Отмечая расовое разнообразие состоявшихся на прошлой неделе протестов в Шарлотте, председатель Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения в Северной Каролине Уильям Барбер (William Barber) гордо воскликнул: «Вот как выглядит демократия».
Что ж, если Барбер прав, то прав и второй президент США Джон Адамс, предупреждавший нас: «Демократия никогда долго не длится. Она очень быстро растрачивает, истощает и убивает себя. До сих пор не было ни одной демократии, которая не совершила бы самоубийство».
Давайте задумаемся, чего добились протестующие, которые, как экзальтированно заявил Барбер, «показали нам путь к миру и справедливости».
За первые две ночи бунта толпа ранила десяток полицейских, избивала белых, громила и грабила магазины, мешала движению транспорта, перекрыла автомагистрали между штатами и вынудила национальную гвардию и войска спасать оказавшуюся в осаде полицию Шарлотта.
Это была не демократия, а толпократия, преступный захват центра города выродками и отщепенцами, которые выкрикивали расистские и непристойные оскорбления не только в адрес полицейских, но также прохожих и репортеров, приехавших освещать их выходки.
Мы и прежде видели Шарлотт. Это было повторением событий в Фергюсоне, Балтиморе и Манхэттене, когда толпа в этих городах решила, что «расистские белые копы» намеренно убивали ни в чем не повинных чернокожих мужчин.
Прошла неделя. Что же нам известно о тех событиях, которые предшествовали беспорядкам в Шарлотте?
43-летнего афроамериканца и отца семерых детей Кита Скотта (Keith Scott) застрелил не белый, а чернокожий полицейский, который вместе с другими сотрудниками полиции раз десять крикнул ему: «Брось оружие!»
Бывший заключенный Скотт, который отбывал наказание в том числе и за вооруженное нападение, носил кобуру на ноге и был вооружен пистолетом.
Шеф полиции Шарлотта Керр Патни (Kerr Putney) (тоже чернокожий), просмотрел видеозаписи с автомобильной камеры и с камеры одного из полицейских, и порекомендовал не выдвигать никаких обвинений.
Он признался, что на видеозаписи не увидел оружие в руках у Скотта в момент выстрелов.
Но насколько законно расследование смерти Кита Скотта, если его проводит толпа? А если гражданское неповиновение это и есть «демократия» в 2016 году, то почему мы удивляемся, что другие страны все реже и реже видят в американской демократии образец для подражания?
Более того, если эти повторяющиеся уличные бесчинства разъяренной толпы станут новой нормой, то что они могут предвещать нашей стране?
Поверхностное освещение бунтов в Фергюсоне кабельным телевидением раскололо нас по расовому признаку. Какой цели оно послужило? Даже Министерство юстиции во главе с Эриком Холдером (Eric Holder) пришло к выводу, что полицейскому Даррену Уилсону (Darren Wilson) нельзя предъявлять обвинение в убийстве Майкла Брауна (Michael Brown), который пытался завладеть его оружием.
Год назад события в Балтиморе раскололи нацию.
Шестерых балтиморских полицейских, трое из которых чернокожие, обвинили в «грубой езде» в полицейском автофургоне, из-за которой якобы умер 25-летний Фредди Грей (Freddie Gray). В этом году чернокожий судья оправдал троих полицейских в ходе трех процессов, а еще с троих все обвинения были сняты. Никто не предъявил никаких доказательств, что полиция намеревалась нанести Грею повреждения.
Большое жюри в Нью-Йорке заявило, что пятеро полицейских, которые набросились на Эрика Гарнера (Eric Garner) в попытке усмирить его, не хотели причинить ему вред. Весящий почти 150 килограммов Гарнер страдал от ожирения, диабета, астмы и гипертонии, и умер не от удушающего захвата полицейских, а от инфаркта.
Тем не менее, бывают случаи, когда полицейские допускают ошибки и совершают преступные действия. На прошлой неделе в Талсе обвинение в убийстве первой степени предъявили белой женщине-полицейскому, которая застрелила безоружного чернокожего, не представлявшего никакой угрозы. Разве не так нужно поступать в случае таких инцидентов? И разве марш разъяренной толпы — это выход?
В условиях роста насильственной преступности в наших городах (за этот год в Чикаго было 540 убийств и три тысячи случаев стрельбы) белые и чернокожие полицейские будут неизбежно сталкиваться с белыми и чернокожими подозреваемыми. Некоторые из этих столкновений будут неизбежно приводить к применению оружия полицейскими и к гибели чернокожих.
В большинстве случаев решения полицейских на применение оружия следует считать оправданными, но некоторые являются необоснованными, а некоторые злонамеренными.
Последние случаи происходят редко, но все равно происходят. И будут происходить.
Но если в стране с 320-миллионным населением каждое приводящее к смерти подозреваемого столкновение белых полицейских с чернокожими мужчинами рассматривать как вполне законное основание для действий буйствующей толпы, как это было в Шарлотте, то у нас никогда не будет расового мира.
Операторов с телекамерами конфликты влекут к себе как огонь бабочек, особенно конфликты на расовой почве. Телевидение выпускает в эфир самые провокационные расовые обвинения. Таким образом, новости в домах и барах и дальше будут раскалывать нас по расовому признаку.
А когда ярость одной стороны и отвращение другой рассеются, будут происходить новые инциденты между белыми полицейскими и чернокожими мужчинами. Их снова будут снимать и снова спешно выдавать в эфир.
Барбер и его Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения могут говорить о том, что именно так «выглядит демократия» в ходе уличных столкновений в Фергюсоне, Балтиморе и Шарлотте. Но для большинства американцев это готовая формула бесконечного расового конфликта с оттенком фашизма по ночам.
Патрик Бьюкенен — основатель и главный редактор American Conservative, автор книги «Величайшее возвращение: как Ричард Никсон оправился от поражения и создал Новое большинство» (The Greatest Comeback: How Richard Nixon Rose From Defeat to Create the New Majority).
