Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Латвия смело шагает во времена политизированного вандализма. Пример «столицы салаки» обязательно заразит и другие края — на муниципальных выборах во многих самоуправлениях свои списки подаст «Национальное объединение», а их кандидатам как воздух нужно яркое утверждение своей решительности. Для активистов этой партии борьба с памятниками советского времени или «символами оккупации» — очень удобное дело.
Так и кажется, что Латвия смело шагает во времена политизированного вандализма. Пример «столицы салаки» обязательно заразит и другие края — на муниципальных выборах во многих самоуправлениях свои списки подаст «Национальное объединение», а их кандидатам как воздух нужно яркое утверждение своей решительности. Для активистов этой партии борьба с памятниками советского времени или «символами оккупации» очень удобное, приятное, а самое главное — совсем не опасное дело.
Война шла через всю Латвию, оставив за собой могилы красноармейцев и памятники в большом количестве. После событий в Лимбажи у многих уже чешутся руки. Кажется, сейчас громче говорится о Лиепайском военном порту, зато усердней думается о Памятнике Победы в Риге.
К сожалению, старания ликвидировать памятные места павших солдат и знаки славы Красной армии в постсоветском пространстве уже явление устоявшейся. Это время от времени испытывает каждая Восточноевропейская страна при радикализации внутриполитической и внешнеполитической ситуации. Политики, которые чувствуют навязчивое желание отомстить за национальные унижения прошлого, в такие моменты получают достаточно большое влияние и власть, что позволяет им преодолеть как страх правительства перед дипломатическими проблемами, так и нелюбовь «общества с предрассудками», ведь для любого народа «танцы на костях» — табу.
Сегодня в Латвии, вместе с кульминацией «гибридной войны», наступил момент, выгодный национальному радикализму по политической конъюнктуре и момент слабости гражданского общества. Ярко выраженная антипатия к «символам оккупации» в нашем жизненном пространстве и желание их убрать стало доминирующей идейной установкой. Памятники дегуманизированны — оказывается, они созданы не для памяти погибших в войне, а в честь восхваления оккупации, репрессий, русификации, миграции и вообще в честь всего плохого, что «идет от русских». Сейчас «быстрая идея» националов со слов переходит к действиям, начиная практическое уничтожение нежелательных объектов.
Как с искренней гордостью заявил Янис Домбрава — у активистов партии есть план, как справиться с памятниками. Идея о снесении Памятника Победы тоже в Сейме недалеко от повестки дня, ожидая лучшего момента.
Конечно, истинные цели не всегда афишируются. Для ликвидации памятников или захоронений солдат во многих случаях найдутся звучащие формальные оправдания, например, «именно здесь должна идти дорога», «памятник не возможно реставрировать, и он портит пейзаж», «здесь на самом деле не так уж много похороненных», «перенесем останки на настоящее кладбище». Свои все равно поймут и проголосуют.
«Победа над памятниками» авторов идеи завлекает несколькими очевидными благами. Во-первых, это возможность увеличить собственный политический капитал — они же помнят, как удаление «Бронзового солдата» из центра Таллина стало основой политического долголетия эстонского премьера Андруса Ансипа. И в этом смысле Эстония, в которой «все лучше», служит примером нашим правым. Когда кампания вандализма наберет обороты, в ней поспешат поучаствовать «патриотические элементы» и других партий.
Во-вторых, убрав из вида латвийского общества напоминания о советском времени и войне, их память будет легче освободить от «нежелательных» исторических уроков и привить более «правильное» идеологическое видение. Поэтому я вынужден допустить, что столетие Латвии будет превращено в одно из оправданий обширной «чистке»: встретим юбилей без болезненных символов чужой власти!
В-третьих, таким образом «неправильная часть» общества останется без своих святых мест — красноармейцам и их потомкам больше негде будет собираться 9 мая и праздновать свой праздник. Никто, конечно им не запретит отмечать День Победы: пока вы тут, можете собираться в своем кругу, но только не думайте лезть со своими медалями и цветами в публичное пространство!
Самое существенное, что нам показала ликвидация памятника советским морякам — эта идея не столкнулась с протестами или каким-либо противостоянием. Даже ни один интеллектуал или моралист не возразил против того, что антикоммунисты сегодня копируют вандализм коммунистов тех времен: чем же вы отличаетесь от громил Латгальской Мары или обелиска Цесисской битвы? Обошлось даже без циничных заметок журналистов.
Разрушителям дали добро «отдать черту всю руку». Прогнозируемую реакцию Российского МИДа — дипломатическую ноту — зачинщики и исполнители демонтажа с радостью восприняли как «жетон за находчивость», дополнительный бонус за проделанное.
Латвийское общество уже два года пугают, что вот-вот сюда ворвется Путин со своими танками. Национальное объединение бьет тревогу громче всех. Произошедшее в Лимбажи подтверждает, что сами пугающие вовсе не боятся своих страшилок. Если бы они боялись России, то вместо запугивания собственного народа дрожащими голосами старались бы убедить, что все будет хорошо…
Скорее всего, во время муниципальных выборов разные «работы по благоустройству» коснутся только те памятные места советского времени, которые также, как и памятник в Лимбажи, не включены в список защищенных объектов межгосударственного договора. Вскоре после первых успехов Национальное объединение и другие «патриотические» политики могли бы попытаться этот список изменить в одностороннем порядке. Всегда ведь можно найти основание, почему какой-то памятник стоит «не там, где надо». Россия бы, конечно, остро возразила. Так бы подготовилась основа для решения этот договор и вовсе расторгнуть. «Выгодным» моментом для этого была бы середина марта 2018 года — «своевременно» перед 9 мая.
В нашем обществе уже давно нет никакой исторической дискуссии о Второй Мировой войне. Уже нет даже споров поддержанных «правдой окопов», хотя латвийские мужчины и мальчики были вынуждены воевать как в армии Гитлера, так и на стороне Сталина. Некоторые — даже по обе стороны фронта. Казалось бы, хоть кто-то из советских фронтовиков должен был выразить сожаление о том, что снос памятника в Лимбажи — богохульство по отношению к памяти погибших бойцов и памяти его самого. Ничего подобного! Тишина. Кто знает, может, те, которых вербовали в Красную армию, сами (и их родня) уже как само собой разумеется приняли мнение, что они хуже, чем воевавшие на стороне Гитлера?
Еще более логичным в Лимбажи был бы пикет какого-нибудь профессионала, выражавшего русскую боль. Может, даже почетный караул энтузиастов в гимнастерках военного времени — как перед «бронзовой ночью» в Таллине. Ничего подобного не было и инициаторы акции в Лимбажи, так же как и Полиция безопасности, наверное были сильно разочарованы.
Совершенно незаметно, просто по умолчанию, в Латвии абсолютно легитимной и официозной стала грусть о том, что «во Второй Мировой войне победила неправильная сторона». Только те, кто воевал под флагом Гитлера и их сторонники могут называть себя истинными патриотами Латвии. Ничего больше не слышно о каком-то там Национальном Совете, Константине Чаксте или группе генерала Курелиса — сегодняшним «урапатриотам» с такими «диверсантами» не может быть по пути.
Более того — у радикал-патриотов появилось убеждение, что и заокеанские партнеры «неправильных победителей» начинают менять свою прежнюю позицию. Время от времени некоторые американские милитаристы и политики в настроении гибридной войны их радуют словами, что «сегодня мы бы воевали на другой стороне» или «наш союзник того времени заслуживал большей строгости чем противник». Сталина приравнивая Гитлеру, официально на глобальном уровне провозглашается, что «на самом деле» советский диктатор был намного хуже нациста. Ведь Гитлер уже давно сошел с исторической сцены, а вот Сталин сейчас, в наплывах русофобии, кажется еще более актуальным в Европе чем в последние шестьдесят лет.
Большинство национал-радикалов, других профессиональных патриотов или «смелых латышей» живут во все более крепком убеждении, что русские в Латвии уже настолько привыкли к обидам и принижением, что морально капитулировали: чем больше их унижают, тем сами ниже опускаются.
Тем не менее, кажется, что идеологи политического вандализма считаются с гарантированным гневом иностранцев, даже хоть он пока никак не выражается. День Победы — это культ, неотъемлемая, а, может, и самая главная составная часть национального и этнического самосознания: святая память о погибших и спасение от возможного уничтожения, о которой говорил Гитлер. Более того — разные политические индикаторы свидетельствуют, что инициаторы сноса памятников осознанно готовятся провоцировать противостояние и использовать его в реализации своего плана.
Настоятельное приглашение всем патриотам вступить в «Земессардзе» и быть готовым защищать родину на связанны только с конфронтацией России и НАТО — в Латвии моделируется своя «бронзовая ночь» и производятся подготовительные мероприятия для «успешного» проведения события.
«Успешно» доведя начатый процесс десоветизации до расторжения межгосударственного договора, снесение «путем демонтажа» главного «камня непристойности» националистов — Памятника Победы — станет лишь полицейско-техническим мероприятием.
Борцы против памятника не столь наивны, чтобы думать, что снос Памятника Победы будет воспринят также равнодушно, как и демонтаж в Лимбажи. Даже при расширении географии борьбы с памятниками, латвийские русские никак не проявят напряжение — оно будет скапливаться и создавать осадок. Просто сейчас нет никого, кто был бы готов эту пружину напряжения отпустить. А если кто-то найдется, то извержение гнева может закончиться чем-то совсем нехорошим. Даже не хочется думать — чем.
Если не дай Бог (или как раз «дай», глядя с точки зрения вандалов), начались бы общественные протесты, у радикал-политиков появилась бы возможность организовать события 1991 года по-новому — привезти в Ригу земессаргов, собрать «живые цепи» людей вокруг парламента, здания ЛТВ на Закюсале и, конечно, вокруг Памятника Победы. Патриоты ведь не могут позволить кому-либо помешать работам «реконструкции».
И кто же мог бы помешать, если договор расторгнут? Ужас России? В Латвию наверное сразу приехали бы канадцы и другие бойцы НАТО, с бронетехникой, а может и с чем-то стратегически более серьезным…
В борьбе с «символами оккупации» может быть использована политтехнология, «доказавшая» себя и в референдуме двуязычия. Пусть какие-нибудь новые — или те же старые — гапоненко и линдерманы опять поднимут хай и оставят Ушакова без выбора: он должен вступиться против сноса Памятника Победы. А это уже «прекрасное» оправдание, которое позволило бы всему «Согласию» инкриминировать антигосударственную позицию — ведь вся страна едино поддерживает удаление советских символов, это ведь желание людей!
По-вашему, это бред? Домбрава со своими сторонниками уверенны, что у них все может получится. Во-первых, русские в Латвии уже давно не политический фактор. Они уже не давят даже на «Согласие», не заставляют протестовать. Избиратели придерживаются нас лишь по привычке: да, они, конечно, наши, но нам от них ничего не нужно, ведь они ничего не могут. Плюс человеческая ревность: вы там хорошо устроились, а мы тут задыхаемся. Самые раздраженные люди уже ни во что не верят — или надеются, что появится какой-нибудь смельчак-рубаха.
Многие латвийские русские спрашивают «Согласие»: «Мы за вас голосовали, ну и где обещанное? Если не можете достичь цели в рамках парламентской системы, то действуйте радикальней, ведите нас на улицу!»
Партия в парадоксальной ситуации — если бы вывели народ на улицу, на протесты, были бы уже в правительстве. Особенно, если бы были выбиты окна. Тогда мы для правых были бы такими страшными, что нужно было бы сотрудничать. Вместо этого мы занимаемся самоцензурой, примирением. Рассказываем своим избирателям, что, нужно жить дружно, так как постепенно все срастется, это требует времени…
В большой степени я сам такую спокойную партию создал. У меня всего одно оправдание — плохой мир всегда лучше хорошей войны.
«Битва памятников» — все равно станет ее итогом снос Памятника Победы или нет — нас может резко привести к совсем иной Латвии. Тут нет сомнений. Только какой она будет — будет ли хозяйственно развитой, комфортной и любимой своими гражданами и жителями? Будет ли сносна для других стран в Европе и в мире?
Какой будет истинная цена радостной жизни без «символов оккупации», и действительно ли латвийское общество готово эту цену заплатить?
Как с искренней гордостью заявил Янис Домбрава — у активистов партии есть план, как справиться с памятниками. Идея о снесении Памятника Победы тоже в Сейме недалеко от повестки дня, ожидая лучшего момента.
Конечно, истинные цели не всегда афишируются. Для ликвидации памятников или захоронений солдат во многих случаях найдутся звучащие формальные оправдания, например, «именно здесь должна идти дорога», «памятник не возможно реставрировать, и он портит пейзаж», «здесь на самом деле не так уж много похороненных», «перенесем останки на настоящее кладбище». Свои все равно поймут и проголосуют.
«Победа над памятниками» авторов идеи завлекает несколькими очевидными благами. Во-первых, это возможность увеличить собственный политический капитал — они же помнят, как удаление «Бронзового солдата» из центра Таллина стало основой политического долголетия эстонского премьера Андруса Ансипа. И в этом смысле Эстония, в которой «все лучше», служит примером нашим правым. Когда кампания вандализма наберет обороты, в ней поспешат поучаствовать «патриотические элементы» и других партий.
Во-вторых, убрав из вида латвийского общества напоминания о советском времени и войне, их память будет легче освободить от «нежелательных» исторических уроков и привить более «правильное» идеологическое видение. Поэтому я вынужден допустить, что столетие Латвии будет превращено в одно из оправданий обширной «чистке»: встретим юбилей без болезненных символов чужой власти!
В-третьих, таким образом «неправильная часть» общества останется без своих святых мест — красноармейцам и их потомкам больше негде будет собираться 9 мая и праздновать свой праздник. Никто, конечно им не запретит отмечать День Победы: пока вы тут, можете собираться в своем кругу, но только не думайте лезть со своими медалями и цветами в публичное пространство!
Самое существенное, что нам показала ликвидация памятника советским морякам — эта идея не столкнулась с протестами или каким-либо противостоянием. Даже ни один интеллектуал или моралист не возразил против того, что антикоммунисты сегодня копируют вандализм коммунистов тех времен: чем же вы отличаетесь от громил Латгальской Мары или обелиска Цесисской битвы? Обошлось даже без циничных заметок журналистов.
Разрушителям дали добро «отдать черту всю руку». Прогнозируемую реакцию Российского МИДа — дипломатическую ноту — зачинщики и исполнители демонтажа с радостью восприняли как «жетон за находчивость», дополнительный бонус за проделанное.
Латвийское общество уже два года пугают, что вот-вот сюда ворвется Путин со своими танками. Национальное объединение бьет тревогу громче всех. Произошедшее в Лимбажи подтверждает, что сами пугающие вовсе не боятся своих страшилок. Если бы они боялись России, то вместо запугивания собственного народа дрожащими голосами старались бы убедить, что все будет хорошо…
Скорее всего, во время муниципальных выборов разные «работы по благоустройству» коснутся только те памятные места советского времени, которые также, как и памятник в Лимбажи, не включены в список защищенных объектов межгосударственного договора. Вскоре после первых успехов Национальное объединение и другие «патриотические» политики могли бы попытаться этот список изменить в одностороннем порядке. Всегда ведь можно найти основание, почему какой-то памятник стоит «не там, где надо». Россия бы, конечно, остро возразила. Так бы подготовилась основа для решения этот договор и вовсе расторгнуть. «Выгодным» моментом для этого была бы середина марта 2018 года — «своевременно» перед 9 мая.
В нашем обществе уже давно нет никакой исторической дискуссии о Второй Мировой войне. Уже нет даже споров поддержанных «правдой окопов», хотя латвийские мужчины и мальчики были вынуждены воевать как в армии Гитлера, так и на стороне Сталина. Некоторые — даже по обе стороны фронта. Казалось бы, хоть кто-то из советских фронтовиков должен был выразить сожаление о том, что снос памятника в Лимбажи — богохульство по отношению к памяти погибших бойцов и памяти его самого. Ничего подобного! Тишина. Кто знает, может, те, которых вербовали в Красную армию, сами (и их родня) уже как само собой разумеется приняли мнение, что они хуже, чем воевавшие на стороне Гитлера?
Еще более логичным в Лимбажи был бы пикет какого-нибудь профессионала, выражавшего русскую боль. Может, даже почетный караул энтузиастов в гимнастерках военного времени — как перед «бронзовой ночью» в Таллине. Ничего подобного не было и инициаторы акции в Лимбажи, так же как и Полиция безопасности, наверное были сильно разочарованы.
Совершенно незаметно, просто по умолчанию, в Латвии абсолютно легитимной и официозной стала грусть о том, что «во Второй Мировой войне победила неправильная сторона». Только те, кто воевал под флагом Гитлера и их сторонники могут называть себя истинными патриотами Латвии. Ничего больше не слышно о каком-то там Национальном Совете, Константине Чаксте или группе генерала Курелиса — сегодняшним «урапатриотам» с такими «диверсантами» не может быть по пути.
Более того — у радикал-патриотов появилось убеждение, что и заокеанские партнеры «неправильных победителей» начинают менять свою прежнюю позицию. Время от времени некоторые американские милитаристы и политики в настроении гибридной войны их радуют словами, что «сегодня мы бы воевали на другой стороне» или «наш союзник того времени заслуживал большей строгости чем противник». Сталина приравнивая Гитлеру, официально на глобальном уровне провозглашается, что «на самом деле» советский диктатор был намного хуже нациста. Ведь Гитлер уже давно сошел с исторической сцены, а вот Сталин сейчас, в наплывах русофобии, кажется еще более актуальным в Европе чем в последние шестьдесят лет.
Большинство национал-радикалов, других профессиональных патриотов или «смелых латышей» живут во все более крепком убеждении, что русские в Латвии уже настолько привыкли к обидам и принижением, что морально капитулировали: чем больше их унижают, тем сами ниже опускаются.
Тем не менее, кажется, что идеологи политического вандализма считаются с гарантированным гневом иностранцев, даже хоть он пока никак не выражается. День Победы — это культ, неотъемлемая, а, может, и самая главная составная часть национального и этнического самосознания: святая память о погибших и спасение от возможного уничтожения, о которой говорил Гитлер. Более того — разные политические индикаторы свидетельствуют, что инициаторы сноса памятников осознанно готовятся провоцировать противостояние и использовать его в реализации своего плана.
Настоятельное приглашение всем патриотам вступить в «Земессардзе» и быть готовым защищать родину на связанны только с конфронтацией России и НАТО — в Латвии моделируется своя «бронзовая ночь» и производятся подготовительные мероприятия для «успешного» проведения события.
«Успешно» доведя начатый процесс десоветизации до расторжения межгосударственного договора, снесение «путем демонтажа» главного «камня непристойности» националистов — Памятника Победы — станет лишь полицейско-техническим мероприятием.
Борцы против памятника не столь наивны, чтобы думать, что снос Памятника Победы будет воспринят также равнодушно, как и демонтаж в Лимбажи. Даже при расширении географии борьбы с памятниками, латвийские русские никак не проявят напряжение — оно будет скапливаться и создавать осадок. Просто сейчас нет никого, кто был бы готов эту пружину напряжения отпустить. А если кто-то найдется, то извержение гнева может закончиться чем-то совсем нехорошим. Даже не хочется думать — чем.
Если не дай Бог (или как раз «дай», глядя с точки зрения вандалов), начались бы общественные протесты, у радикал-политиков появилась бы возможность организовать события 1991 года по-новому — привезти в Ригу земессаргов, собрать «живые цепи» людей вокруг парламента, здания ЛТВ на Закюсале и, конечно, вокруг Памятника Победы. Патриоты ведь не могут позволить кому-либо помешать работам «реконструкции».
И кто же мог бы помешать, если договор расторгнут? Ужас России? В Латвию наверное сразу приехали бы канадцы и другие бойцы НАТО, с бронетехникой, а может и с чем-то стратегически более серьезным…
В борьбе с «символами оккупации» может быть использована политтехнология, «доказавшая» себя и в референдуме двуязычия. Пусть какие-нибудь новые — или те же старые — гапоненко и линдерманы опять поднимут хай и оставят Ушакова без выбора: он должен вступиться против сноса Памятника Победы. А это уже «прекрасное» оправдание, которое позволило бы всему «Согласию» инкриминировать антигосударственную позицию — ведь вся страна едино поддерживает удаление советских символов, это ведь желание людей!
По-вашему, это бред? Домбрава со своими сторонниками уверенны, что у них все может получится. Во-первых, русские в Латвии уже давно не политический фактор. Они уже не давят даже на «Согласие», не заставляют протестовать. Избиратели придерживаются нас лишь по привычке: да, они, конечно, наши, но нам от них ничего не нужно, ведь они ничего не могут. Плюс человеческая ревность: вы там хорошо устроились, а мы тут задыхаемся. Самые раздраженные люди уже ни во что не верят — или надеются, что появится какой-нибудь смельчак-рубаха.
Многие латвийские русские спрашивают «Согласие»: «Мы за вас голосовали, ну и где обещанное? Если не можете достичь цели в рамках парламентской системы, то действуйте радикальней, ведите нас на улицу!»
Партия в парадоксальной ситуации — если бы вывели народ на улицу, на протесты, были бы уже в правительстве. Особенно, если бы были выбиты окна. Тогда мы для правых были бы такими страшными, что нужно было бы сотрудничать. Вместо этого мы занимаемся самоцензурой, примирением. Рассказываем своим избирателям, что, нужно жить дружно, так как постепенно все срастется, это требует времени…
В большой степени я сам такую спокойную партию создал. У меня всего одно оправдание — плохой мир всегда лучше хорошей войны.
«Битва памятников» — все равно станет ее итогом снос Памятника Победы или нет — нас может резко привести к совсем иной Латвии. Тут нет сомнений. Только какой она будет — будет ли хозяйственно развитой, комфортной и любимой своими гражданами и жителями? Будет ли сносна для других стран в Европе и в мире?
Какой будет истинная цена радостной жизни без «символов оккупации», и действительно ли латвийское общество готово эту цену заплатить?
