Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Список требований России к Украине, если проанализировать заявления различных представителей российской власти, содержит ряд позиций. В свою очередь, Украина никогда четко не артикулировала, какая же Россия как сосед отвечала бы ее интересам, а скорее реагировала на те или иные шаги РФ — газовые и торговые войны, шантаж по поводу вступления в Таможенный союз.
Отношения между Украиной и Россией всегда были важным фактором влияния на ситуацию как на региональном уровне, так и на глобальном. Региональное лидерство РФ позволяло позиционировать себя как влиятельного геополитического субъекта, что добавляло России веса в тех или иных переговорных позициях с мировыми лидерами. Соответственно, любой «отрыв» Украины от политических, экономических и общественных «стандартов» РФ болезненно воспринимался российскими властями.
Несмотря на первые проявления того, в каком направлении может двигаться Россия в перспективе, а именно: «мюнхенская речь» Владимира Путина в феврале 2007 года и война РФ с Грузией в августе 2008 года — Запад недооценил возможный масштаб разворота РФ в будущем. Как и Украина, где большинство граждан и политиков вряд ли когда-либо всерьез допускали реальную военную угрозу со стороны России. Только в 2014 году украинцы поняли реальный смысл тезиса «Украина — не Россия».
Третий срок Владимира Путина стал разворотом от Запада. Российская политическая элита, которая в течение двух президентских сроков Путина (2000-2008 годы) и одного президентского срока Дмитрия Медведева (2008-2012 годы) интегрировалась в западные реалии и была активным участником различных переговорных площадок, в 2014 году разорвала неформальный пакт с Западом, будучи зависимой от него по многим позициям.
Изменение курса РФ в направлении военной логики лежит не в плоскости внешней политики. Курс РФ на так называемый «перспективный изоляционизм» — ответ на неминуемое экономическое отставание России от крупных геополитических субъектов. Развилка в судьбе России началась не с украинских событий 2013 года, а с внутренних российских, примерно в 2010-2012 годах, на фоне протестов на Болотной площади и проспекте Сахарова.
Тогда российская власть оказалась перед выбором между двумя вариантами: 1) «догоняющей стратегии»; 2) «стратегии взлома». Первый вариант, ориентированный на страну внутри, предусматривал реформаторский курс, реальную модернизацию экономики, построение современного постсоветского государства. Второй вариант — ориентированный наружу, который предусматривал не столько сохранение и расширение влияния России (без сильной экономики это нереальная задача), сколько слом расстановки сил и влияний в мире, с тем, чтобы в целом дестабилизировать ситуацию, ослабить в этом хаосе позиции других субъектов геополитики и в результате пересмотреть итоги холодной войны.
Россия выбрала второй вариант — отсюда «русская весна» (при многонациональной РФ), оккупация Крыма и Донбасса с последующей фашизацией российского общества. На постсоветском пространстве Кремль до 2014 года реализовывал два концептуальных, в равной степени применяемых, подхода к внешней политики РФ. Первый предусматривал восстановление лидерства России на постсоветском пространстве и возвращение статуса одного из центров влияния в многополярном мире. Второй имел целью получение материальной выгоды, а также создание защитного механизма от вируса «цветных революций» на постсоветском пространстве.
Курс РФ в отношении стран СНГ всегда подкреплялся мощной медиаподдержкой: в российских СМИ достаточно давно формировался негативный имидж Украины, Грузии, Молдавии как стран, якобы проводящих недружественную политику в отношении России. Постсоветского мира, сложившегося после развала Советского Союза в 1991 году, больше не существует. Возвращение к статус-кво на постсоветском пространстве невозможно, даже если представить, что Россия признает ошибочной свою позицию в отношении Украины за последние два года.
Кроме военной агрессии, политического давления и информационной войны, Украина столкнулась с проблемой необходимости преодоления зависимости от российских энергоресурсов и замены российских рынков для украинского экспорта. Если добавить к этому разрушенный Донбасс, который как раз и давал много экспортных позиций, то окажется, что Украина фактически с нуля, по-новому, должна строить и переориентировать свою экономику. Следовательно, тесные региональные связи — а именно они были самой большой гарантией нахождения Украины в зоне влияния РФ и взаимозависимости двух стран — разрушила и дальше разрушает сама Россия.
Таможенный союз оказался нефункциональным и свелся к следующей формуле: союз сырьевой империи России и других государств без экономики, которые объединяла текущая, а не стратегическая выгода и интерес. Сейчас странам Таможенного союза вообще предлагается нести солидарную ответственность за политику и действия Кремля. Оказалось, что Таможенный союз создавался под войну и ограничения, а не под мир и возможности.
После вступления в силу углубленной и всеобъемлющей ЗСТ Украины с ЕС, введения Россией пошлин на украинские товары и продолжения беспошлинной торговли с Украиной постсоветских стран-партнеров РФ оказалось, что де-факто нет ни Таможенного союза, ни СНГ, поскольку единые правила больше не действуют.
Новая геополитическая реальность постсоветского пространства — это Украина как центр консолидации западной части евразийского «хартленда» и источник европейских ценностей для этой части постимперской/постсоветской территории. И чем дальше, тем больше Россия будет разворачиваться в сторону изоляционизма, отгораживаясь «стенами» от всех стран, которые реально или потенциально принадлежат к западному миру.
Постсоветские страны, которые будут ориентироваться на Европу — это «западники» в понимании РФ. Сердце этих стран на постсоветском пространстве — Украина. По сути, Россия реализовала извечный внутренний российский исторический спор между «западниками» и «почвенниками» в масштабах постсоветского пространства.
До событий 2014 года Украина и Россия как постсоветские государства переживали во многом схожие процессы. Сегодня у Украины нет другого выбора, кроме как проводить реформы, бороться с коррупцией, заниматься энергодиверсификацией и замещением российских рынков, укреплять обороноспособность, реализовывать объединительные доктрины, формировать ответственный политический класс — делать все то, что работает на выживание и развитие государства, превращение Украины в современную европейскую страну, восстановление ее территориальной целостности в границах 1991 года.
Россия же добровольно и по собственной инициативе отбрасывает себя по уровню экономики в XIX век. Более того, Москва обесценила и дискредитировала привлекательные геополитические позиции и достижения, которые ей достались в наследство от Советского Союза: статус постоянного члена СБ ООН, восприятие России как победителя во Второй мировой войне.
Оказалось, что именно Владимир Путин завершает, условно говоря, партию «Сталин-Черчилль-Рузвельт», в которой у РФ как правопреемницы СССР было много выигрышных позиций. Между Украиной и Россией в плоскости «политического» с самого начала было априори гораздо больше разъединяющего, чем объединяющего (в отличие от экономики, где оба государства находились на «примитивном уровне» развития).
Во-первых, принципиально разные государственные модели и политические системы обеих стран, а также направление эволюции этих моделей: Россия движется в сторону закрепления авторитарной модели, Украина — к полицентричности власти (парламентско-президентская форма правления). Во-вторых, разные идеологические векторы государственности. Украина строила национальный проект государства. Проект РФ — это проект империи, по принципу инерции постсоветской легитимности. В-третьих, различные механизмы прихода к власти президентов Украины и России, а следовательно, и ресурсы легитимации как лидеров государства. Президент на Украине опирается на мнение народа, президент в России, как преемник своего предшественника, опирается, прежде всего, на консенсус элит.
Можем констатировать несочетаемость требований, которые страны предъявляют друг другу. Список требований России к Украине, если проанализировать заявления различных представителей российской власти, содержит следующие позиции:
1. Украина не занимается возвратом Крыма.
2. Украина не вступает в среднесрочной перспективе в НАТО, а также фиксирует максимум евроинтеграции на уровне Соглашения об ассоциации с ЕС (вместо членства).
3. Украина не форсирует инициативу по созданию единой поместной православной церкви.
4. Украина переходит к федеративному устройству, то есть такому строю, который позволил бы России углублять/играть на ментальной разнице между отдельными регионами.
5. Украина признает лидерство РФ на постсоветском пространстве и не претендует на этот статус.
В свою очередь, Украина никогда четко не артикулировала, какая же Россия как сосед отвечала бы ее интересам, а скорее реагировала на те или иные шаги РФ — газовые и торговые войны, шантаж по поводу вступления в Таможенный союз.
Обобщенно можно так сформулировать подходы к тому, какая Россия устраивает Украину:
1. Россия — не империя, а современное государство, которое занимается, прежде всего, своими внутренними вопросами.
2. Россия адекватно и четко понимает свое место в современном мире. Это большая, богатая страна со значительными природными ресурсами и человеческим потенциалом, но не глобальная и даже не региональная держава.
3. Россия воспринимает границы Украины, как и других постсоветских стран, в границах 1991 года. Россия придерживается действующей двусторонней договорной базы между Украиной и РФ и обязательств в рамках международного права.
4. Россия не спекулирует на культуре и истории, не использует исторические символы, события, память как инструмент расколов.
5. Россия — партнер, который мыслит категориями конкретных взаимовыгодных проектов в той или иной сфере экономики или культуре, а не категориями использования экономического ресурса или ресурса «мягкой силы» (языка, религии) с целью политического давления и шантажа Украины/других постсоветских стран.
Риски, связанные с Россией, можно классифицировать следующим образом:
1) связанные с внешним давлением России (военным, политическим, экономическим, информационным);
2) обусловленные попытками Кремля расшатать ситуацию на Украине изнутри через различные группы влияния в разных сферах и возможную диверсионную деятельность;
3) определенные непрогнозируемостью России и внутренними процессами в РФ, которые так или иначе будут влиять на Украину.
Также группы рисков можно разделить на две категории по критерию срока актуальности/эффективности: краткосрочные/среднесрочные и долгосрочные.
Среди актуальных рисков можно выделить, в частности, следующие:
риск перманентной активизации военных действий как способ военного шантажа; риск дискредитации Украины; риск работы России на расколы на Украине; риск намерений России «гибридизировать» Европу; риск обострения событий вокруг Крыма; риск непрогнозируемой России.
Поскольку Украина и Россия находятся в состоянии «гибридной войны» и объективно будут отдаляться друг от друга, прогнозы и рекомендации по двусторонним отношениям касаются, прежде всего, минимизации имеющихся рисков и реагирования на существующие вызовы.
Среди рекомендаций можно выделить такие позиции:
1. Всестороннее изучение проблематики РФ.
2. Активное внимание со стороны Украины к странам СНГ.
3. Формирование Украиной видения будущих отношений с РФ на поствоенный период/период достижения окончательного мира, после возвращения России в логику международного права.
4. Повышение уровня информационной составляющей внешней политики.
5. Решение вопроса гарантий безопасности в региональном и глобальном измерениях.
Россия выбрала второй вариант — отсюда «русская весна» (при многонациональной РФ), оккупация Крыма и Донбасса с последующей фашизацией российского общества. На постсоветском пространстве Кремль до 2014 года реализовывал два концептуальных, в равной степени применяемых, подхода к внешней политики РФ. Первый предусматривал восстановление лидерства России на постсоветском пространстве и возвращение статуса одного из центров влияния в многополярном мире. Второй имел целью получение материальной выгоды, а также создание защитного механизма от вируса «цветных революций» на постсоветском пространстве.
Курс РФ в отношении стран СНГ всегда подкреплялся мощной медиаподдержкой: в российских СМИ достаточно давно формировался негативный имидж Украины, Грузии, Молдавии как стран, якобы проводящих недружественную политику в отношении России. Постсоветского мира, сложившегося после развала Советского Союза в 1991 году, больше не существует. Возвращение к статус-кво на постсоветском пространстве невозможно, даже если представить, что Россия признает ошибочной свою позицию в отношении Украины за последние два года.
Кроме военной агрессии, политического давления и информационной войны, Украина столкнулась с проблемой необходимости преодоления зависимости от российских энергоресурсов и замены российских рынков для украинского экспорта. Если добавить к этому разрушенный Донбасс, который как раз и давал много экспортных позиций, то окажется, что Украина фактически с нуля, по-новому, должна строить и переориентировать свою экономику. Следовательно, тесные региональные связи — а именно они были самой большой гарантией нахождения Украины в зоне влияния РФ и взаимозависимости двух стран — разрушила и дальше разрушает сама Россия.
Таможенный союз оказался нефункциональным и свелся к следующей формуле: союз сырьевой империи России и других государств без экономики, которые объединяла текущая, а не стратегическая выгода и интерес. Сейчас странам Таможенного союза вообще предлагается нести солидарную ответственность за политику и действия Кремля. Оказалось, что Таможенный союз создавался под войну и ограничения, а не под мир и возможности.
После вступления в силу углубленной и всеобъемлющей ЗСТ Украины с ЕС, введения Россией пошлин на украинские товары и продолжения беспошлинной торговли с Украиной постсоветских стран-партнеров РФ оказалось, что де-факто нет ни Таможенного союза, ни СНГ, поскольку единые правила больше не действуют.
Новая геополитическая реальность постсоветского пространства — это Украина как центр консолидации западной части евразийского «хартленда» и источник европейских ценностей для этой части постимперской/постсоветской территории. И чем дальше, тем больше Россия будет разворачиваться в сторону изоляционизма, отгораживаясь «стенами» от всех стран, которые реально или потенциально принадлежат к западному миру.
Постсоветские страны, которые будут ориентироваться на Европу — это «западники» в понимании РФ. Сердце этих стран на постсоветском пространстве — Украина. По сути, Россия реализовала извечный внутренний российский исторический спор между «западниками» и «почвенниками» в масштабах постсоветского пространства.
До событий 2014 года Украина и Россия как постсоветские государства переживали во многом схожие процессы. Сегодня у Украины нет другого выбора, кроме как проводить реформы, бороться с коррупцией, заниматься энергодиверсификацией и замещением российских рынков, укреплять обороноспособность, реализовывать объединительные доктрины, формировать ответственный политический класс — делать все то, что работает на выживание и развитие государства, превращение Украины в современную европейскую страну, восстановление ее территориальной целостности в границах 1991 года.
Россия же добровольно и по собственной инициативе отбрасывает себя по уровню экономики в XIX век. Более того, Москва обесценила и дискредитировала привлекательные геополитические позиции и достижения, которые ей достались в наследство от Советского Союза: статус постоянного члена СБ ООН, восприятие России как победителя во Второй мировой войне.
Оказалось, что именно Владимир Путин завершает, условно говоря, партию «Сталин-Черчилль-Рузвельт», в которой у РФ как правопреемницы СССР было много выигрышных позиций. Между Украиной и Россией в плоскости «политического» с самого начала было априори гораздо больше разъединяющего, чем объединяющего (в отличие от экономики, где оба государства находились на «примитивном уровне» развития).
Во-первых, принципиально разные государственные модели и политические системы обеих стран, а также направление эволюции этих моделей: Россия движется в сторону закрепления авторитарной модели, Украина — к полицентричности власти (парламентско-президентская форма правления). Во-вторых, разные идеологические векторы государственности. Украина строила национальный проект государства. Проект РФ — это проект империи, по принципу инерции постсоветской легитимности. В-третьих, различные механизмы прихода к власти президентов Украины и России, а следовательно, и ресурсы легитимации как лидеров государства. Президент на Украине опирается на мнение народа, президент в России, как преемник своего предшественника, опирается, прежде всего, на консенсус элит.
Можем констатировать несочетаемость требований, которые страны предъявляют друг другу. Список требований России к Украине, если проанализировать заявления различных представителей российской власти, содержит следующие позиции:
1. Украина не занимается возвратом Крыма.
2. Украина не вступает в среднесрочной перспективе в НАТО, а также фиксирует максимум евроинтеграции на уровне Соглашения об ассоциации с ЕС (вместо членства).
3. Украина не форсирует инициативу по созданию единой поместной православной церкви.
4. Украина переходит к федеративному устройству, то есть такому строю, который позволил бы России углублять/играть на ментальной разнице между отдельными регионами.
5. Украина признает лидерство РФ на постсоветском пространстве и не претендует на этот статус.
В свою очередь, Украина никогда четко не артикулировала, какая же Россия как сосед отвечала бы ее интересам, а скорее реагировала на те или иные шаги РФ — газовые и торговые войны, шантаж по поводу вступления в Таможенный союз.
Обобщенно можно так сформулировать подходы к тому, какая Россия устраивает Украину:
1. Россия — не империя, а современное государство, которое занимается, прежде всего, своими внутренними вопросами.
2. Россия адекватно и четко понимает свое место в современном мире. Это большая, богатая страна со значительными природными ресурсами и человеческим потенциалом, но не глобальная и даже не региональная держава.
3. Россия воспринимает границы Украины, как и других постсоветских стран, в границах 1991 года. Россия придерживается действующей двусторонней договорной базы между Украиной и РФ и обязательств в рамках международного права.
4. Россия не спекулирует на культуре и истории, не использует исторические символы, события, память как инструмент расколов.
5. Россия — партнер, который мыслит категориями конкретных взаимовыгодных проектов в той или иной сфере экономики или культуре, а не категориями использования экономического ресурса или ресурса «мягкой силы» (языка, религии) с целью политического давления и шантажа Украины/других постсоветских стран.
Риски, связанные с Россией, можно классифицировать следующим образом:
1) связанные с внешним давлением России (военным, политическим, экономическим, информационным);
2) обусловленные попытками Кремля расшатать ситуацию на Украине изнутри через различные группы влияния в разных сферах и возможную диверсионную деятельность;
3) определенные непрогнозируемостью России и внутренними процессами в РФ, которые так или иначе будут влиять на Украину.
Также группы рисков можно разделить на две категории по критерию срока актуальности/эффективности: краткосрочные/среднесрочные и долгосрочные.
Среди актуальных рисков можно выделить, в частности, следующие:
риск перманентной активизации военных действий как способ военного шантажа; риск дискредитации Украины; риск работы России на расколы на Украине; риск намерений России «гибридизировать» Европу; риск обострения событий вокруг Крыма; риск непрогнозируемой России.
Поскольку Украина и Россия находятся в состоянии «гибридной войны» и объективно будут отдаляться друг от друга, прогнозы и рекомендации по двусторонним отношениям касаются, прежде всего, минимизации имеющихся рисков и реагирования на существующие вызовы.
Среди рекомендаций можно выделить такие позиции:
1. Всестороннее изучение проблематики РФ.
2. Активное внимание со стороны Украины к странам СНГ.
3. Формирование Украиной видения будущих отношений с РФ на поствоенный период/период достижения окончательного мира, после возвращения России в логику международного права.
4. Повышение уровня информационной составляющей внешней политики.
5. Решение вопроса гарантий безопасности в региональном и глобальном измерениях.
