«Украинский фашизм, впрочем как и любой другой фашизм на земле, остановит только пуля и штык ополченца Новороссии», — глава одной из думских партий — «Справедливой России» — Сергей Миронов на встрече с представителями вооруженных отрядов ДНР и ЛНР на высокие слова не скупился. Слушали его внимательно.
Миронов известен своими отношениями с самопровозглашенными «народными республиками», он дважды за время конфликта на востоке Украины приезжал в Донецк, а его партия активно поддерживает вооруженные формирования.
Несмотря на то, что встреча прошла за пять дней до выборов, ее вряд ли можно называть предвыборной — в Геологический музей, где она проходила, к Миронову пришли командиры отрядов и рядовые участники вооруженных формирований. Некоторые уже вернулись в Россию, повоевав на Донбассе, кто-то собирается возвращаться обратно в ДНР.
Среди них были и известные фигуры — такие, как командир отряда «Одесса» Алексей Фомин с позывным «Фома» или Евстафий Ботвиньев, «Аврора». Перед началом встречи организаторы раздали журналистам список имен этих людей, включая и «позывные», так что личности многих удалось проверить по интернету.
В беседе с корреспондентом Русской службы Би-би-си участники встречи, которые называют себя ополченцами, сказали, что не очень понимают, что будет дальше, и что чувствуют, что в России за год стали относиться к ним заметно хуже.
Image caption Встреча прошла в Геологическом музее
Официальная часть изобиловала яркими высказываниями, но длилась недолго. Миронов и его коллеги по партии кратко изложили свои взгляды на российско-украинские отношения примерно в том же стиле, как в вышеприведенной цитате, после чего дали слово представителям самопровозглашенных республик.
В какой-то момент слово взял командир отряда «Одесса» Алексей Фомин, который пожаловался на то, что в России у властей к ополченцам вообще в последнее время отношение сильно ухудшилось. Он рассказал о проблемах с гражданством, которое невозможно получить гражданам Украины, которые пытаются осесть в России.
Один украинец, который представился как Виктор Егоров, рассказал, что переехал в Россию, но не может получить гражданство, а местные отделения ФМС тянут и намекают на вознаграждение. У другого погиб товарищ, а российские власти не признают свидетельство о смерти, которое, по его словам, «раздобыли ребята». Третий жалуется на то, что в ЛНР «очень плохое снабжение», люди буквально голодают.
Миронов пообещал внести в Госдуму некий законопроект «о статусе ополченца», в котором будут гарантированы права участникам вооруженных формирований ДНР и ЛНР.
Есть ли «слив Новороссии»?
Почти год назад Русская служба Би-би-си опубликовала интервью с членами вооруженных формирований, в котором они говорили о «сливе Новороссии», а также о целях, ради которых они продолжают свою борьбу.
Спустя почти год мы поговорили с участниками встречи с Мироновым, задав им те же самые вопросы. Стоит отметить, что из тех, кто приехал на это мероприятие в Москву, очень немногие вообще соглашались говорить с журналистом и старались свернуть разговор. Им было явно некомфортно давать интервью в такой полуофициальной обстановке. Все люди, с которыми удалось поговорить, не занимают командных должностей.
Сергей Санников («Потомок»): Никакого слива нет. Просто сейчас идет передислокация как во власти, так и у нас в ополчении. Мы были партизанами до дебальцевского котла, а потом стала формироваться армия ДНР, ЛНР. Никакого слива быть не может, идет реальная война между нацистами и русским миром.
Наш президент Владимир Владимирович Путин сказал: «Ребята, держитесь этих соглашений, крепитесь». Я конечно согласен, не будем мы этого делать [нарушать соглашения]. Но крепиться мы тоже не можем, потому что сзади нас народ стоит. Мы не можем их бросить, их каждый день убивают, каждый день вывозят наших пацанов, вывозят убитых.
Артур Хайруллин («Фаза»): Слива нет. Многого мы не понимаем в политике, но Донбасс станет Россией.
Би-би-си: Как к вам относятся в России?
Сергей Санников («Потомок»): Нас дома встретили нормально и друзья, и близкие. Мы сами — россияне, и пошли туда по зову сердца. Мы из Татарстана. Но вот обидно за ребят…
Артур Хайруллин («Фаза»): Есть момент у тех, кто с паспортами. С трезубцем. Мне ребята позвонили, они приехали месяца два назад сюда. Прямо с позиций.
До смешного доходило. Они сейчас работают здесь. И рядышком работают ребята с Украины, со Львовской, Волынской областей, и те напрямую к участковым подходили и просили, чтобы они повлияли.
И участковые подходили и говорили: «Ребята, вам тут работать не дано, тут другие работают. Пожалуйста, уезжайте».
Би-би-си: А как власти в России относятся к ополченцам?
Сергей Санников («Потомок»): Да кто как. У кого деды воевали в Великую отечественную, тот понимает. Но есть люди, которые, кроме денег, ничего не видят.
Что дальше?
Двое других сторонников ДНР свои имена раскрывать не стали. Один из них, правда, сказал, что боится за своих близких, поскольку они остались на территории, подконтрольной украинским властям.
Би-би-си: Год назад добровольцы ДНР говорили о «сливе Новороссии. Что происходит сейчас? Есть ощущение того, что тут перестали верить в то, что этот проект будет как-то развиваться?
1-й: Да нет. Мы не обращали внимание, мы не в политике. Этого не видно же. У нас была одна цель — освободить свои дома.
Би-би-си: Вот сейчас вы контролируете эту территорию. А дальше что?
1-й: Дальше? Сложно сказать, действительно…
Би-би-си: Ну за что-то же вы сражаетесь?
1-й: Да, сражаемся… Ну за идею, за дом.
Би-би-си: Что это за идея? Каким вы видите будущее Новороссии? Станет ли она частью России, будет ли в составе Украины, или будет неким независимым образованием?
1-й: Мы об этом ничего сказать не можем. Мы не политики. И решать не нам.
Би-би-си: Но вы же рискуете своими жизнями. За что?
1-й: Ну мы рискуем и рискуем… Не надо больше со мной говорить.
2-й: Да ну за какую идею!? Чтобы пацанам помочь, домой прийти…
Би-би-си: А как сейчас в России относятся к вам?
2-й: Год назад все здоровались, приветствовали, а сейчас прошел — и даже не обращают внимания. Не модно это стало. И в России это чувствуется.
Би-би-си: А почему, как вы считаете?
2-й: Если бы я знал, я бы ответил на этот вопрос.
