Они ничего не знали ни о нацистской Германии, ни об идеологии нацизма. Через неделю после оккупации Киева евреи города и окрестностей получили приказ: «29 сентября жидам явиться к пересечению улиц близ кладбища, взять с собой документы, деньги, драгоценности, теплые вещи, постельное белье…»
Они думали, что их депортируют. Или эвакуируют куда-то. Они ничего не знали о совещании в Берлине на тему «Еврейский вопрос на оккупированных территориях», не знали и об «окончательном решении еврейского вопроса». Совещание на эту тему Третий рейх провел 21 сентября 1939 года. Пакт Молотова — Риббентропа был подписан в том же году на месяц раньше — 23 августа 1939-го. После пакта, соблюдая договор о нейтралитете, советская пресса замолчала о Германии и том, что творит Гитлер на оккупированных территориях. Клич поэта Константина Симонова и публициста Ильи Эренбурга «Убей немца!» появился лишь летом 1942-го. И вызван был насущной необходимостью объяснить солдатам, что нацистская Германия больше не друг, о котором им проповедовали два с лишним года.
В сентябре 1941-го киевские евреи могли в лучшем случае знать о том, что происходило в 1938-м, до пакта Гитлера с Кремлем. До него политика Гитлера состояла в выселении евреев. После аншлюса Австрии в 1938-м страну покинули 45 тысяч евреев.
Киевляне думали, что их депортируют. В городе было несколько сборных пунктов. Некоторых евреев вышли провожать соседи. Так эти группы дошли до пересечения улиц у кладбища, а потом последовали к пригородам — к Бабьему Яру, где была узкоколейка. Эту историю рассказывает Раиса Майстренко. Ей было три года, когда ее семья пошла к Бабьему Яру. Из семьи осталась бабушка-украинка и она сама, которую бабушка вынесла на руках, поняв, что происходит. Все остальные погибли в Бабьем Яре.
Людей подводили к краю оврага группами по 10 человек. Остальную толпу окружили немцы с охранниками из числа коллаборационистов и собаками. Расстреливали и сталкивали в овраг. Работа была легкой — копать братскую могилу не пришлось. Ее заменил овраг. Вечером взорвали склоны. Убитых и раненых засыпало. На утро следующего дня продолжили уничтожение, ставшее рутиной.
Несмотря на то, что в СССР места сражений и трагедий почитались памятниками и монументами, трагедия в Бабьем Яре получила национальную известность лишь в 1976 году. На месте трагедии был сооружен памятник. Его центральной фигурой, впрочем, был советский солдат.
В этом была часть правды. Бабий Яр использовался нацистами и после массового уничтожения евреев. Там расстреливали военнопленных и всех «неблагонадежных». Удобное место. Не надо рыть.
Но киевские евреи не могли забыть 1941-й.
— Бабий Яр был одним из мест, где при Советском Союзе кристаллизовалось еврейское национальное самосознание. Независимое еврейское движение, которое возникло в Советском Союзе в конце 60-х годов, одной из точек своего конституирования, формирования своего национального сознания имело именно память о местах Холокоста. На уровне неформального общественного сознания всегда было известно, что такое Бабий Яр, — говорит ответственный секретарь Общественного комитета по увековечиванию памяти жертв Бабьего Яра Виталий Нахманович и добавляет: — Бабий Яр — это не место трагедии, произошедшей во время Второй мировой войны. Бабий Яр — это живое место, которое отображает историю Украины на протяжении всех 75 лет. Более того, оно имеет даже предысторию, потому что межконфессиональный некрополь там исторически сформировался еще с дореволюционных времен. Все, что происходит в Советском Союзе, а теперь — в Украине, отражается в Бабьем Яре.
Это так. Если евреи добились своего памятника сразу после провозглашения независимости Украины в 1991 году, то цыгане только сейчас, в сентябре 2016-го. Цыгане были второй по величине группой, уничтоженной в то же время. Раиса Набаранчук не была свидетельницей этой трагедии. Она родилась через два года после нее.
Украинское общество сейчас обсуждает идею создания музея Бабьего Яра.
— Моя идея музея Бабьего Яра абсолютно абстрактная, — говорит Виталий Нахманович, — это некое сооружение, существующее в двух плоскостях, грубо говоря, вертикально идет музей Холокоста, а горизонтально — музей Бабьего Яра. Тогда эта точка, расстрел евреев 29-30 сентября 1941 года, стала бы точкой, которая ввела Бабий Яр в мировую историю. Если бы не было массового расстрела, это было бы местной трагедией, но не местом мировой истории. Вот в этой точке пересекается история Холокоста и история Бабьего Яра, которые существуют в разных плоскостях.
— Для советской власти сама память о Холокосте была невыгодна, — говорит американский историк, профессор Йельского университета Тимоти Снайдер, — потому что она показывала, что нацизм — это не только фашизм, воюющий против коммунизма, но это сила, направленная против евреев. И то, что евреи вытерпели больше, чем остальное общество, было неприемлемо для советской власти. Так что с самого начала даже в мыслях советская власть не допускала, что Бабий Яр был трагедией прежде всего для евреев. Надо это понимать. Это очень важно. Потому что память важна не только для истории, она важна для будущего. Если украинское общество не поймет, какое место занимает Бабий Яр, у него не будет шансов понять себя. Память — это не вопрос только того, что произошло. Это вопрос того, что будет.
