Отношения с Россией вновь наладились.
И сегодня, 10 октября, президент России прибывает в Стамбул для того, чтобы принять участие в 23-м Всемирном энергетическом конгрессе.
«Турецкий поток», «Аккую», туризм, строительство, торговля продовольственной продукцией — на повестке дня множество важных вопросов.
Наверное, поэтому Анкара в этот раз не подняла шум.
Наверное, президент Тайип Эрдоган и Путин решили «не соединять торговлю с политикой», как и до инцидента, связанного с уничтожением самолета.
Иначе Россия вряд ли делала бы то, что она делает в Алеппо.
Россия ветировала резолюцию, предложенную Совету Безопасности ООН и требующую временно приостановить авиаудары в Алеппо.
В этот раз воздержался даже Китай, который ранее в трех подобных ситуациях оказывал полную поддержку России.
По мнению дипломатических источников в Анкаре, Москва применяет такую же тактику, как и 20 лет назад в Чечне, в Грозном. А именно: бомбить без передышки, — кто уйдет — тот уйдет, — тех, кто останется, заставить выбрать между режимом Башара Асада и группами, которых он считает террористами, объявить террористов и уничтожить их.
Россия считает террористами всех, кого считает террористами Асад. И не только ИГИЛ и производные «Аль-Каиды» (террористические организации, запрещены в РФ — прим. ред.). Например, Свободную сирийскую армию, которую поддерживает коалиция во главе с США и Турция, она тоже относит к террористическим организациям.
Алеппо, который находится прямо под носом у Турции, Алеппо, расположенный в пределах границ, провозглашенных Турецким национальным пактом (документ о территориальных владениях Турции, принятый турецким парламентом 28 января 1920 года — прим. пер.), Алеппо, брат Газиантепа, находится под невероятным огнем. Удары наносят даже по больницам и родильным домам.
Цель России ясна… Помимо Тартуса, который был ее единственной военной базой не только на Ближнем Востоке, но и во всем Средиземноморье, Северной Африке, она за время гражданской войны в Сирии обрела авиабазу в Латакии. И показывает, что не откажется от нее.
А чтобы доказать, что ее военное присутствие в Сирии не напрасно, Россия хочет передать Алеппо под контроль Башара Асада и усилить его позиции за столом переговоров.
США обеспокоены этим… В то время как они вместе с Партией «Демократический союз» (PYD)/Отрядами народной самообороны (YPG) — что чрезвычайно ошибочный шаг — борются с ИГИЛ на востоке страны, Россия делает политические успехи.
Теперь ясно, что ответом США будет не Ракка в Сирии, а Мосул в Ираке.
Потому что Ирак важнее для США со стратегической точки зрения.
Потому что в Мосуле гораздо меньше боевиков ИГИЛ, чем в Ракке, — по оценкам разведки, их меньше тысячи.
Потому что операцию будет проводить иракская армия, а коалиция во главе с США — играть вспомогательную роль.
Но та же иракская армия в июне 2014 года бежала из Мосула и за одну ночь покинула город. Перед 1,1 тысячи бойцов ИГИЛ, пришедших в Мосул, 40 тысяч иракских военнослужащих бросили современную военную технику, оружие и боеприпасы, полученные от американцев, и бежали.
Да, в тот день было захвачено здание генконсульства Турции, а 49 его сотрудников были взяты в заложники. Иракская армия состояла из шиитов, прибывших с юга, население Мосула — в основном сунниты, и те военные не рассматривали Мосул в качестве части родины. На юге та же иракская армия бежала из Фаллуджи и Рамади.
Кроме того, есть, например, иранский фактор. Есть генерал Касем Сулеймани (Kasım Süleymani), один из самых влиятельных людей как на сирийской, так и на иракской территории. Командующий подразделением «аль-Кудс» в составе Корпуса стражей исламской революции, предназначенным для проведения военных операций за пределами Ирана, в то же время ведет командование бойцами «Хезболлы» в Сирии и шиитской милиции «Аль-Хашд Аш-Шааби» в Ираке. Его сила опирается не на иранское правительство, а прямо на религиозного лидера аятоллу Али Хаменеи (Ali Hamaney). По мнению Анкары, за премьер-министром Ирака Хайдаром аль-Абади (Haydar el-Abadi) стоит та же сила. Иран говорит: «Раз уж мы воюем с ИГИЛ, мы есть и в Мосуле, и где угодно в Ираке».
Также есть, например, курды. На курдском фронте есть Рабочая партия Курдистана (РПК), а также Региональное правительство Иракского Курдистана во главе с Месудом Барзани (Mesud Barzani). В настоящее время Барзани, как челнок, снует между Анкарой, Тегераном, Багдадом, Вашингтоном, Лондоном, Парижем, Берлином. Он не хочет портить отношения ни с Ираном, ни с Турцией; в конце концов, в будущем нефть и газ будут иметь выход на внешние рынки. С другой стороны, РПК — конкурент Барзани.
И, конечно, Турция… Для Турции нет разницы между ИГИЛ и РПК: она считает обе организации террористическими. Более того, РПК — экзистенциальная угроза для Турции. Лагерь Башика близ Мосула, с одной стороны, обучает борьбе с ИГИЛ бойцов «Хашд аль-Ватани», в которую входят преимущественно арабские и туркменские племена, с другой — выполняет функцию сторожевой заставы против РПК. И именно в вопросе об этом лагере правительству аль-Абади, которое больше никому не может показать зубы, на ум приходят суверенные права. Но, конечно, это его право — не желать видеть здесь Турцию.
РПК входит в американский список террористических организаций, но это не мешает США использовать сирийское ответвление РПК (PYD/YPG) в качестве наземной силы против ИГИЛ. Этот факт естественно приводит Анкару в ярость. Только вчера РПК совершила теракт в Шемдинли, взорвав пять тонн взрывчатки, и убила 18 человек (девять военных и девять мирных жителей). Как известно, президент Эрдоган сказал президенту США Бараку Обаме: «Оставь YPG, давай мы с тобой вместе очистим Ракку от ИГИЛ».
Что ответили США? А вот что: они заявили, что в мосульской операции не примет участия ни одна связанная с РПК сила. А также они сказали, что в районе Башика нельзя находиться без разрешения Ирака.
Что это значит? Это подразумевает: в Мосуле угрозы РПК нет, предоставь это мне.
Скажу яснее, США не хотят, чтобы Турция участвовала в операциях ни в Сирии, ни в Ираке; они хотят сказать: «Если ты откроешь мне базы, этого будет достаточно».
Иными словами, США, Россия и страны ЕС — никто из них не находится в этом регионе — не хотят, чтобы Турция приближалась к Сирии и Ираку, с которыми она имеет границы протяженностью 910 и 330 километров.
С другой точки зрения это, пожалуй, должно быть личным выбором Турции — наряду с вопросом о безопасности границ и терроризма, — но даже когда так говорят, это не соответствует жизненным реалиям.
Именно на этом этапе Россия ветирует предложение приостановить воздушные атаки в Алеппо.
И именно в это время Путин прибывает в Турцию.
Есть еще кое-что, что заставляет США обратить все свое внимание на итоги сегодняшних переговоров Путина и Эрдогана в Стамбуле.
Это газопровод «Турецкий поток».
На самом деле ранее эта линия — под названием «Южный поток» — подразумевала прокладку трубопровода по дну Черного моря в Румынию или Болгарию.
Этот проект вызывал беспокойство США и должен был повысить зависимость Европейского Союза от российского газа.
И вот тогда началось ухудшение украинско-российских отношений. Россия, как в прошлом в Чечне и Грузии, а сегодня — в Сирии, играла жестко: сначала оккупировала, а затем присоединила Крым.
С присоединением Крыма изменилась линия границы ее территориальных вод в Черном море. (За этим последовало развитие Черноморского флота России.) Когда Румыния и Болгария присоединились к санкциям против России из-за Украины, Путин изменил маршрут, выбрав Турцию. Так и возникли разговоры о «Турецком потоке».
Тот факт, что российский газ потечет в Европу через Турцию и Грецию, которые входят в НАТО, — еще одна проблема, осложняющая региональную политику США.
Обама хотел бы отнять Мосул у ИГИЛ до президентских выборов 8 ноября и подарить его Хиллари Клинтон (Hillary Clinton), но и Путин хочет отдать Алеппо Асаду и преподнести его в таком виде Дональду Трампу (Donald Trump) или уже неважно кому.
Напряжение между США и Россией возрастает по оси Алеппо — Мосул вдоль турецких границ и не дает заметить отсутствия холодной войны.
Наблюдать за тем, что сделает Обама после переговоров Эрдогана и Путина, будет интересно с точки зрения политики, но лишь бы все не закончилось еще большим кровопролитием.
