Мне часто говорят в России — как тебе повезло быть носителем английского языка! Многие здесь думают: то, что я — носитель главного международного языка, что во многих аспектах упрощает мою жизнь. С одной стороны, они совершенно правы. Во-первых, если бы я не был носителем английского языка, возможности работать в петербургском университете у меня не было бы.
Во-вторых, с точки зрения беспроблемного общения с разными людьми — да, это удобно. Понятно, что в Нью-Йорке это проще делать, чем в китайской деревне, но я могу спокойно путешествовать по всему миру и всегда найду общий язык с разными народами абсолютно разных стран.
Я свободно могу самостоятельно путешествовать без языковых трудностей, в отличие от других, — нелегко было бы самостоятельно проехать по Шотландии, говоря только, допустим, на русском языке. Наверное, это возможно, но как — мне сложно представить. Но, как всегда, есть и другая сторона медали, о которой я вообще не думал до того, как приехал сюда. Дело не в том, какой язык более «красивый», так как это глупый вопрос.
И, между прочим, это тоже не связано с «грубыми ошибками» тех, кто английский изучает как иностранный язык. Даже если утверждать, что весь мир говорит на ломаном английском, этот ломаный язык не оскорбляет меня.
Я сам уже прекрасно знаю, как сложно изучать другой язык, и я пока не стал бы утверждать, что освоил русский. Поэтому носитель английского языка (особенно те ленивые англоговорящие, не знающие ни слова ни на одном чужом языке) не имеет права судить других за то, что они не знают английского в совершенстве.
Как важно иметь свой язык
Сейчас у меня такое ощущение, что родного языка у меня нет. Понятно, не в буквальном значении этой фразы, но все равно — есть такое ощущение.
Как я уже сказал, дело не в том, что люди всего мира разговаривают друг с другом на ломаном английском, а в том, что весь мир говорит именно на английском языке.
Для русских людей что значит быть русским? Большая часть русского человека — это русский язык.
У меня нет такого — английский, мне кажется, принадлежит уже не только бывшим странам британской империи, которые являются англоговорящими, а всему миру. А что тогда остается у меня?
«Тру-стори»
Я слышу современную русскую речь каждый день от студентов в университете — и здесь также все больше и больше английских слов. Я с ними никогда не говорю на русском, но совсем обходиться без русского было бы невозможно.
Честно говоря, я сомневаюсь, что у меня с Патриархом Кириллом много общего. Но если он имел в виду такие слова, как лайкнуть, тестить и зачекиниться, или такие фразы, как «тру-стори», когда он недавно выступил против употребления английских слов в русском языке, то я с ним полностью согласен.
Я приехал сюда, в частности, чтобы говорить по-русски, а не слышать такие дурацкие английские фразы, как тру-стори. Это деградация, даже извращение, русского языка.
Это, наверное, отдельная тема, и я об этом и раньше писал в своем блоге. Но, с моей точки зрения, это все еще очень актуально. Английский язык везде, даже в ежедневной русской речи.
Пожалуй, кто-то считает, что это круто, забавно или модно. Но в моем случае это частично ведет к тому, что у меня такое чувство, будто родного языка у меня теперь нет.
Другое дело еще в том, что я — как и почти все городские жители южной части Шотландии — не знаю шотландского гэльского языка. Нас в школе не учили, преподавателей не было, в программе гэльского не было. А в семье — дедушка говорил по-гэльски, но он не передал его своему сыну, моему папе, и вот как язык умирает.
У меня национальная идентичность и британская, и шотландская, но, в первую очередь, я считаю себя шотландцем. Но как считать себя шотландцем, если я вообще не знаю шотландского языка? И вообще — может ли шотландская нация быть нацией, если шотландский язык умрет? Россия не была бы Россией без русского языка.
В том-то и дело. Насчет английского у меня такие смешанные чувства. Да, весь мир говорит на моем языке, и мне это удобно во многих ситуациях.
Но здесь нечем гордиться, это вопрос практичности, а не любви к языку. Пожалуй, наоборот, — мне иногда жаль, что в отличие от русских у меня уже нет «своего» языка.
