Для этого избирательного цикла вполне характерно, что сюжет о предполагаемом вмешательстве Владимира Путина в американскую избирательную гонку путем взлома компьютеров Национального комитета Демократической партии и публикации компрометирующей Хилари Клинтон переписки, быстро утратил сенсационность. В конце концов, это был всего лишь очередной сюрреалистический эпизод наполненного скандалами и абсурдом года.
Однако это не отменяет того факта, что Россия пытается обратить инструменты демократии против нее самой. Как утверждает ФБР, российские хакеры проникли в избирательные системы нескольких штатов. Сейчас очевидно, что цели Путина не ограничиваются простыми попытками влиять на выборы ради получения краткосрочных геополитических преимуществ. Нет, они намного масштабнее.
Судя по всему, он стремится полностью подорвать веру мира в либеральную демократию.
Общаясь с людьми, хорошо знающими Россию, я понял, что многие кремлевские и околокремлевские высокопоставленные чиновники искренне считают, что между российской и американской системами управления нет серьезной разницы. В обоих случаях, по их мнению, речь идет о закулисной борьбе за власть между негласными чиновничьими и олигархическими кликами, которую участники выдают за демократический процесс и самоуправление. Они смотрят на Руперта Мердока (Rupert Murdoch), владеющего Fox News, на деятельность Клинтоновского фонда, на влияние Кохов на правом политическом фланге и видят точно такую же коррупцию, с какой они имеют дело у себя в стране. Они слышат рассуждения о «равенстве перед законом», смотрят на неравенство в системе уголовного правосудия и не видят различия между американскими порядками и той мафиозной моделью власти, которая преобладает в России. Они смотрят на американскую молодежь, прилипшую к игровым приставкам и толстеющую от фастфуда, и видят упадок цивилизации.
Там, где мы замечаем отдельные недостатки в целом хорошей системы, многие россияне видят мрачную реальность, замаскированную обильной пропагандой. И как их в этом упрекнешь, если Хилари Клинтон врет о своем здоровье не хуже дряхлого советского премьера?
Вместо западных идеалов российские власти верят в то, что можно с чистой совестью назвать «путинизмом». Путин больше не обычный диктатор. Его советники подводят под его режим идеологическую базу, способную стать вызовом для западной либеральной демократии.
У путинизма есть несколько ключевых отличительных черт. Первая — автократия с централизованной властью. Вторая — национализм, оправдывающий ограничение прав человека — таких, как свобода слова и свобода собраний. Третья — коррупционный капитализм, для которого характерны относительно слабое регулирование и относительно низкие налоги — что позволяет сохранять крепкую экономику — при отсутствии альтернативных центров власти. Наконец, западному социальному либерализму и прогрессивизму путинизм противопоставляет традицию и традиционные ценности. В частности, он опирается на религию, что позволяет ему подчеркивать контраст между суровой и мужественной Россией и разлагающимся Западом.
Если вы все еще думаете, что «путинизм» — случайное явление, а не самостоятельная модель, обратите внимание на Турцию, президент которой Реджеп Тайип Эрдоган выглядит настоящим «Путиным 2.0». Он пришел к власти в стране с незрелой либеральной демократией, заигрывал некоторое время с идеей стать лидером в западном духе, но вскоре заделался авторитарным диктатором, опирающимся на мощный силовой аппарат и апеллирующим к национализму, традиционализму и религии.
Кстати, после превращения Эрдогана в Путина 2.0 произошло нечто примечательное. Между Россией и Турции всегда было множество расхождений и противоречий, но это не помешало Эрдогану и Путину внезапно стать лучшими друзьями, осыпающими друг друга похвалами и обещаниями сотрудничать.
Сейчас в мире появилось множество таких Путиных 2.0 — причем они правят не только в странах бывшего советского блока. Возможно даже, одним из них следует считать китайского лидера Си Цзиньпина, проводящего курс на концентрацию власти в своих руках и создающего культ личности, которого в Китае не видели уже много десятилетий — с начала экономической либерализации.
За сносом Берлинской стены последовал потрясающий взлет либеральной демократии по всему миру, но теперь она определенно сбавляет обороты. Многие страны не либерализуются, а некоторые даже скатываются назад, к прошлому.
Путиизм, скорее всего, намного слабее фашизма и коммунизма, но при этом он пытается сделать то же самое, что и они — то есть бросить вызов самим ценностям Запада и подменить их собой. Запад должен это понять и дать свой ответ — в том числе и на путинистскую критику либеральной демократии, выглядящую сейчас, в эпоху Трампа и Клинтон, не лишенной оснований.
Однако для этого нам потребуется навести порядок в собственном доме — и сделать это будет непросто.
