Сентябрь выдался насыщенным месяцем для Сирии: менее чем за три недели международное сообщество стало свидетелем появления и краха надежды на серьезную попытку принести мир в разрушенную войной страну. Достигнутые Лавровым и Керри договоренности должны были стать важным шагом в сторону урегулирования конфликта. Казалось, случилось чудо — Москва и Вашингтон смогли найти общий язык по тем пунктам, которые они безуспешно согласовывали в течение последних месяцев (а в ряде случаев и лет). Было решено координировать действия военных двух стран, возникло относительное понимание того, какие противостоящие режиму Асада группировки следует отнести к террористическим, а какие — к оппозиции, а также что делать с теми группами, которые не смогут окончательно разорвать связи с ИГИЛ и «Джебхат ан-Нусрой» (обе запрещены в России).
Европейский дипломат, пожелавший остаться неназванным, сообщил мне, что оптимизм, вызванный договоренностями Керри и Лаврова, был чрезвычайно силен в странах ЕС. Некоторые европейские государства даже начали всерьез беспокоиться, что мир в Сирии может быть установлен без их участия, и принялись спешно прорабатывать варианты своего подключения к российско-американскому диалогу, чтобы не упустить свою часть сирийского пирога. Но чуда не произошло. Фактический провал реализации недавних договоренностей по установлению перемирия наглядно доказал, что Вашингтону и Москве по-прежнему чрезвычайно сложно не то что обеспечить прорыв на переговорах, но и просто найти общий язык.
Не сообразить на двоих
Прежде всего, решить сирийскую проблему в двустороннем формате просто невозможно. Для этого нужно заручиться поддержкой региональных игроков, вовлеченных в конфликт: Ирана, Турции, Саудовской Аравии, Катара, Иордании и даже — пусть и неофициально — Израиля. Без них ни одно соглашение, достигнутое между США и Россией, выполняться не будет. Как Москва без поддержки Тегерана не сможет эффективно влиять на Асада, так и Вашингтон без помощи из Турции и монархий Залива не доведет свою волю до сирийской оппозиции.
Но сейчас работа в этом направлении ведется весьма неэффективно и в России, и в США. В результате, например, Иран весьма неоднозначно прореагировал на договоренности Лаврова и Керри: мол, мы знали о них, поддерживаем их, но вот детали сделки нам сообщили не слишком подробно. Зная, как болезненно реагирует иранское руководство всегда, когда их мнение не учитывается, можно предположить, что большого желания поддерживать Москву в Тегеране не возникло.
С другой стороны, соглашение явно не учитывало и интересы Саудовской Аравии. Вашингтон, разыскивая в Сирии умеренную оппозицию, сделал ставку на будущее включение в политический процесс группировки «Ахрар аш-Шам», которую поддерживают Турция и Катар. Более того, американцы смогли убедить Москву не включать представителей этой структуры в список нерукопожатных и террористических. Вместо нее в этот список попала «Джебхат ан-Нусра», которую не спас ни ребрендинг (летом она сменила название), ни формальное отречение от связей с «Аль-Каидой».
Показательно, что и российская пропаганда после 9 сентября забыла об «Ахрар аш-Шам» и все больше говорила об исламистской угрозе, исходящей от «Джебхат ан-Нусры». Но проблема тут в том, что «Джебхат ан-Нусру» активно поддерживает Саудовская Аравия, и согласие американцев внести эту группировку в список террористических организаций было воспринято в Эр-Рияде как удар по их инвестициям в Сирии.
Возможно, когда Керри договаривался с Лавровым, оба решили, что саудиты не настолько сильно влияют на ситуацию в Сирии, как турецкое руководство, и должны удовлетвориться тем, что в список террористических группировок не попала «Джейш аль-Ислам» — другая просаудовская структура. Определенное рациональное зерно в этом было — влияние Саудовской Аравии в сирийском конфликте существенно сократилось в последние месяцы. Но не настолько, насколько рассчитывали в США и России. В итоге «Джебхат ан-Нусра» явно не без помощи саудитов предприняла активные попытки сорвать перемирие, а «Джейш аль-Ислам», в свою очередь, не торопилась присоединяться к нему. Все это, конечно, не означает, что «Джебхат ан-Нусру» следовало бы исключить из списка террористических организаций, но обсудить перемирие с Саудовской Аравией все же стоило бы.
Корень проблем в себе
Увы, фактор региональных держав далеко не единственный аспект, приведший к краху мирных договоренностей. Другую причину следует искать в самом характере нынешних российско-американских отношений. Лавров и Керри могут пытаться искать точки соприкосновения между интересами Москвы и Вашингтона и даже испытывать личную симпатию друг к другу, но у военных и политических элит двух государств накоплено слишком много взаимного недоверия, перечеркнуть которое сразу не получится.
На уровне исполнителей, судя по всему, никто не стремился мгновенно воплощать на практике то, о чем договорились руководители дипломатических ведомств. Так, в беседе со мной высокопоставленный сотрудник Госдепа США весьма коротко, но емко охарактеризовал реакцию Пентагона на соглашения Керри и Лаврова: «Раздражение». Думается, что в российском Министерстве обороны реакция была такая же.
В итоге произошла спорная «ошибка» с бомбежкой асадовских сил в Дейр-эз-Зоре и расстрел гуманитарной колонны. Принцип бритвы Оккама подсказывает неутешительный вывод о причинах обоих инцидентов: провал перемирия, спровоцированный планомерным расстрелом войск Асада в Дейр-эз-Зоре и варварским разгромом гуманитарной колонны в Алеппо, значительно усилил позиции тех групп в российском и американском истеблишменте, кто выступает против каких-либо договоренностей с Вашингтоном/Москвой. В результате сторонникам идеи диалога по обе стороны Атлантики теперь будет непросто еще раз убедить высшее руководство своих стран сделать новую попытку сесть за стол переговоров.
Наконец, стоит задаться вопросом: а все ли Москва сделала как надо? К сожалению, Россия продолжает демонстрировать крайнюю уверенность в своих военных и политических возможностях. В Кремле, конечно, понимают, что без переговоров решить сирийский вопрос не получится: сейчас никто не обладает достаточными возможностями, чтобы урегулировать конфликт силой. Однако российское руководство уверено, что у него и его союзников в Сирии все же достаточно возможностей, чтобы навязать международному сообществу свое видение параметров дипломатического решения проблемы.
Для этого Москва планомерно борется с сирийской оппозицией, ослабляя противников Асада на полях сражений, и периодически ставит ее региональных и западных спонсоров перед выбором: мир на условиях Дамаска или дальнейшее военное давление. При таком подходе идти на значительные компромиссы с США ни в Москве, ни в Дамаске никто не собирался. Договоренности от 9 сентября были просто еще одной попыткой предложить мир на условиях Кремля. Не получилось. А значит, в следующие несколько недель в Сирии опять будет литься кровь.
Конец диалогу?
Нет, разговор между Москвой и Вашингтоном по Сирии будет возобновлен. Все, что сейчас происходит в Сирии, вполне укладывается в российскую стратегию кнута и пряника. Отходить от нее никто не собирается. После бомбежек ВКС РФ Вашингтону рано или поздно вновь предложат поговорить: иллюзий о возможности чисто силового решения в Сирии у Москвы нет.
Однако новая попытка поговорить произойдет не сразу. С одной стороны, Кремль явно обижен на чрезмерно негативную, с его точки зрения, реакцию Запада на провал мирных инициатив. Если вспомнить выступление Лаврова, который в минувшее воскресенье давал характеристики событий в Сирии и оценивал поведение Запада, то можно услышать очень отчетливо прозвучавшую обиду.
Российское руководство на удивление пытается не только диктовать свои условия, но еще и обижается, что ее диктат не принимается. А как правило, обиженная Москва становится непредсказуемой в своих действиях. В этой ситуации Кремлю нужно время, чтобы успокоиться и вновь осознать простой факт, что иного пути, кроме как сесть за стол переговоров, нет.
С другой стороны, в США приближаются выборы президента. В Вашингтоне будет не до Сирии. Формирование новой команды и передача дел займет время. России с новой попыткой наладить диалог по Сирии придется подождать. Вполне возможно, что новый хозяин Белого дома окажется менее расположенным к диалогу с Москвой, чем Обама. Однако и он, если захочет урегулировать сирийский конфликт, пойдет на диалог. Впрочем, сможет ли он учесть ошибки предшественника?
Пока же в Сирии стоит ожидать только усиления военного противостояния, ценой которого будут человеческие жизни.
