Такие люди, как Олег Воротников, рано или поздно попадают или в тюрьму, или в дурдом. Но 38-летний выпускник философского факультета, которого в воскресенье задержала пражская полиция, не сумасшедший.
С 2011 года он со своей арт-группой «Война» устраивал перформансы, которые балансировали на грани хулиганства и вандализма. Некоторые были очаровательными, даже поэтически прекрасными, другие — смешными, а третьи — просто шокировали. Все они были направлены против российской политической системы и почти все обошли мир. Какими сомнительными бы они ни были, они получили большую огласку, чем то, что говорила и делала российская оппозиция.
Москва выдала ордер на арест Воротникова, но российская власть, которая старается подавить или скомпрометировать любого оппозиционера, с Воротниковым не совладала. Она не сумела с ним справиться, не поняла, к какой категории причислить человека, который так долго уклонялся от любых категорий, что в итоге стал бессмысленным даже в своем окружении.
Россия не смогла заставить Воротникова замолчать, так что хотя бы усложнила ему жизнь. В 2011 году, когда на несанкционированной оппозиционной демонстрации он сопротивлялся при задержании и сорвал фуражку с полицейского, на Воротникова был выдан ордер на арест, а его имя внесли в перечень лиц, находящихся в международном розыске Интерпола. С тех пор Воротников живет совершенно нелегально.
С семьей (женой и соавтором акций «Войны» Натальей Соколовой, кстати, кандидатом физико-математических наук, и тремя малолетними детьми) Воротников кочует по Европе. Они живут совсем не так, как остальные. У них нет документов, телефонов и, скажем, медицинской страховки. В такой ситуации они оказались в Праге, где в воскресенье Воротникова арестовали. Теперь он опять на свободе, и началась процедура его выдачи.
Aktuálně.cz: Что произошло в воскресенье, когда вас арестовала полиция? Говорили, что это была случайная проверка документов.
Олег Воротников: Возможно, вы знаете, что с конца 90-х годов я не пользуюсь деньгами.
— Как вам удается не пользоваться деньгами?
— Мы не считаем их жизненно необходимыми. На этом основана наша философия.
— А чем вы кормите детей?
— Тем, что найдем.
— Вы что, ходите в лес?
— Наш лес называется «Альберт», «Билла», «Жабка»…
— То есть вы крадете?
— Мы освобождаем товар от его цены.
— То есть в воскресенье вы крали, а полиция вас задержала. Что вы хотели взять?
— Еду и подгузники.
— И вот так вы жили целых пять лет с тех пор, как покинули Россию? Как воры?
— Не всегда. Знакомые давали нам поношенные вещи для детей. Иногда кто-то на неделю отдавал нам квартиру. В Стокгольме один человек спросил нас, что нам нужно для детей. Мы сказали, что нужды еда, молоко и так далее. Этот господин сел в машину и привез два килограмма продуктов. Тогда мы сказали, что нам надо еще. И так продолжалось и на следующий день и еще несколько месяцев.
— В каких городах вы таким образом жили?
— В Венеции, Риме, Неаполе, в Болонье, Милане, Ницце, а потом в Париже и Брюсселе. Оттуда мы приехали в Вену, Нюрнберг, а потом попали в Чески-Крумлов. Там нас поймали. Мы как раз сидели в пиццерии, когда пришла полиция. Она действовала очень жестко. Но когда несколько дней назад меня арестовали в Праге, все было еще жестче.
Я не знаю, как выглядят чешские кроны
— Для ясности. Когда вы в последний раз за что-то платили?
— В 1999 году. Тогда в России был экономический кризис. Многие люди из богатого и среднего слоя за одну ночь превратились в нищих.
— То есть 17 лет вы живете тем, что вам кто-то что-то дает, а когда никто не дает ничего, вы просто крадете?
— Я даже не знаю, как выглядят чешские кроны. Да и евро. Но часть нашей философии в том, что если нам кто-то что-то дарит, мы не можем отказаться. Это как партизанская война. Она успешна, если люди ее поддерживают. Если нет, мы проиграем.
— Обратимся к прошлому. Перформансы вашей группы «Война» были направлены против российской власти. Нам казалось, что они были направлены, в том числе, и против Владимира Путина. А теперь вы хвалите его.
— На самом деле акции группы «Война» были нацелены на мещан. Российское руководство долгое время было пронизано мещанством. Теперь же кажется, что все в прошлом, и что людям власть уже приелась. У них было все, что только можно, и им захотелось войти в историю, стать историческими фигурами. То, что они поставили себе такую высокую цель, нам близко. Кроме того, во время нашего пребывания в Европе мы особо не видели хорошего. Здесь российских художников либо не замечают, либо воспринимают их как немилосердных критиков всего, что происходит в России. Если бы мы пошли по этому пути, мы оказались бы в ситуации, когда нам пришлось бы говорить неискренне. Я знаю, за что должен критиковать Россию. Но делать вид, что в Европе нет проблем, значит противоречить всему, что мы делали до сих пор.
— Как группу «Война» оцениваете вы?
— По сути мы хулиганы. Мы проводим хулиганские акции, которые часто выходят за границы хорошего вкуса. Но российская либеральная интеллигенция долго нам за них аплодировала, а в какой-то момент просто боготворила. Так мы вытащили интеллигенцию за пределы обычного дискурса. Мы превратили их если не в активных революционеров, то по крайней мере в таких людей, которые поддерживают революционеров.
— Объясните нам.
— В конце 2011 года (во время протестов после выборов в Государственную Думу, когда в российских городах десятки тысяч людей вышли на улицы — прим. ред.) российская власть оказалась в очень запутанной ситуации. Даже люди в шубах, с хорошими автомобилями, дорогими квартирами вышли на грязные российские улицы, чтобы выразить свое недовольство. Именно к этому мы направляли и вели этих людей. Но что они сделали потом? Они начали договариваться с российской властью. Они вышли на улицы не для того, чтобы добиться каких-то изменений, а чтобы сказать власти, дословно: «Пожалуйста, примите нас уже не как своих слуг, а хотя бы как мажордомов!»
Америка уничтожила все, что могла
— Хорошо. Как вы относитесь к Владимиру Путину?
— С помощью простых конструкций, как из лего, Путин объединил российский народ. Я помню 90-е годы прошлого века, хаос и спад экономики, как государство оказалось в руинах, как советское богатство, которое стоило миллионов жизней, было разворовано такими, как Ходорковский или Березовский. Тогда Россия лежала в пыли. Хотели бы вы в такой ситуации оказаться вне шахматной доски? А Путин не только не проиграл эту шахматную партию, но и даже может добиться ничьей. Тогда все верили, что российский народ обречен на вымирание. Теперь люди начинают думать иначе.
— Но вы когда-то думали о Путине иначе. Откуда такие изменения?
— Я полагаю, что Путин и его люди начали применять наш стиль, что они играют на тех же настроениях, что и «Война». Российские патриоты всегда считали, что распад Советского Союза был самой большой глобальной катастрофой в мире. Я не хочу спорить и знаю, что жизнь при социализме не была той же жизнью, как у людей в Калифорнии. Но Советский Союз играл такую роль, о которой Россия может только мечтать.
— Иными словами, вы тоже думаете, что распад Советского Союза был трагедией?
— Я не говорю, что Советский Союз ставил на вершину своих ценностей личную свободу. Он просто делал ставку на другое. Но что произошло, когда СССР совершил самоубийство? Мы пережили размах американского империализма. Америка уничтожила все, что могла, и не только на Ближнем Востоке, но и по всей Центральной и Восточной Европе, включая Чехию. Они превратили вас, не обижайтесь, в валютных проституток.
— Вот как. Но мы так не думаем.
— Когда-то у вас была высокая культура, но сейчас вы — под неотесанными и неразвитыми американцами. Почему? Чехия увязла в 90-х. Вы так и не вышли из них. Сейчас вам лучше в том смысле, что вы можете съесть хорошую колбасу или выпить хорошего пива. Если вам этого достаточно, то ладно.
— Если вам это не нравится, почему вы здесь, а не в России?
— Потому что в Европе меня уже два раза чуть не убили: сначала в Италии, а потом в Швейцарии. Объясню. Распространился миф, что мы бежали с семьей из России. Это неправда. Группу «Война» любят разные люди, к сожалению, включая тех, кого у вас называют мафией. Ее, разумеется, не интересует искусство, а притягивает удача и успех. Эти люди шантажируют и не бояться убивать. Примитивы. И они смотрели на акции «Войны», им нравилось, что мы всегда выходим сухими из воды, что все нам сходит с рук.
Я хочу вернуться в Россию
— Вы с ними разговаривали? Вас не коробило, что они убивают людей?
— Нам было как-то все равно. В 2012 году (тогда Воротникова уже разыскивал Интерпол — прим. ред.) мы спросили этих людей, смогли бы они организовать нелегальное пересечение границы. Они смогли, и вот мы уже сидели в машине на Украине. Но в то время там случались разные конфликты. Те, кто вывез нас на Украину, не поладили с местной бандой, и они перестреляли друг друга. Так для нас закрылся обратный путь. Мы остались заключенными в Европе.
— Нам все еще не понятно, почему вы вообще бежали из России, если вдруг у вас с ней такая связь?
— Да не бежали мы оттуда. Идеология была не при чем: мы просто хотели на какое-то время уехать. Проще говоря, мы хотели попробовать вашего отличного пива в Праге, а потом вернуться. Но это оказалось невозможным. Мы как в мышеловке.
— То есть вернуться вы не можете, но хотели бы.
— С мыслью о возвращении в Россию я засыпаю и просыпаюсь. Ничего на свете я не хочу больше. Если бы не семья, я бы давно вернулся. Мы годами жили в андерграунде, и нам это не мешало.
— Но в Праге вас в воскресенье арестовали, потому что на вас выдан международный ордер на арест. Если Министерство юстиции ЧР выдаст вас России, там суд квалифицирует ваши прежние перформансы как хулиганство, и вы, скорее всего, отправитесь в тюрьму на несколько лет.
— Я скажу так: в Европе из-за этого ордера меня задерживали уже четыре раза, но теперь я вижу в Праге и пью пиво. Лучше объяснить то, что происходит в моей жизни, я вам не смогу.
Художник в Чехии — клоун, который развлекает богатых
— Если вы в Чехии попросите убежища, то сможете проживать тут легально. Неужели вы действительно предпочитаете тюрьму в России?
— В России я уже сидел в тюрьме. Мне не нравится европейский образ жизни. Вы говорите, что возвращение в Россию автоматически означает тюрьму, но я так не думаю. Россия живет иначе. Вы все никак это не можете понять: по-вашему, из-за того, что я сделал в России, я осяду тут и начну критиковать Путина и наш режим. Нет. Даже если бы за это мне дали огромную квартиру в центре Праги — мне все равно. Через месяц я уеду. Задача художника, как ее вижу я, не быть таким успешным, как вы себе это представляете.
— А в чем, по-вашему, задача художника?
— Российский художник — уникальный тип человека. Он верит в свое предназначение. Его задача не развлекать публику, а, как писатель Лев Толстой или Александр Солженицын, формировать из человеческой массы некий высший смысл. Российского художника не устроит то положение, которое есть у западных людей искусства, скажем, здесь в Чехии, — быть клоуном, развлекать богатую публику.
— Так чего же вы хотите от жизни и от общества?
— Собственно, мы не хотим ничего. Мы анархисты — мы против всего.
— Но сейчас вы вынуждены принять какое-то решение. Например, ваш сын Каспер должен пойти в первый класс. Если он не пойдет в школу, власти заберут его у вас.
— Да, художник Роман Тыц из арт-группы «Прочь отсюда» тоже мне говорил, что это незаконно. Но, честно говоря, я не могу себе представить жизнь в Чешской Республике. Я более 30 лет провел в России. Эта страна — головоломка для меня. Она полна мистических тайн. В Европе мы провели всего несколько лет. Я знаю, как будут вести себя все мои спутники, все те, кого я встретил, что они будут говорить, что сделают в следующий момент. Я все про вас знаю. А про русских? О русских я не знаю ничего.
— Чего вам не хватает в России?
— Мне не хватает совершенно другого уровня человеческого существования. Художник ставит себя во все более невыгодную позицию, пока способен ее выносить. И в этом его цель — продолжать путь так, чтобы за каждым углом был не всего лишь новый кабак, а небесный рай.
— Если мы правильно понимаем, вы говорите, что в Европе вы не можете организовывать акции «Войны», что это возможно только в России.
— Что-то вроде, но сейчас у меня есть большой проект для Европы. Больше я ничего не скажу.
— Планируете ли вы что-то с группой «Прочь отсюда», которая помогает вам в Чехии?
— Я им благодарен, но нет, не планирую. Они как малые дети. Трусы над Пражским Градом были хорошей акцией, но у вас не такая ситуация, как в России.
Пятичасовой разговор
Олег Воротников — большой манипулятор. В разные часы, дни, годы он высказывает совершенно разные точки зрения. Когда кажется, что он приводит факты, он может просто проверять человека, испытывать, какую реакцию он вызовет своим несуразным заявлением. Об интервью с Aktuálně.cz Воротников заявил, что мы все равно его исказим, потому что якобы все всегда искажают то, что он говорит.
Когда он произносит какую-нибудь особенно бесстыдную фразу, у него сияют глаза, и он смеется в полный голос. Возможно, на пятичасовое интервью, которое состоялось в среду вечером в пражских Голешовицах, он согласился потому, что на самом деле хотел рассказать о своем образе жизни. Или хотел просто поболтать, и чтобы кто-нибудь купил ему пиво.
