Когда мы в эти дни вспоминали о создании Германской исламской конференции десять лет назад, то для этого юбилея момент был одновременно и удачным, и неудачным. Удачным, потому что общественные дебаты сегодня опять вращаются вокруг тех вопросов, для обсуждения которых и была создана Германская исламская конференция.
Неудачным, потому то за эти месяцы мы приобрели опыт, который отбрасывает нас назад. Это и опыт в связи с ситуацией с беженцами в нашей стране, и продолжение турецкой внутренней политики на германских улицах, в мечетях наших городов и в отношении немецких депутатов бундестага, и с последствиями для ставших более тесными отношений между государством и мусульманскими объединениями в Германии.
Местами германские дебаты проходят в столь крайне возбужденной атмосфере и до такой степени неорганизованно, что они не всегда помогают делу. Мы видим слишком мало различий между беженцами, прием которых в Европу является гуманным принципом, пока у них на родине их жизнь в опасности, и мигрантами, которые приезжают сюда в надежде на лучшую жизнь, и с которыми мы обращаемся по нашим миграционным правилам, и которых мы в соответствии с этими правилами имеем право отправить назад.
В дебатах по миграции слишком мало разграничений
Иммиграция хорошо образованных людей, которые нам нужны по соображениям демографии и экономики. Мусульмане, возможно, и совсем нерелигиозные, которые здесь уже интегрированы и которые чувствуют себя некоторым образом отодвинутыми в некую анонимную и в некотором роде проблемную большую группу. Ислам, совместимостью которого с либеральной демократией и правами человека озабочена исламская теология в Германии.
И наконец исламистский терроризм, который мусульмане и немусульмане должны побороть совместно, потому что он угрожает всем нам. Когда мы между всем этим нередко не делаем достаточно различий, то мы не в состоянии помочь ни делу, ни ситуации. ни людям. И мы не можем достучаться до граждан, которые видят эти смешения и противоречия.
Мы должны обратиться лицом к миграционным движениям нашего времени. Нас в этом мире так или иначе постигнут изменения, от которых значение Европы не увеличится, но она останется все же привлекательной для других. Миграция является частью этих перемен в результате глобализации. И именно ситуация с беженцами является симптомом.
Европа также меняется от влияний извне
Европа меняется из-за внешних импульсов, из-за соприкосновения с прочим миром, так было всегда. Историк из Фрайбурга Вольфганг Райнхард (Wolfgang Reinhard) продемонстрировал это. Как раз сейчас вышло в свет новое переработанное издание его «Истории Европы во взаимодействии с неевропейским миром».
Европа на протяжении веков общалась с миром и на протяжении веков и сама менялась под воздействием этого мира. Райнхард сделал ведущим мотивом своей всемирной истории взаимовлияние культур в результате европейской экспансии. Культуры не являются чем-то закрытым, лишенным окон. Они подвергаются постоянным внешним влияниям и внутренним переменам.
Чтобы организовать эти перемены совместно и на основе нашего порядка, а также чтобы дать толчок дискуссии о реформе внутри ислама, — для этого мы десять лет назад создали Германскую исламскую конференцию.
Способствовать развитию германского ислама
Мы хотели и хотим именно по причине столь разнообразного происхождения мусульман в Германии способствовать развитию германского ислама, развитию чувства собственного достоинства у живущих здесь мусульман как у мусульман Германии, в рамках свободного, открытого, плюрального и толерантного порядка, с их хорошим смешением государственного религиозного нейтралитета, нейтралитета благожелательного, с обозримостью религий в этом государстве, по нашей конституции.
Растущее число мусульман в нашей стране, безусловно, является сегодня вызовом открытости большей части общества. Происхождение подавляющего числа беженцев также означает, что мы все больше имеем дело с людьми из абсолютно других культурных слоев, чем это было раньше.
Это меняет мусульманскую часть нашего общества. И, конечно, атмосферу дополнительно осложняют и проявившийся в конце этого лета уже и в Германии исламистский терроризм, и сексуальные поползновения со стороны мигрантов или беженцев, а также и участившиеся проявления враждебности к иностранцам и расистские выходки.
Хорошо интегрированные люди не должны чувствовать себя чужими
Вопрос о том, что у всего этого общего с исламом, не исчезнет. Дебаты показывают разные точки зрения. Но решающим остается то, что мы — и в это Мы входят и большинство мусульман в Германии — не хотим ни того, ни другого. Что мы едины в том, что и то, и другое необходимо пресечь.
В этой напряженной ситуации мы не имеем права допустить возникновения атмоcферы, в которой бы хорошо интегрированные в Германии люди чувствовали бы себя чужими — под недоверчивыми взглядами, с проникающими в наш язык обобщениями как — ислам, мусульмане, причем, всегда в проблемном контексте.
Нам придется жить с сознанием того, что многие из проблем, связанных с сильным притоком беженцев, не будут решены уже завтра. Тем важнее, чтобы мы использовали это положение как шанс, чтобы самим удостовериться, прояснить для себя, какие новые возможности предполагает такое разнообразие, а каких изменений в культурном взаимовлиянии нашего времени мы хотели бы избежать.
Мы — открытое общество. Но открытое общество должно дать отпор своим противникам. Мы защитим свои требования свободы, права и равенства. Речь идет об открытости, но не о самоотречении.
Сознательно обучать «нашему образу жизни»
Если мы хотим сохранить свой образ жизни, то сейчас еще важнее, чтобы мы интегрировали приезжающих к нам, а они себя тоже. Чтобы они стали частью и опорой нашего общества, которому нужны иммигранты. Я думаю, что по-прежнему подавляющее большинство в Германии хотят, чтобы иммигранты стали частью общества. Но надо, чтобы чувствовалось, что и сами приезжающие к нам желали бы этого.
Чувство собственного достоинства творит чудеса. По нам должно уже быть видно, что мы имеем в виду, говоря о «нашем образе жизни». И этому есть две причины. В том, что мы требуем, речь не идет сразу о конституции или вообще об уголовном кодексе.
Для большинства людей при этом речь идет о том, что они по возможности хотели бы и дальше жить так, как жили раньше. То есть хорошо чувствовать себя в своей повседневной жизни, в своих городах и деревнях, в публичном пространстве. Чтобы не было ощущения опасности, угрозы, неуверенности, чтобы не быть чужими. Соблюдать законы — да, это само собой разумеется, но при этом речь идет и о том, а, может быть, и прежде всего об этих повседневных ощущениях. При этом я не имею в виду — при всем уважении — запрет на некоторые виды одежды.
Заброшенность нашего общественного пространства
Вторая причина. Я считаю, что мы должны кое-что наверстать, когда речь идет о заброшенности нашего общественного пространства и нашего общественного общения друг с другом, совершенно независимо от того, от кого именно, с каким происхождением, это исходит.
Больше всего мы в нашем обществе не хотим, но нередко сталкиваемся с этим с гражданами со сравнительно недолгим миграционным прошлым, — недостаточного уважения по отношению к учителям или полицейским вплоть до отвратительного поведения в обществе вообще.
В сущности речь идет о трезвой самооценке того, что нам важно, и как мы хотим жить. Только тогда и нам, и другим станет ясно, чего же мы хотим добиться. И надо, чтобы в это Мы входило бы как можно больше людей, независимо от их происхождения и вероисповедания.
Мы хотим, чтобы как можно больше людей стали на сторону свободного и мирного сосуществования и уже с этой позиции приглашали бы новых стать частью этого общества. Это можно сделать только шаг за шагом, путем изнурительных дебатов и постоянных дискуссий, например, в Германской исламской конференции.
Автор статьи — министр финансов ФРГ.
