В течение последнего года в отношениях между Россией и Турцией происходили резкие колебания. Всего за несколько недель до инцидента со сбитым российским Су-24, произошедшим в ноябре 2015 года, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган (Recep Tayyip Erdoğan) стал почетным гостем на церемонии открытия роскошной московской мечети, которая, по слухам, является если не крупнейшей, то одной из самых крупных в Европе. Но вскоре после этого он превратился в один из главных объектов критики кремлевской машины пропаганды, в вероломного друга, который воткнул нож в спину России и вступил в сговор с сирийскими джихадистами. Между тем, летом этого года в отношениях между Россией и Турцией произошел еще один резкий поворот, когда Путину и Эрдогану удалось уладить разногласия. Стоит отметить, что постепенное сближение между этими странами не казалось чем-то абсолютно нереалистичным — даже в ноябре 2015 года. Но кто мог подумать, что в октябре 2016 года Путин станет одним из главных гостей Всемирного энергетического конгресса в Стамбуле, выступив с речью о преимуществах российско-турецкого экономического сотрудничества и похвалив Эрдогана за успехи в пресечении военного переворота?
Несмотря на все положительные перемены в отношениях между Москвой и Анкарой, Путин не стал бы приезжать в Стамбул, если бы на кону не стояла судьба «Турецкого потока». В декабре 2014 года он выдвинул идею строительства нового газопровода, который должен был стать альтернативой «Южному потоку», заблокированному Еврокомиссией из-за несоответствия требованиям норм конкуренции. Турецкая сторона была застигнута врасплох, так же как, по слухам, и руководство «Газпрома». После этого начались реальные переговоры, на которых турки заняли очень жесткую позицию, потребовав существенную скидку на российский газ при заключении контракта с турецкой государственной компанией BOTAŞ. Крушение российского Су-24 привело к досрочному прекращению переговоров, и Россия отказалась от этого проекта. Однако сейчас мы уже видим юридически обязывающее соглашение, подписанное министрами энергетики двух стран, Бератом Албайраком (Berat Albayrak), который является зятем Эрдогана, и Александром Новаком.
Нет никаких сомнений в том, что соглашение по «Турецкому потоку» является сигналом восстановления отношений между Турцией и Россией. Газ долгое время был той крепкой нитью, которая связывала Анкару с Москвой — с 1986 года, когда в Турцию начал поступать советский газ. Их связь еще больше укрепляется благодаря их общему недоброжелательному отношению к США. Высокопоставленные турецкие чиновники обвиняют США в укрывательстве мусульманского проповедника Фетхуллаха Гюлена (Fethullah Gülen). Кроме того, недавно кандидат на пост президента Хиллари Клинтон оказалась объектом критики за свое высказывание о том, что Америке следует предоставить оружие сирийским курдам. Турки также недовольны нежеланием западных держав задействовать турецкую армию в предстоящей операции по вытеснению «Исламского государства» (террористическая группировка, запрещенная на территории РФ — прим. ред.) из иракского города Мосул.
Хотя Россия и Турция поддерживают противоположные стороны сирийского конфликта, они, как это ни парадоксально, близки друг с другом. Здесь наблюдается некоторый сдвиг парадигмы. Если до ноября 2015 года Путин и Эрдоган принимали наличие разногласий в сирийском вопросе и продолжали развивать двустороннее сотрудничество в сферах энергетики и торговли, то сейчас, очевидно, они рассматривают «Турецкий поток» и экономическую взаимозависимость в более широком контексте, то есть как шаг в сторону налаживания взаимодействия в рамках войны, которая идет к югу от турецкой границы. Реакция Анкары на разрушительную военную операцию в Алеппо остается на удивление сдержанной — как и реакция России на продолжающуюся военную операцию Турции на севере Сирии. Более того, визит Путина дал толчок к развитию сотрудничества в области обороны. Россия также продемонстрировала интерес к модернизации турецких систем ПВО. Однако это дипломатическое сближение не должно заслонять собой тот факт, что сага «Турецкого потока» еще не завершена. Хотя детали пока остаются неизвестными, это соглашение позволит Турции получить довольно значительную скидку на будущие поставки газа, которая существенно превысит первоначальное предложение России, то есть составит более 10%. У «Газпрома» есть все основания скрывать размеры скидки как можно дольше, чтобы не допустить цепную реакцию на крупных экспортных рынках в Европе. В любом случае эта сделка не будет заключена до тех пор, пока BOTAŞ не подпишет долгосрочное соглашение с россиянами. Турки отказались продлить старое 25-летнее соглашение, когда в конце 2011 года истек его срок действия. Соглашение о будущей совместной российско-турецкой компании, которая должна была строить наземный участок «Турецкого потока», тоже просрочено. Как всегда, то, что написано мелким шрифтом, будет определять, кто и что получит в результате долгих переговоров. (Между прочим, в противовес ожиданиям визит Путина не привел ни к каким существенным прорывам по атомной станции «Аккую», которую строит «Росатом». В настоящее время реализация проекта приостановлена из-за разногласий правового и политического характера.)
Кроме того, стоит отметить, что масштабы проекта «Турецкий поток» были уменьшены. Годовая производительность этого газопровода была снижена с 63 миллиардов кубических метров, поставляемых по четырем параллельным веткам, до 31,5 миллиарда. Между тем, Турция готова покупать только половину этого газа — 15,75 миллиарда кубических метров. Кто будет покупать оставшийся газ? Расширение газопровода в Грецию и дальше, в другие страны Евросоюза, невозможно из-за тех же самых нормативно-правовых препятствий, которые привели к сворачиванию проекта «Южный поток». Более того, европейским клиентам «Газпрома» пришлось бы смириться с пересмотром их истекших контрактов касательно места доставки, что было бы нелегко.
Коротко говоря, Россия сможет перенаправить свой газ, поставляемый на запад Турции — ее второго крупнейшего экспортного рынка после Германии — в обход Украины уже примерно к 2019-2020 годам. Однако превращение Турции и юго-восточной части Европы в новый транзитный коридор для российского газа произойдет еще очень нескоро.
Даже в смягченной версии (одна ветка и исключительно для Турции) этот новый газопровод принесет России коммерческую и стратегическую выгоду. Он заблокирует турецкий рынок и окончательно закрепит зависимость Турции от «Газпрома», на долю которого сейчас приходится две трети импортируемого Турцией газа. Это замедлит попытки диверсифицировать поставки путем закупки газа у Ирана (который занимает второе место по объемам поставок газа в Турцию), Азербайджана и других стран. В Турции также существует СПГ-инфраструктура, и в прошлом месяце местная компания Ege Gaz получила свой первый груз из США. Более того, новая сделка с Россией будет препятствовать либерализации турецкого газового рынка, а это является необходимым условием для превращения Турции в региональный центр торговли. Стоит также отметить, что сохраняющаяся зависимость Турции от газа указывает на то, что амбициозные планы турецкого правительства по увеличению доли возобновляемых источников энергии — в частности энергии солнца и ветра — с 9,5% до 30% к 2023 году (когда республика будет отмечать столетие своего существования), будут реализовываться более низкими темпами.
«Турецкий поток» может сблизить Россию и Турцию, но он не станет тем фактором, который изменит ситуацию энергетической безопасности в Европе. Суть в том, что мы живем в эпоху переизбытка углеводородов. Сейчас добывается очень много газа, и цены на него падают даже на тех рынках, где Россия является монополистом. Даже в отсутствие реформ в Евросоюзе, направленных на то, чтобы сделать европейские рынки более гибкими и взаимосвязанными, власть перешла от поставщиков к потребителям.
Новый российский газопровод, ведущий в Евросоюз через Турцию, если он все же будет построен, возможно, может показаться главным достижением геополитического гения. Однако в реальности он представляет собой дорогостоящий проект, чья экономическая рентабельность, мягко говоря, сомнительна. Предполагаемое продолжение «Турецкого потока» вглубь Евросоюза должно быть открыто для других поставщиков, а не только для «Газпрома». Другими словами, Россия в конечном итоге будет спонсировать своих конкурентов и предоставлять скидки транзитным странам, чтобы не терять их поддержку. Однако обсуждение этих вопросов начнется в следующем десятилетии. А пока давайте подождем и посмотрим, что произойдет в отношениях между Москвой и Анкарой.
Димитар Бечев — научный сотрудник гарвардского Центра европейских исследований и директор Института европейской политики в Софии.
