Вашингтон и Москва ввязались в новое противостояние по поводу Сирии, и на этот раз оно вышло за рамки слов. Соединенные Штаты прервали переговоры и отозвали своих представителей из Женевы. Тем временем Россия приостановила выполнение соглашения об утилизации плутония и поставила условия — включая снятие связанных с Украиной санкций — для возобновления его действия.
Тут же напомнили о себе любители катастрофических сценариев — преимущественно со стороны Запада — и предупредили о том, что американо-российские отношения сегодня такие же плохие, как в самые мрачные времена холодной войны, и отсюда вытекают соответствующие угрозы для всех. Некоторые люди, действительно, могут сказать, что риски сегодня более серьезные, потому что сдерживающие факторы в виде перспективы «взаимного гарантированного уничтожения» уже не действуют, и, кроме того, отсутствуют формальные рамки для контактов.
Конечно, возвращение к боевым действиям в Алеппо и вокруг него является катастрофой для людей на земле, а также еще одной неудачей для тех, кто пытается сместить президента Башара аль-Асада. Но что касается американо-российских отношений, то имеются основания для того, чтобы сделать выбор в пользу менее апокалиптического взгляда, и то же самое относится к более масштабным последствиям.
Если самой жесткой мерой со стороны Соединенных Штатов будет прекращение несколько импульсивных переговоров по Сирии, а самым сильным ответом, который может предложить Россия, станет приостановление выполнения одного из соглашений в области вооружений, в нарушении которого Москва, в любом случае, обвиняет Вашингтон, то это само по себе говорит о многом. Подобная ситуация может свидетельствовать о том, как мало тем для переговоров имеют сегодня эти две страны, и в таком случае их прерывание не имеет большого значения. Или — что более вероятно — это свидетельствуют об их озабоченности и желании сохранить другие сферы сотрудничества, в том числе контроль над вооружениями в более широком аспекте или космическую станцию. Соединенные Штаты, действительно, заявили о том, что переговоры о предотвращении двусторонних инцидентов в Сирии будут продолжены, тогда как условия, выдвинутые Москвой для возобновления сделки относительно плутония, говорят о том, что Россия открыта для обсуждения, хотя и топает при этом ногами.
Президент Путин, со своей стороны, должен проявлять заботу о моральном состоянии нации на фоне первого понижения жизненного уровня для многих россиян после распада Советского Союза. Это считается весьма серьезным риском, и пошли разговоры о том, что Путин может перенести президентские выборы на следующий год. Ни он, ни его министр иностранных дел Сергей Лавров не могут себе позволить быть слишком любезными в отношении американцев.
Однако есть еще одна причина, по которой здоровье американо-российских отношений или отсутствие такового не должны оцениваться только на основании их переговоров по Сирии — верить в способность этих двух стран закончить конфликт в Сирии значит верить в то, что холодная война продолжается и что каждая война является посреднической войной великих держав.
Мы живем в другое время, и Сирия не является конфликтом времен холодной войны. Он более масштабен, в нем участвуют многочисленные и разные посредники, а их лояльность смещается то в одну, то в другую сторону. Он также более узок в том смысле, что единственным его устойчивым решением должен быть такой вариант, который бы устроил живущих там людей. Внешние силы не способны навязать мир, пока стороны конфликта считают, что существуют еще позиции, которые могут быть завоеваны.
Если сирийский конфликт вообще что-то продемонстрировал, так это то, что ни одна из бывших сверхдержав не способна контролировать своих клиентов на территории, где разворачиваются события. Последнее прекращение огня провалилось не только из-за того, что Соединенные Штаты по ошибке нанесли бомбовый удар по сирийским войскам, и не только из-за того, что был уничтожен гуманитарный конвой. Оно закончилось неудачей из-за того, что спонсоры этой сделки — Соединенные Штаты и Россия — не были способны контролировать последующие события.
Соединенные Штаты явно не способны управлять так называемыми умеренными, и, возможно, американцы не совсем уверены в том, кто они такие. Нечто подобное можно сказать по поводу Путина и Асада. Если судить по тексту заявления Госдепартамента США о прекращении переговоров, то создается впечатление, что даже Вашингтон начинает признавать отсутствие у Путин возможности включать или выключать Асада.
Кроме того, вполне могут существовать и сторонники крайне жесткой линии — в Пентагоне и, возможно, в российском Министерстве обороны, — которые считают, что это их дело вести борьбу в мире и делить его между собой. Провалившееся соглашение о прекращении огня демонстрирует и нечто другое — то, что американо-российского спонсорства уже недостаточно.
Для поддержания любого соглашения о прекращения огня, не говоря уже о завершении конфликта, либо значительно больше сторон должны принять участие в качестве спонсоров — включая Иран, Саудовскую Аравию и Турцию, — либо сами сирийцы должны заявить о его окончании. Но это, вероятно, не случится до тех пор, пока не появится победитель.
Подобную мысль нельзя назвать приятной. Но, возможно, ситуация такова, что российско-американские усилия по достижению мира следует рассматривать как похвальные, хотя они, в конечном итоге, были обречены на провал. Не потому что Соединенные Штаты и Россия не могут договориться, а потому, что прежних сделок между сверхдержавами уже недостаточно. Возможно, это плохая новость для Сирии, но это означает, что она не должна быть единственным индикатором американо-российских отношений. Имеются намеки на то, что Москва и Вашингтон это понимают, несмотря на взаимные обвинения.
