В последние выходные у России появилась еще одна возможность показать своё несогласие с западными странами, в частности с Францией, в вопросе урегулирования сирийского конфликта. Вето, которое Россия наложила на французскую резолюцию в Совете Безопасности ООН, также свидетельствует о дипломатической отчуждённости в отношениях двух стран, начало которой положила аннексия Крыма.
«Атлантико»: В эти выходные в Совете Безопасности Россия наложила вето на французскую резолюцию, предусматривающую прекращение авиаударов по сирийскому городу Алеппо. Как эта ситуация характеризует дипломатические отношения между Парижем и Москвой в целом и, в частности, в сирийском вопросе?
Сириль Бре (Cyrille Bret): Наложение вето свидетельствует о дальнейшем ухудшении отношений между Парижем и Москвой, начало которому положила аннексия Крыма и действия России на Донбассе. Следствием этих действий стали санкции, среди которых — отмена поставок универсальных десантных кораблей «Мистраль».
Особая напряженность в отношениях наблюдается в Сирии и Ливии. Франция стремится к соблюдению норм международного гуманитарного права — защита мирных жителей и медицинского персонала, в то время как множество признаков свидетельствуют о том, что Россия продолжает поддерживать режим Башара Асада в Алеппо, игнорируя нормы международного гуманитарного права. Тем не менее, у России и Франции есть согласие в вопросе борьбы с джихадистами и соблюдения суверенности государств. Однако, совершенно очевидно, что двусторонние отношения сейчас переживают кризис. Посмотрим, как это проявится во время визита Владимира Путина в Париж на следующей неделе по случаю открытия Российского православного культурного центра у подножия Эйфелевой башни. Это событие, так же, как и открытие выставки Фонда Потанина в Центре Помпиду и заявление о преобразовании франкоязычных российских СМИ, является одним из векторов мягкой силы Москвы во Франции.
Флоран Пармантье (Florent Parmentier): Очевидно, что на протяжении нескольких лет у Франции и России нет единого подхода к сирийскому вопросу и, следовательно, они предлагают разные решения урегулирования кризиса.
С точки зрения Парижа, сирийский конфликт является следствием гражданской войны, ставшей результатом «Арабской весны» 2011 года. Он мог бы быть решен в результате смены власти, а терроризм — лишь следствие тирании и мракобесия. Москва же считает, что конфликт возник из-за суннитского влияния, ставшего неконтролируемым из-за джихадистких движений. Таким образом, главная цель России — защитить свои военные базы в регионе и способствовать усилению влияния Ирана, что может гарантировать власть Асада.
Франсуа Олланд попытался вовлечь Владимира Путина в коалицию против ИГ (террористическая организация запрещена в РФ — прим.ред.), но лидеры имеют разное представление о решении проблемы. Тем не менее, вопреки наложенному вето, Россия возлагает кое-какие надежды на следующие президентские выборы во Франции. Значительная часть политиков, в основном правого крыла (Саркози, Фийон), но также и левосторонних, похоже, заинтересована в более тесном сотрудничестве с Россией. В наши дни феномен Путина в одинаковой степени беспокоит и вызывает восхищение многих политиков.
Другими словами, вето существенно не меняет отношения между странами. Франция и Россия остаются каждая на своих позициях, но свидетельствует об отсутствии совпадения интересов по данному вопросу.
В обстановке такой напряжённости в отношениях между Россией и Западом Владимир Путин недавно принял решение о размещении баллистических ракет Искандер-М в Калининграде, представляющих угрозу для Польши и стран Прибалтики, входящих в НАТО. Как объяснить это решение? Не оказались ли страны, граничащие с Россией и являющиеся членами НАТО, заложниками в контексте этих напряженных отношений?
Флоран Парментье: Необходимо помнить, что в Калининграде, бывшем Кёнигсберге, традиционно было много военных во времена Советского Союза. Сегодня их число меньше, чем тогда.
Крымский урок, во время аннексии которого НАТО, по мнению многих политиков, не отреагировала достаточно быстро, был усвоен. Каждая из сторон сможет найти возможности для манёвра в переговорах только при правильном соотношении сил. Заслуга Варшавского саммита ещё и в том, что в Польшу и страны Балтии было отправлено от 3 до 4 тысяч солдат НАТО, а также был поднят вопрос о противоракетной обороне, традиционно вызывающий трения в отношениях с Россией.
В этих условиях, было бы наивно не ожидать никакой реакции со стороны России. Размещение ракет Искандер-М в Калининграде вписывается в этот контекст. Официальный представитель Минобороны России Игорь Конашенков уточнил со своей стороны, что речь идёт всего лишь о боевой подготовке российских Вооруженных сил на своей территории, что является само собой разумеющимся.
Соседние страны, в самом деле, играют существенную роль в этой международной борьбе между Россией и НАТО. Отчасти они, несомненно, её заложники, но также и действующие лица, которые хотят законным образом защитить свой суверенитет, даже если придётся усугубить уже и без того напряженную ситуацию.
Сириль Бре: Это размещение является важным элементом российской стратегии в Северной и Восточной Европе за последние десять лет. Калининград является анклавом между Польшей и Литвой, который служит для России передовой позицией для реагирования на действия НАТО. Помимо напряженности из-за сирийского конфликта, размещение ракет является ответом на Варшавский саммит, прошедший 8 июля, на котором НАТО решила продолжить расширение на юг (Черногория), а самое главное — разместить наземные войска в Прибалтике. Все учения, организованные НАТО прошлой весной, были восприняты Москвой как провокация.
На самом деле нельзя говорить о Польше и прибалтийских странах как о заложниках России, поскольку они являются ее главными противниками в Европе. Кстати именно эти страны инициировали политику санкций в отношении России.
То, что сирийский вопрос способствует ухудшению отношений между Западом и Россией, свидетельствует, в частности, заявление США в понедельник о приостановке переговоров с Россией. В субботу глава немецкой дипломатии, Франк-Вальтер Штайнмайер, заявил, что нынешняя ситуация «опаснее», чем холодная война. Насколько это утверждение соответствует действительности? Как далеко может зайти эта ситуация?
Сириль Бре: Нынешняя ситуация отличается от холодной войны по трем причинам. Во-первых, сейчас на территории Европы происходят вооружённые конфликты, чего не было во времена холодной войны из-за страха применения ядерного оружия.
Эти конфликты происходят на Донбассе, однако не нужно забывать хакерские атаки в прибалтийских странах. Во-вторых, нет чёткой альтернативы между либеральным лагерем и коммунистическим. Идеологическая модель, которую предлагает Владимир Путин, не может быть экспортирована, речь здесь идёт лишь о продвижении интересов России различными способами. В-третьих, отсутствует военный и экономический паритет. Россия и сегодня остаётся аутсайдером и стремится сократить своё отставание от западных стран. Поэтому прав глава немецкой дипломатии Штайнмайер, когда говорит о том, что нынешняя ситуация «опаснее», чем холодная война. Сегодняшняя эскалация напряженности может зайти достаточно далеко, так как происходящее в открытом доступе и в киберпространстве используется разными действующими лицами, в том числе в Сирии. Всё это вызывает тревогу.
Флоран Парментье: Хотя ещё несколько недель назад, Сирия могла стать потенциальной областью сотрудничества, сегодня же она — новая причина напряжённости, выходящей даже за рамки решения вопроса о судьбе Башара Асада. США и ЕС считают Россию единственной ответственной стороной за эскалацию конфликта, тогда как российские эксперты подчёркивают важную роль региональных игроков, в частности Саудовской Аравии и стран Персидского залива. Здесь, как и в других областях, вести диалог с позиции «ястребов» делает практически невозможной любую перспективу мирного процесса в Сирии, но желание американских ястребов увидеть провал России в Сирии вполне реально. Накануне выборов в США, урегулирование сирийского конфликта кажется таким же далёким, как и пять лет назад. Более того, поразительно и то, что в это же самое время разгорается конфликт в Йемене, и это почти при полном безразличии со стороны мирового сообщества.
По словам министра иностранных дел Германии, нынешняя ситуация действительно опасна, так как совершенно непредсказуемым становится исход игры между Россией, США и ЕС. Правила у каждого свои, и отношения остаются нестабильными. Однако нельзя не вспомнить, что несколько месяцев тому назад были достигнуты договоренности по вопросу иранской ядерной программы, а это доказывает, что общий прогресс на местном и региональном уровне вполне реален.
