Они не настроены бунтарски по отношению к своим родителям, тут нет конфликта поколений. Многие из них говорят: «Самый важный пример для меня — мои родители». Но когда с ними об этом больше говоришь, то замечаешь очень существенные отличия между молодыми россиянами и их родителями. Первые более индивидуалистичны, они привыкли к тому, что могут сами решать, чем заниматься, как выглядеть, куда ходить, где работать, какую машину покупать и к чему вообще стремиться.
Опросы показывают, что самой важной ценностью для россиян старшего поколения являются стабильность и безопасность, в то время как для молодых на первом месте — свобода. Те молодые люди, о которых я пишу, подразумевают под этим не политическую свободу, а свободу определять свой образ жизни. Это не проявляется в политических действиях, но благодаря этому российское общество стало намного более индивидуалистичным и гуманным.
Есть и другие общие черты: у них у всех очень много энергии, они активны, хорошо владеют иностранными языками, но не знают точно, где их место, чего они все-таки хотят. Многие из них сталкиваются с преградами, никто из шести героев сейчас не находится в той точке, в которой пять лет назад рассчитывал быть. Им сложно найти свое место в обществе. Это прослеживается в их историях и типично для их поколения.
— Вы считаете, что они формируют новую Россию. Каким образом?
— Мы пока не знаем этого, потому что они находятся в начале взрослой жизни и до того, как они смогут что-то изменить решающим образом, может пройти 15, 20 или даже 30 лет. Нельзя дать надежного прогноза, финал книги остается открытым. Неизвестно, какие силы российского общества получат власть в стране, усилятся ли, если можно так выразиться, реставрационные тенденции и репрессии. Сначала я написал для книги заключительную главу, в которой собрал много материалов для такого обзора, но потом решил полноcтью убрать ее, потому что никто не может всерьез делать прогнозы о том, как будет развиваться Россия в последующие 25 лет.
— Вы несколько лет работали корреспондентом Spiegel в Москве. Как, по-вашему, изменилось российское общество за это время?
— Я впервые я приехал в Россию в 2001 году и если сейчас сравнивать — то такое ощущение, что прошло не 15 лет, а все тридцать. Сейчас едва ли есть такая невероятная, абсолютная бедность, как была тогда. Тогда в Санкт-Петербурге было очень много бездомных детей, сегодня этого нет. Хотя понятно, что сейчас в детдомах они живут не в самых хороших условиях.
Положение многих людей стабилизировалось, и чем меньше они изо дня в день должны были думать о том, чтобы просто выжить, тем больше они стали размышлять о том, в каком окружении живут. Этот процесс был искусственно прерван три года назад, власть боится его. И сегодняшние экономические проблемы России также привели к тому, что все больше людей снова вернулись к программе выживания. То есть последние 20 лет можно было радоваться тому, как развивалось общество в России, но два-три года назад оно резко пошло в ложном направлении.
— Вам было интересно работать в России?
— Конечно! Это лучшее место для немецкого журналиста. В стране невероятно много интересных историй! Правда, с начала событий вокруг Крыма все изменилось в том смысле, что главной темой стал политический кризис. К сожалению, в таких случаях другие темы остаются в стороне, у нас недостаточно ресурсов на то, чтобы ими заниматься, и из-за этого мы теряем из виду то, как в целом развивается страна.
— Почему вы уехали из России? Это было ваше решение?
— Да, это было мое решение. Я стал журналистом, потому что любопытен, и после стольких лет лет работы в России хочу заняться чем-то новым. Я очень надеюсь, что однажды вернусь в Москву в качестве корреспондента, я бы очень этого хотел. Сейчас я работаю в экономическом отделе Spiegel Online в Гамбурге и занимаюсь, среди прочего, экономической ситуацией в Восточной Европе. Так что я по-прежнему отслеживаю происходящее в России, просто в другой роли.
