Русские учителя для латвийского государства — вроде тараканов. Виктор Шендерович когда-то сказал: «Уничтожить тараканов нельзя, но можно сделать их жизнь невыносимой». Примерно этим наше государство и занимается десятилетиями, являя не деловитую непримиримость дезинсектора, а творческую изобретательность изувера.
Инициативы, программы, законопроекты по урезанию, защемлению, прижатию того, что еще остается от условно русского среднего образования, появляются регулярно, но всегда несут элемент неожиданности — так поступает с жертвой сладострастный мучитель, желающий изгаляться над существом не совсем уж замордованным и бесчувственным, а способным еще удивляться и пугаться. Оно ведь интересней, согласитесь.
В эпопее с принятыми на этой неделе правительством поправками к Закону об образовании прилагательное «русский» с официальных уст не слетело, кажется, ни разу — но все все, конечно же, поняли. Поправки позволяют немедля вышвырнуть с работы с волчьим билетом (5 лет запрета на профессию) любого педагога, если чиновники сочтут его нелояльным государству и конституции. Словосочетание «нелояльность латвийскому государству» в современном политическом контексте трактуется единственным образом. А чтобы потенциальные жертвы не тешили себя иллюзиями, министр образования Шадурскис был щедр на зловещие, предельно прозрачные намеки: «Надеюсь, что эти поправки будут носить только превентивный характер, заставив некоторых директоров школ подумать о том, надо ли поддерживать военизированные лагеря, иностранную пропаганду».
Страшное, вообще, дело: лагеря, пропаганда, антигосударственная деятельность. «Измена!» — закричал Мальчиш-Кибальчиш. Продолжение — не у Гайдара, а в бородатом наркоманском анекдоте — такое: «И всех мальчишей дружно пробило на измену». В каком министерстве у нас работают эти мальчиши, понятно из речений все того же Шадурскиса: «Нелояльный к Латвии учитель, целью которого является подрыв государства, в тот момент, когда инспектор находится в классе, преподнесет все как нужно. Но есть инструменты, позволяющие понять, как различаются «фасад» и реальная ситуация в школе. Для этого понадобятся поправки».
На гибридной войне любой преподаватель младших классов или там природоведения — потенциальный диверсант, агент влияния, угроза стране. Существо, куда более опасное, чем грабитель и убийца. Скольких зарежет один душегуб, если он не Чикатило? А учитель работает по площадям, как система залпового огня. «Один нелояльный государству педагог может испортить жизнь десяткам молодых людей!» — не скупится на страшилки министр. И не случайно поминает спецслужбы, к офицерам которых он себя недвусмысленно приравнял: «Мы очень сэкономим ресурсы и полиции безопасности, и государственной полиции».
Разумеется, лучше всего намек поняли именно те, по ком прозвонил министерский колокол — работники условно русских школ. Когда местный интернет-портал попытался взять хоть у кого-нибудь из них комментарий на тему поправок, добиться ему удалось не больше, чем гестаповскому дознавателю от советского партизана в пионерской книжке.
Так что можно уже сейчас констатировать, что своей цели инициаторы поправок достигли. Во всяком случае, одной из главных целей — напугать. Трудно найти в Латвии человека, более запуганного, чем педагог билингвальной школы: его и в недостаточном использовании госязыка непрерывно уличают, и окончательно добить оную билингвальную школу регулярно сулят (и это помимо общих проблем и пертурбаций в латвийском образовании); но цель ведь, как и было сказано — не извести. Цель — испортить жизнь.
То, что поправки нужны «образовательным» чиновникам, дабы отравлять существование подопечным, доказывает сам текст поправок. Где ясно сказано, как подопечных будут карать, но крайне туманно — за что. «В таком тонком деле, как образование или воспитание, мы не сможем найти столь точные формулировки, как в физике или математике», — совсем уже, кажется, издевательски пояснил Шадурскис.
Правильно — пусть бояться всего. И всех. Учеников и коллег, которые могут «настучать», сводя счеты. Начальства, у которого появляется удобный повод для увольнения. Себя самих, способных ненароком ляпнуть что-нибудь недостаточно лояльное.
Вон, Latvijas avīze уже злорадно обронила, что под подозрением — добрых три десятка учителей и директоров. А ведь поправки еще не заработали.
Единственная закавыка в том, что подготовлен все-таки закон, а они так не пишутся. Даже коллега Шадурскиса по партии, глава комиссии Сейма по образованию Илзе Винькеле, и та возмутилась. «В аннотации законопроекта сказано, что от работы можно будет освободить педагога, который учит «неправильному восприятию своей культуры и среды… — заметила она в радиоэфире. — Профессионализм не может оцениваться в категориях «правильное/неправильное отношение». Резюме г-жи Винькеле было чеканным: «Нынешняя редакция, которую представило министерство образования — это чистый брак».
Глава комиссии была бы стопроцентно права — но только если б речь шла о нормальном законопроекте, созданном с какой-то практической полезной целью. А у данного проекта цели такой нет и не было. Он — из разряда время от времени пишущихся в Латвии (и иногда принимаемых) законов, единственный смысл которых — испортить воздух в обществе. Сделать общественную атмосферу, и так тяжелую, почти невыносимой. Чтобы все испытывали неловкость, отвращение и избегали смотреть друг на друга.
Чем менее развит и менее здоров социум, тем более успешен в нем политик, нагнетающий взаимное недоверие, взаимный страх, подозрительность. И, в свою очередь, чем большего успеха этот политик добивается, тем сильнее болеет и деградирует социум. Единственные лекарства и витамины тут — воспитание и просвещение. Тут помочь может лишь кропотливое взращивание в гражданах разумного и доброго — в каковом процессе роль школы, как это ни банально, огромна. Может быть, первостепенна.
Чем более запуган, забит, беден и унижен будет учитель (речь не только о русских, понятно), тем хуже он станет с этим справляться. Тем больше тупости, злобы и паранойи будет в общественной и политической жизни. Тем хуже будет всем — кроме колонии упомянутых политических организмов, как бактерии в грязи, благоденствующих в грязи общественной: в атмосфере невежества, ксенофобии, паранойи.
Когда эти организмы нагнетают общественное безумие, они-то действуют как раз совершенно рационально — со своей точки зрения. Им-то как раз хорошо — когда остальным плохо.
И если остальные — все мы, независимо от национальности — оказались в зависимости от них, то виноваты в конечном счете мы сами.
Видать, в школе неважно учились.
