Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Как показывают многочисленные события, о которых говорилось в последнее время, классический шпионаж между государствами снова оказался в фаворе. Можно, конечно, спорить, терял ли он когда-нибудь свою привлекательность настолько, чтобы говорить о его ослаблении, однако перемены, которые мы сейчас видим, отражаются даже в официальном дискурсе.
На фоне нарастающего глобального хаоса классический шпионаж, направленный против других государств как в сфере агентурной, так и радиоэлектронной разведки, вновь приобретает размах. Терроризм уходит из центра интереса важнейших игроков, которые возвращаются к правилам игры эпохи холодной войны.
Как показывают многочисленные события, о которых говорилось в последнее время, классический шпионаж между государствами снова оказался в фаворе. Можно, конечно, спорить, терял ли он когда-нибудь свою привлекательность настолько, чтобы говорить о его ослаблении, однако перемены, которые мы сейчас видим, отражаются даже в официальном дискурсе.
Ранее угроза международного терроризма в широком ее понимании заметно ослабила различные классические направления интересов, в частности, в плане их финансирования. Это было очень заметно, например, в случае ЦРУ, которое «отправилось на войну» — и это была война реальная от Афганистана и Пакистана до региона Ближнего Востока и Северной Африки, а также Южной Азии. Богатые представители западных политических элит после терактов 11 сентября 2001 года, а также атак в Лондоне и Мадриде, усиленно искали быстрое лекарство от «Аль-Каиды» (запрещенная в РФ организация, — прим. ред.) и подобных организаций. Решение всех проблем должны были дать спецслужбы. Сейчас, хотя до окончательной победы над так называемым Исламским государством (запрещенная в РФ организация, — прим. ред.) или даже классической «Аль-Каидой» еще далеко, даже Соединенные Штаты начали говорить о пересмотре стратегии своей разведывательной активности.
Недавно газета The Washington Post сообщила, что источники в американских разведывательных кругах сравнивают российскую активность последнего времени с периодом борьбы разведок эпохи холодной войны. Поэтому, что важно и символично, Россия впервые с момента распада СССР переместилась на первое место в списке разведывательных интересов американцев. Конечно, к таким «неофициальным» утечкам, распространяющимся одним из самых влиятельных американских изданий, и к их случайному характеру следует подходить с долей осторожности, однако это можно воспринимать как предостережение и одновременно официальное признание того, что США придется поднять давно брошенную им перчатку. Много лет американцы безостановочно занимались укреплением различных структур, занимающихся преследованием террористов, однако США, несомненно, придется наверстывать упущенное: так, как в первые годы холодной войны.
Именно вышеупомянутая разведывательная активность России стала одним из ключевых факторов роста значения классической разведки и, конечно, контрразведки (не только в США). Московская власть становится все менее прозрачной как в плане своих действий, так и структуры процесса принятии решений в государстве. Все меньше работы остается для классических дипломатов и все больше — для тех, кто работает на двух должностях или даже без защиты в виде дипломатического иммунитета. Россия, захватив Крым и передвинув границы с невиданным после 1945 года размахом, принимая участие в действиях сепаратистов на востоке Украины, устраивая бесконечные военные учения, проводя операцию в Сирии, запустила эффект домино, заставив отреагировать даже тех, кто предпочитал бы, скорее, сконцентрироваться на поимке Абу Бакра аль-Багдади.
Следует подчеркнуть, что это касается как гражданской, так и военной разведки, поскольку российская активность проявляется в сфере и первой, и второй. Нельзя не упомянуть также, что контрразведка многих (в первую очередь европейских) стран уже довольно долго более или менее отчетливо заявляет о том, что «одно государство на востоке Европы» или непосредственно Россия активизировала свои разведывательные акции на их территории и даже переходит границы, заданные КГБ. Например, в Швеции в последние недели появились сообщения о довольно пристальном интересе к шведским военным и объектам местных вооруженных сил, сконцентрированным на севере страны. Самое важное — это не единичный случай, а своего рода тренд, которых охватывает множество государств, в том числе не состоящих в НАТО.
Перед членами Альянса и странами, остающимися вне его структур, но лежащими поблизости от России, встает необходимость сбора данных и информации об этой стране. Это, несомненно, одна из основных причин нарастающей активность разведок на российском направлении как в стратегическом плане, так и в более локальном — территориальном и тематическом. Касательно последнего пункта следует обратить внимание, например, на всевозможные сообщения о планах по модернизации российских вооруженных сил, которые простираются до 2020 года.
Если россияне делают ставку на агентурную разведку, то Китай специализируется на кибершпионаже. Хотя США и КНР подписали громкие соглашения по снижению враждебной активности в киберпространстве, пожалуй, только самые большие идеалисты верили тогда в эффективность таких договоренностей и их долгосрочное воздействие. Сейчас уже говорится прямо, что активность китайских разведывательных служб и работающих на них хакерских групп удерживается на стабильном, то есть высоком уровне. О продолжающейся недружественной деятельности китайцев вашингтонским властям сообщало Кибернетическое командование США. Так или иначе, ключевой для Китая остается научно-техническая разведка. Динамично развивающееся государство и его промышленность заявляют о своем спросе на любую добычу разведывательных служб в сфере новейших технологий.
Китайский фактор, как и российский, заставляет другие страны обращаться к таким же действиям. На спецслужбы (не только разведку) начинают выделять дополнительные средства, происходят кадровые перестановки для переброски сил с антитеррористического направления, порой даже начинается набор дополнительных сотрудников. Например, по данным BBC, МИ-6 до 2020 года собирается увеличить число сотрудников на 1000 человек. А давно известно, что инвестиции спецслужб в новые кадры можно сравнить с инвестициями государства в вооружения. Так что в разведывательной сфере началась или, как кому больше нравится, продолжается гонка вооружений. Следует подчеркнуть, что она во все меньшей степени связана только и исключительно с терроризмом в широком смысле этого понятия.
Возрождение классического шпионажа, ведущегося между государствами, можно увязать с вышеупомянутой активностью России и Китая. Однако существуют также локальные региональные игроки, которые, следуя примеру игроков крупных, тоже подключаются к этой деятельности. Отмена санкций против Ирана позволила этому государству укрепиться так, что сейчас его разведывательные службы (подчиняющиеся министерству разведки и национальной безопасности и не только они) стали заметны на пространстве от Ливана, Сирии и Ирака до Йемена. Естественной реакцией Саудовской Аравии, Израиля и других игроков региона стали ответные меры, включающие в себя также (или даже прежде всего) сферу разведывательной активности. Не говоря уже о том, что сам разворот к Западу упомянутого Ирана открыл новые возможности для функционирования иностранных служб на его территории.
Все более отчетливую необходимость заниматься разведывательной деятельностью, направленной против других международных игроков, порождают не только конкретные страны. Различные кризисы накладываются друг на друга, так что политикам приходится все чаще обращаться к закулисным возможностям получения информации, идей или даже прямого саботирования действий других стран. Это касается как государств, ведущих между собой разного рода споры, так и тех, кто считается союзниками. В конце концов, желание узнать о возможных сценариях действий нашего союзника или партнера выглядит вполне логичным и становится особенно важным сейчас, когда даже в стабильных в политическом плане демократических западных государствах появляются крайние политики, политические партии и концепции, а современную ситуацию сложно рассматривать в категориях 1990-х годов.
Более того, накладывающиеся друг на друга более или менее крупные конфликты порождают ощущение расползающегося по миру хаоса. Любая нестабильность, в свою очередь, создает идеальные условия для работы оперативных сотрудников и аналитиков спецслужб, а также потребность в результатах их деятельности. В этом контексте совершенно не удивляют сообщения о том, что Федеральная разведывательная служба Германии могла открыть резидентуру в неработающем сейчас посольстве ФРГ в Дамаске. Ведь, как много раз доказывал израильский Моссад, туда, куда сложно отправить дипломата из-за того, что не получается завязать нормальные дипломатические отношения, можно, говоря простым языком, послать «шпиона». Поэтому на Ближнем Востоке, в Африке и Азии такая форма взаимного информирования и получения сведений о других стала все чаще использоваться, считаться нормой или даже необходимостью.
Сам миграционный кризис и разного рода миграционные процессы создали огромное поле для разведывательной деятельности и операций в масштабе Европы и шире. Что существенно, они значительно выходят за рамки традиционного понимания проблемы, концентрирующегося только и исключительно на ИГИЛ. Индия, как полагают немецкие следователи, по всей вероятности пользовалась услугами своего агента в миграционных структурах в городке Оствестфален. Он мог заниматься отслеживанием индусов и немецких граждан, принадлежащих к разным радикальным течениям, например, сикхским. Каким эльдорадо для разведывательных служб стали рассеянные по континенту лагеря для беженцев и нелегальных мигрантов, европейские «хот-споты» и так далее, это вопрос риторический.
А ведь еще есть споры в Южно-Китайском море (в которых задействованы не только флот и авиация многих государств региона), углубляющийся кризис в отношениях Индии и Пакистана, граничные проблемы в Африке, а кроме того конфликты экономических интересов, потребности, связанные с развитием современных технологий и так далее. Терроризм остается явлением, несущим всеобщую угрозу, однако он все меньше угрожает функционированию государств как таковых. Такая переоценка ценностей переориентирует деятельность разведки на классические направления при использовании прежних (агентурная разведка) и новых (радиоэлектронная разведка и тому подобное) методов деятельности.
Польша не представляет собой исключения. Учитывая активность на восточном фланге НАТО, она остается и будет в дальнейшем естественной целью действий России, а также Белоруссии. Польша стремится присоединиться к «новому шелковому пути», Азиатскому банку инфраструктурных инвестиций и так далее, а Китай не будет сидеть сложа руки и, возможно, уже давно концентрирует свои силы на польском направлении. В свою очередь, все наши действия на европейской, натовской или вышеградской площадке не могут не вызывать «большого интереса» наших партнеров и союзников. Ведь каждый политический лидер стремится максимизировать выгоду и минимизировать потери в рамках национальных интересов, и естественным инструментом здесь становится использование любой доступной информации. Поэтому нам тем более следует обеспечить работоспособность наших «глаз и ушей» на стратегических направлениях, важных не только с точки зрения безопасности, но также экономики и прагматических политических интересов. А для этого нужно создать условия для исправного функционирования внешней разведки — военной и гражданской.
При этом не следует забывать, что если в подходе к терроризму существует более или менее устойчивое единство и возможность достичь какого-то консенсуса между государствами, то в вопросах политики, экономики, науки и техники нужно сохранять реализм. Образно говоря, если Израиль шпионил и продолжает шпионить за США, а те ориентируют деятельность Агентства национальной безопасности на Израиль, можно предположить, что слова «союзник» и «партнер» в сфере разведки на практике оказываются пустым звуком. Из этого рождается пожелание, чтобы государство, политики и само общество ценили разведку и относились к ней с должным уважением. Ведь мы, как гласило китайское проклятие, живем в «интересные времена», а задача шпионажа — удовлетворять этот интерес как можно более исчерпывающим образом.
