«Республика Сербская — это государство, а Россия — ее союзник». Милорад Додик (Milorad Dodik), президент преимущественно сербского объединения в Боснии и Герцеговине не лезет за словом в карман. Проводящийся 25 сентября референдум о том, стоит ли Республике Сербской отмечать 9 января как «государственный праздник», доказывает, что и от политической борьбы он не откажется. На референдуме ставится под вопрос авторитет боснийского Конституционного суда, который вынес решение о том, что выбор даты христианского православного праздника святого Степана нарушает основное положение о дискриминации в законе. Плебисцит дает возможность привлечь к себе внимание ЕС и США, а также премьер-министра Сербии Александра Вучича (Aleksandar Vučić), которые видят в референдуме опасность для стабильности территориального единства Боснии. Что касается Додика, на этот раз поворота на 180 градусов не предвидится (в отличие от мая 2011 года, когда под давлением со стороны занимавшей тогда пост Верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике Кэтрин Эштон (Catherine Ashton) ему пришлось отказаться от проведения другого референдума). «Даже Путин не в силах повлиять на наше решение», — заявил он.
Не то чтобы Путин старался удержать лидеров Республики Сербской от края пропасти. Российский посол в Сараево Петр Иванцов выступал в защиту Додика на собраниях руководящего состава Совета по выполнению мирного соглашения. За считанные дни до референдума, 22 сентября, Путин сам встретился с Додиком в Москве, выражая ему свою поддержку. Справедливости ради надо сказать, что Кремль никак не прокомментировал позднюю вечернюю встречу, кроме пары вежливых фраз о предмете разговора — «ситуации на Балканах». Никакой свободы действий предоставлено не было. Однако Додик весьма уверенно заявил, что Москва поддержала предстоящее голосование как «право народа». Да здравствует демократия и самоопределение!
Мотивы Додика настоять на референдуме вопреки всеобщим возражениям известны. Местные выборы — не за горой и объединение сербов под одним флагом пришлось бы весьма кстати. Более того, патриотический жар отвлекает от гораздо более мирских забот, например, от коррупционных скандалов вокруг президента. Кого интересует, что говорит оппозиция республики и прокуратура, когда на кону национальный вопрос? Додику эта игра известна лучше, чем кому бы то ни было. Он перевоплотился, став из умеренного, близкого Западу политика сторонником жесткой линии, поющим гимны Кремлю. На его взгляд, балансирование на грани конфликта укрепляет его роль по сравнению с докучливыми чиновниками из ЕС и США, которые опасаются последствий нарушения дейтонского соглашения.
В свойственном ей стиле Россия не упускает шанс вставить палки в колеса Западу (не в первый раз на Балканах). В прошлом году Россия блокировала проект резолюции Совбеза ООН, в котором произошедшее в 1995 году в Сребренице убийство квалифицировалось как геноцид. Практическая польза от этого шага была ничтожна, однако Москва получила свою выгоду со стороны националистически настроенных сербов, разбросанных по территории всей бывшей Югославии (по иронии судьбы, вето наложил представитель России в ООН Виталий Чуркин. Будучи представителем Ельцина на Балканах в 1994 году, он перенес унижение со стороны политического и военного руководства боснийских сербов, препятствовавших соглашению, предложенному Россией по Горажде). В ноябре 2014 года Россия воздержалась от голосования ООН по продлению мандата миротворческой миссии ЕС в Боснии. Это беспрецедентное решение ясно говорило: мы могли бы при желании заблокировать операцию; ключ от стабильности находится в наших руках.
Босния расскажет более подробную историю российской стратегии на западе Балкан. Выполняя роль того, кто чинит препятствия, Москва старается казаться честным соперником Запада в «мягком подбрюшье Европы». При этой малозатратной стратегии Россия почти ничем не рискует и не тратит никаких ценных ресурсов. Финансовые обязательства России были ограничены, несмотря на выданные Республике Сербской кредиты. Министр Медведев напомнил своим избирателям несколько месяцев назад, что с деньгами в стране сейчас туго. Получить желанный газопровод в ближайшее время не удастся.
Сельскохозяйственный экспорт республики еще должен пробить путь на российский рынок, несмотря на то, что Додик поддержал отделение Крыма от Украины и приложил все силы к тому, чтобы Босния выразила несогласие с западными санкциями. Как и другие ее балканские соседи, Босния продолжает политически тяготеть к Евросоюзу, продвинувшись недавно на шаг вперед к тому, чтобы стать кандидатом в его члены. Даже перспектива членства в НАТО не столь далека, если иметь в виду План действий по подготовке членства в НАТО от 2010 года. При этом российские миротворцы покинули регион в 2003 году. Однако пока балканская республика остается неработоспособной и раздираемой внутренними противоречиями, Россия будет продолжать играть мускулами и набирать политические очки.
Роман Додика с Россией также говорит о том, что между Белградом и Москвой не все идет так гладко и хорошо, как это кажется на первый взгляд. Сербия и Россия оказались по разные стороны в вопросе о референдуме в Боснии. Русским не понравилась политика Александра Вучича по сближению с НАТО. В 2015 году Сербия подписала соглашение о статусе вооруженных сил с Альянсом, чтобы продвинуть на новый уровень сотрудничество в рамках программы Партнерство во имя мира. При этом российским сотрудникам в Гуманитарном центре в Нише (учрежденном в 2011 году Сергеем Шойгу, в то время занимавшим пост главы МЧС, а ныне — главы Минобороны) отказали в дипломатических привилегиях и неприкосновенности. В преддверии выборов 23 апреля Россия рассматривалась как сторона, поддерживающая не Сербскую прогрессивную партию, а националистов, не примирившихся с новым политическим укладом, то есть Радикальную партию Воислава Шешеля (Vojislav Šešelj), призывающего к полному разрыву с Евросоюзом и отказу от референдума о членстве в НАТО. Титоистские стремления премьер-министра — удержать баланс между Россией и Западом — стали представлять сложность для Москвы, когда Сербия накренилась на Запад. Вучичу удалось оттеснить лучшего друга Москвы в Белграде президента Томислава Николича (Tomislav Nikolić). Сербия не станет членом НАТО, как соседняя Черногория, но ее нейтральный статус, возвращаясь к парламентской резолюции в 2007 году, не мешает выработать крепкие, выгодные военные связи с Альянсом, а также с США. При всей шумихе и истерии вокруг стремительного сближения Сербии и России действительность оказывается намного сложнее.
Разумеется, у Сербии есть целый список своих причин для недовольства. Давние ожидания, что братские связи и дружба с Россией выльются в крупные торговые соглашения и вливания прямых иностранных инвестиций, так ни во что и не воплотились. Сербы жалуются, что «Газпром-нефть» приобрела NIS, главную местную нефтяную компанию, за долю ее стоимости в преддверии проекта «Южный поток», от которого в конце 2014 года Путин столь бесцеремонно отказался.
Автомобили Fiat, собираемые на заводе Застава в Крагуеваце, не находят спроса в России, потому что не входят в соглашение о свободной торговле между двумя странами. Российские власти до сих пор не высказывали желания перевозить в Сербию сложное вооружение, включая ракеты земля-воздух S-300, если, конечно, Белград не выплатит сразу их полную стоимость (что, учитывая тяжелое положение сербов, трудно себе представить). Многие сербские граждане боготворят Путина, восхищаются напористой политикой России, благодарны ей за поддержку в борьбе за независимость Косово (разве что в тылу). При этом у правительства есть все основания относиться к сотрудничеству с Москвой как к одному из ряда направлений во внешней политике, возможно, даже не самому важному.
Народная мудрость состоит в том, что западные Балканы — излюбленное поле деятельности России, регион, податливый внешним воздействиям, например, влиянию Евросоюза и США, терпит убытки. Это не так далеко от истины, как показывает референдум в Боснии. Однако именно поэтому опытные политики региона не попались на кремлевскую удочку. Они привыкли разыгрывать карту России, либо потворствуя местному населению, которое обычно представляет Россию в романтическом свете, либо торгуясь с Западом. Опираясь на дипломатию, мягкую власть и весьма скромные суммы, Кремль умудрился выстроить сеть союзников и клиентов в регионе, первым из которых является Додик. Но опять же, Москве ведь должно быть кое-что известно о титоизме и его современных отголосках?
