С тех пор, как в Кремле взяла верх концепция игры смоленской катастрофой для инспирирования споров на польской политической сцене, о нашей стране в России говорилось или плохо, или ничего. Из-за своего видения европейской безопасности (расширение НАТО) Польша также превратилась в точку оси антироссийского зла, и эту позицию закрепила польская поддержка украинской революции.
Что слышно в Польше?
Российско-польский политический спор подогревается расхождениями в интерпретации взаимной истории. Поэтому смена власти в Польше с одной стороны, не вызвала в Кремле эйфории, а с другой, не стала сигналом, что взаимные отношения продолжат ухудшаться. Наоборот, в появившихся после выборов комментариях преобладала уверенность, что партия «Право и Справедливость» (PiS) не оторвана от реальности и действует рационально. Спокойствие объясняли просто: будет плохо, зато стабильно.
Ситуация начала меняться, когда у Польши возникли серьезные разногласия с Европейской комиссией вокруг законности нововведений, внедрявшихся партией власти в функционирование государства. Российские СМИ широко освещали (и продолжают до сих пор) диалог Варшавы с Брюсселем, а потом перешли к анализу его последствий. Поскольку пресса — это сфера влияния российских властей, содержание комментариев было не случайным. Общим знаменателем в них неизменно выступает неприкрытая радость от дискредитации Польши в ЕС, которая понимается как утрата поляками роли лидера европейской демократии. Чувству удовлетворения сопутствует надежда на ослабление польского голоса в теме европейской восточной политики.
Существует также прозрачное послание, адресованное россиянам. Как из него следует, на польском примере отчетливо видно, что ни демократия, ни евроинтеграция не приносят счастья. На этой почве выросли абсолютно предсказуемые российские реакции на действия Варшавы. По мере работы новой правящей команды тон российских комментариев переживал метаморфозы. Причины были две: обострение спора между Брюсселем и Варшавой, а также раскол в польском обществе и в элитах, которые значительно расширили поле для международных и медийных маневров Кремля.
В первой теме российские акценты не случайно перемещаются на тему защиты Польши от европейской бюрократии, которой руководит Германия. Проблемы во взаимоотношениях Варшавы и Берлина доставляют Москве удовольствие, поэтому она особенно подчеркивает наше недовольство миграционной политикой Ангелы Меркель. В этом же ключе интерпретируются изменения в польских законах о СМИ и продаже земли, которые объясняют антинемецкими страхами и опасениями за свою собственность и идентичность.
Настоящий фурор вызвало сравнение реформ, которые проводит «Право и Справедливость», с российским авторитаризмом. Фразу немецкого депутата Европарламента Мартина Шульца (Martin Schulz) о «путинизации» Польши сочли в Москве подтверждением «национально-консервативного курса Ярослава Качиньского» и активно обсуждали. Например, канал ТВЦ посвятил этой теме отдельную передачу, пригласив туда, в частности, заместителя председателя комитета Думы по международным делам Александра Романовича и Оксану Бойко — пропагандистку с выступающего рупором Кремля канала Russia Today. Выводы вышли неожиданными, потому что идейная программа «Права и Справедливости» оказалась идентичной программе «Единой России» — кремлевской партии власти. Совпадения обнаружились особенно в сфере таких ценностей как патриотизм, семья, защита жизни, а также суверенитет народа и государства в международных отношениях. Во многих публикациях все отчетливее звучит идея о праве Польши на защиту своей независимости в (или, скорее, от) ЕС. Российская интерпретация раскола польского общества выглядит более сложно, и здесь в Варшаве должен прозвонить тревожный звоночек.
Одержав победу на выборах, «Право и Справедливость» объявила войну прежним польским властным элитам либерального и социал-демократического течения: так звучит вердикт агентства «Росбалт» о польской внутриполитической обстановке. В других комментариях сообщается о крахе польского либерального проекта, который отождествляется в российских СМИ со всеми 25 годами нашей независимости и трансформации. У читателя в России может создаться впечатление, что Польша за прошедшую четверть века не добилась никаких успехов, пойдя неверным путем. При этом нынешнюю правящую команду СМИ изображают, скорее, в положительном свете.
Важно то, что акцент делается на расколе в обществе, который грозит кризисом в социальной и экономической сфере. Примером выступают протесты, связанные с темой абортов, которые получили в России тем более широкий резонанс, что совпали с заявлением патриарха Кирилла, выступившего в защиту зачатой жизни.
Еще более важен диагноз, гласящий, что наше общество пребывает в политической и идейной дезориентации, а одновременно стремится к переменам, что может привести к самым радикальным политическим сценариям. Проблема в том, что с таким прогнозом выступил портал Politanalitika. Это один из проектов «альтернативного интернета», которые развивает Кремль, чтобы оградить россиян от независимых источников информации. Он представляет тщательно отфильтрованный и преподнесенный под нужным углом образ реальности.
С другой стороны, на таких порталах должны черпать свои знания о России и ее отношениях с окружением западные комментаторы: из-за непрозрачности решений Кремля рассвет переживает советология, то есть извлечение выводов из открытых источников информации. Таким образом можно сказать, что российские власти создают свой образ Польши не только для россиян, но и для иностранной общественности. Тут-то и начинается игра.
Троянский конь
Изменение риторики в польской теме — это лишь видимость. Более того, по всей вероятности, оно выступает элементом российской игры, рассчитанной на то, чтобы использовать внутреннюю обстановку и международное положение Польши для дискредитации нашей страны. В более же широком масштабе она служит разрушению европейского единства и дезинтеграции Европейского союза.
Внешняя нейтральность и заинтересованность партией «Право и Справедливость» на страницах российских СМИ призвана убедить западную общественность в том, что польский курс сходен с кремлевским, то есть происходит та «путинизация» о которой говорил Шульц. С другой стороны, весь пропагандистский аппарат России прилагает много усилий, чтобы выставить Польшу основным препятствием или даже противником примирения России и ЕС. Доказательства? Например, высказывания придворного кремлевского политолога Сергея Маркова, который в публичных дискуссиях называет Польшу прямой угрозой безопасности России. Он также прямо говорит о том, что Варшава угрожает концерту держав России с Францией, Германией и Италией — традиционными друзьями Москвы в Европе.
Кроме того на фоне мнимого изменения тональности звучит надежда, что нынешняя внешнеполитическая стратегия Польши взорвет Центральную Европу. Такая уверенность проистекает из того, что неотъемлемой частью национально-консервативного курса «Права и Справедливости» выступает возрождение исторических претензий, которые заставляют некоторые страны региона опасаться, что Польша стремится обрести там доминирующую позицию.
Разговоры о концепции Междуморья — это, как полагают россияне, не что иное, как возвращение польского империализма, который противопоставляет себя Москве и наносит удар по аналогичным устремлениям Венгрии и Румынии. А если в игру вступают устремления, значит, там просыпаются давние территориальные и имиджевые споры. Например, на страницах сайта Politanalitiki появился пасквиль, намекающий, что у PiS есть территориальные претензии к Украине. Какое в таком случае мнение сложится о польском руководстве у читателя из Киева или Вильнюса?
Этой игре в СМИ сопутствуют размышления об эффектах внутренней и внешней политики «Права и Справедливости». Здесь, в свою очередь, российская мысль стремится внушить западной общественности уверенность в том, что Польша не доросла ни до демократии, ни до ЕС и остается общей российско-европейской проблемой, а не активным участником международной политики или тем более соавтором восточной стратегии Евросоюза.
Польша, как считают в России, должна быть периферией, а не центром Европы. В этом контексте особенную тревогу вызывает вопрос, с какой целью Москва завязала с Варшавой диалог на тему смоленской трагедии. Я имею в виду приглашение представителей подкомиссии Сейма по расследованию причин катастрофы на встречу с возглавляющей МАК Татьяной Анодиной.
Political Fiction
Вообразим, что подкомиссия Сейма прибывает в Москву. Переговоры с Анодиной не приносят никаких результатов, поскольку дать их не могут. Однако в гостинице польская делегация неожиданно вступает в контакт с неизвестным человеком, который передает ей документы, доказывающие, что на борту президентского лайнера произошел взрыв. Проблема заключается в том, что неизвестный источник работает на ФСБ, а материалы — это фальшивка, которую сфабриковали спецслужбы, чтобы взорвать польскую политическую сцену.
Между тем в Варшаве вспыхивает скандал: представители предыдущего правящего лагеря слышат обвинения, а общественное доверие к таким элитам падает настолько стремительно, что с поверхности земли исчезают «Гражданская Платформа» (PO), «Современная» и все другие партии кроме «Права и Справедливости». Начинаются волнения и случаи самосуда.
После этого ФСБ приступает ко второй части операции: сообщается, что документы были подделкой. Теперь народ хочет призвать к ответственности PiS и требует голов представителей партии. Так Польша лишается элит, а к власти приходят ультраправые силы. Выясняется, что у приглашения в Москву была лишь одна цель: запустить провокацию, рассчитанную на дестабилизацию внутренней ситуации в Польше и ее дополнительную дискредитацию на международной арене. Дополнительную, поскольку Франция, Германия и члены Вышеградской четверки уже перестали считать Варшаву серьезным партнером.
Париж, оскорбленный разрывом контракта на военные вертолеты, решает, что в теме продления антироссийских санкций у него развязаны руки. Позиция Франции лишает аргументов немецкого канцлера, и ЕС идет на нормализацию отношений с Россией. Одновременно Берлин, преследуя собственные интересы, продвигает проект газопровода «Северный поток-2». Европейская солидарность рушится.
Тем временем Польша, которую сотрясают социальные взрывы, превращается во вторую Украину и предмет договоренностей российско-немецко-французского Бретонского формата. ЕС выходит из польского кризиса настолько ослабленным, что его дни уже сочтены. Вдобавок обстановка в Польше вынуждает США перевести свои подразделения в Румынию и страны Балтии. Невозможно? Ровно наоборот, хотя все это фантазии.
Проблема в том, что в последнее время Россия активизировалась. Не все обратили внимание на последствия разрыва соглашения с американцами об утилизации плутония, использующегося для производства ядерного оружия. Важен не сам радиоактивный материал, а условия, на которых Россия готова возобновить действие соглашения. Это возвращение к статус-кво 2013 года, то есть отмена всех санкций против Москвы и уход НАТО из новых стран-членов. Израильский комментатор Яков Кедми называет новые шаги России возвращением к симметричной политике в отношениях с Западом. Москва намерено обострила конфронтацию и играет с огнем на границе ультиматума в адрес США, НАТО и ЕС. Одна из задач такой напряженности, граничащей с военным противостоянием, — вызвать в Европе политическую панику. Это попытка заставить Париж и Берлин отказаться от совместной с США политики в отношении России, а, значит, и от польского видения контактов с ней.
Чем менее надежным партнером будет выглядеть в Европе Польша, тем проще будет Москве достичь своих целей, поскольку ЕС и НАТО утратят сплоченность. Любая напряженность между Варшавой и Брюсселем или в треугольнике Варшава — Берлин — Париж играет на руку россиянам. Поэтому Россия приложит все усилия (в том числе с привлечением СМИ, пропаганды и спецслужб), чтобы дискредитировать Варшаву. Этой аксиомой следует руководствоваться нашим властям, когда они принимают решения в отношении России, ЕС, а особенно собственной страны. Они должны мыслить широкими и общими для всего Запада категориями.
