«Ужасающе» — так Герта Мюллер описывает политическую ситуацию в США и России. Мария Шоттениус из DN побеседовала с ней о цензуре, моде и новой книге «Моя родина была сердцевиной яблока».
В холле отеля Gothia ее нельзя не заметить. У Герты Мюллер особый стиль. Быстрые собранные движения. Короткая черная стрижка «паж», сама вся в черном. Быстрая и решительная речь. Никакой пустой болтовни.
Посреди суеты мы находим отгороженный стол со стульями, и речь сразу заходит о мировой политике. Путин и Трамп.
«Ужасающе. Сталинисты и ультраправые хорошо друг друга понимают. Дональд Трамп — политически безграмотное чудовище. Как может демократия сама себя уничтожать? Как республиканцы могут настолько заблуждаться?»
А Россия движется назад к советской диктатуре, уверена она.
«Путин — диктатор. Посмотрите, как он учреждает в стране политическую полицию, министерство государственной безопасности. Это же Советы. Он заходит все дальше. И это бесчеловечно. Подобное государственное мышление бесчеловечно».
Спрашиваю, похоже ли это на ее родную Румынию, но она считает, что есть разница.
«Чаушеску был диктатором маленькой страны, а Путин — диктатор сверхдержавы. Сейчас вся Восточная Европа боится возврата к прежним временам с преследованиями и репрессиями. Бедные русские, они думали, что живут при демократии».
Мы с Гертой Мюллер одного возраста. В 1969 году мне было 15, и я ездили со школой в Румынию кататься на лыжах. И за мной, и за моими товарищами следили, наш багаж обыскивали. Куда бы мы ни шли, за нами следовали мужчины в темных плащах.
— Вы с друзьями боролись за свободу слова и печати. Вы описываете грубость, натянутые нервы, внутреннюю критику, пьянство. Наверное, вам было очень страшно?
«С самого начала нам приходилось держать свой страх под контролем. После всего пережитого страх стал нашим естественным состоянием. Сформировалась своего рода нормальная жизнь, хотя она была шаткой и иногда опрокидывалась».
— Как жить после существования с таким страхом, таким нервным напряжением?
«У нас бывают отношения, разрывы, болезни. Мое тогдашнее состояние приходится вписывать в нынешнюю жизнь. Конечно, тень того страха никуда не делась. Она напоминает о себе, когда ее меньше всего ждешь. Но я считаю, что легко отделалась. Есть люди, полностью сломленные тенью страха».
Герта Мюллер всегда отлично одета, и сегодня не исключение. Я читала, что она была «зациклена на одежде» и проводила по полдня у портнихи в компании подруги Йенни. Они ходили по блошиным рынкам в поисках антикварных пуговиц и ниток. Все, чему она завидовала у жен номенклатурных работников, были их красивые платья, туфли и сумочки.
— Интерес к одежде подпитывал волю к жизни?
«Не только бетон и тротуары жилых комплексов были серыми и уродливыми. Одежда тоже. Государство было не способно производить красивые вещи, поскольку не выносило красоты.
В красоте есть нечто взрывоопасное, потому что она изобретается и воплощается на индивидуальных началах. Вот почему и тогда и сейчас красота была элементом свободы. И речь не только о языке, литературе и искусстве. Речь о любой повседневной вещи.
Всю страну, каждого человека заставляли носить униформу уродства. И печаль окрашивала всеобщее настроение, люди впадали в тоску. Так их подчиняли государству, а агрессию они изливали в личной жизни, насколько это было дозволено.
Да, красивая эксклюзивная вещь от портнихи или интересная пуговица с блошиного рынка могли дать волю к жизни. Это было как бегство, как отстаивание своих прав».
— А что сегодня?
«Я по-прежнему интересуюсь красивой одеждой. Конечно, желания изменились. Но каждый день я наблюдаю, как искажается понятие красоты, потому что люди на Западе не знают, что делать со своей свободой. Это видно по потертым джинсам, которые все покупают. Они тратят много денег, чтобы выглядеть жалкими. Мода меня пугает, показывая, как целое поколение молодых людей дают себя обманывать, не испытывая ни малейших сомнений».
Герта Мюллер разделяла свою любовь к одежде с лучшей подругой Йенни. Позже, когда Йенни серьезно заболела, она отправилась на Запад, чтобы повидаться с Гертой. Но выяснилось, что ее послала Секуритате.
— Она шпионила за вами, лучшая подруга. Можете рассказать, что чувствовали?
«Боль и гнев. Боль по утраченной дружбе и гнев на преступные действия полиции безопасности, которая использовала тяжелобольного человека, который хотел повидаться со мной перед смертью. Чувства — это часто смесь различных компонентов, которые приходят в столкновение и практически разрывают человека изнутри».
Герта Мюллер красочно описывает, как мало ценили человека в диктаторской Румынии. Не было лекарств, можно было умереть из-за пустяка. Никаких прокладок или тампонов, женщины ходили с тряпками в штанах. О цензуре она говорит как о всеохватывающем состоянии.
«Цензура — это всегда изъятие, кража. Из текста пропадали предложения. Здание лишалось электричества, и исчезало тепло. Видимо, первое предполагало и второе. Контроль выходил из-под контроля, и в повседневной жизни не оставалось ничего незыблемого. Все это цензура. А там, где в подцензурном мире возникали разрывы, зарождалась коррупция. И она разрослась, превратилась в менталитет всей Восточной Европы».
В 2009 году ей была присуждена Нобелевская премия с формулировкой «с сосредоточенностью в поэзии и искренностью в прозе описывает жизнь обездоленных».
— Как вам удалось сохранить ваш язык и развить его в той гротескной реальности, в которой вы жили?
«Я ощущала внутреннюю потребность описывать несчастную повседневность, которая меня окружала. Читала множество книг и в каждой книге искала лишь одно: как это работает. Жизнь. В той нищете чувств мне была необходима красота речи, и она была в книгах. Я знала, что литература имеет не географические, а содержательные границы. Габриэль Гарсия Маркес (Gabriel Garcia Márquez) или Хорхе Семпрун (Jorge Semprún), Антониу Лобу Антунеш (António Lobo Antunes) или Томас Бернхард (Thomas Bernhard) — их тексты снова и снова показывали мне, что язык должен быть точным, что поэзия соотносится с реальностью, и что хорошая литература приучает человека мыслить политически. Логика и волшебство могут встречаться и вместе описывать мир».
— Вы раскритиковали выбор нобелевского лауреата по литературе 2012 года — Мо Яня. Как вы пользуетесь статусом лидера общественного мнения, который дает вам ваша Нобелевская премия?
«Я бы и без Нобелевской премии ужаснулась этому выбору. По-моему, что-то пошло не так. Лауреат Нобелевской премии мира Лю Сяобо приговорен к одиннадцати годам тюрьмы и все еще отбывает свой срок за то, что требовал открытого демократического Китая, однако Нобелевской премией по литературе почтили высокопоставленного функционера китайской диктатуры, который заодно еще и писатель. Он — часть системы угнетения, а не просто попутчик, чего и так уже было бы достаточно. Кроме того, он отстаивает идею цензуры, которая, по его мнению, так же нормальна, как и проверка багажа в аэропорту. Я считаю, что никакая литература не может быть настолько хороша, чтобы забыть о политической роли автора. То решение стало пощечиной всем, кто жаждет перемен для Китая и дорого за это платит».
— Вы громогласно отстаиваете свободу слова и печати. Какие препятствия наблюдаются в Европе?
«Сегодня можно увидеть националистические отбросы, оставшиеся после диктатур. Менталитет, не выносящий свободы слова и печати, в противопоставлении независимой судебной системе и уважению к ценности человеческой личности. Это заметно в почти нацистских высказываниях Качиньского и Орбана в отношении беженцев.
В Румынии и Чехии слышны те же мотивы. Нет участия, нет сочувствия к людям, потерявшим все, но сумевших бежать из Сирии, охваченной апокалипсисом войны, бежать от ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в РФ — прим. пер.) — к людям, у которых нет ничего, кроме их собственной обнаженной жизни».
Прежде чем мы расстаемся, я спрашиваю, видится ли ей будущее в позитивном свете.
«Да. Каждый раз, когда один человек действует во благо другого, появляется надежда».
Герта Мюллер
Герта Мюллер, лауреат Нобелевской премии по литературе 2009 года, участвует в Книжной выставке в Гётеборге. На одном из семинаров в субботу с ней побеседовала Мария Шоттениус из DN.
Живет в Берлине. В 1987 году была вынуждена бежать из Румынии.
Недавно выпустила книгу «Моя родина была сердцевиной яблока» — более 200 страниц интервью, в котором Ангелика Кламмер (Angelika Klammer) задает вопросы на основе литературных текстов писательницы и получает ответы, включающие истории из ее жизни. Шведский перевод Мадлен Густаффсон (Madeleine Gustafsson).
Мюллер родилась в 1953 году в Ницкидорфе, немецкоязычной деревне близ Тимишоары в Румынии. Жила при коммунистической диктатуре Николае Чаушеску (Nicaolae Ceausescu). Долго считалась независимым борцом против России. В 1980 году награждена шведским Орденом Серафимов.
