Иранцы демонстрируют искусство баланса между запретами, предписаниями и собственными мечтами.
«Понятно, что они меня несколько раз забирали — ведь я этим занимаюсь 36 лет. И к тому же я очень открытый человек», — смеется 66-летняя модельер Мариам Махдави (Maryam Mahdavi).
Она достаточно взрослая, чтобы помнить, какой была жизнь до исламской революции. Когда женщины могли ходить в мини-юбках, на столе в столовой стояло вино, а свидания были самым обычным делом.
Это резко контрастирует с ситуацией в Иране сегодняшнем, где законодательная система основана на шариате. Где молодежь бьют кнутом за общение с противоположным полом, и где тебя может арестовать полиция нравов, если ты недостаточно хорошо спрятала волосы под платок.
С момента революции прошло 37 лет. Но можно ли просто вот так — взять и повернуть кран, ввести новые правила и ждать, что люди изменятся?
Если заглянуть в сегодняшнее иранское общество, то велико искушение ответить «нет».
Тайная жизнь
Потому что, когда никто не видит, снова появляются мини-юбки. На вечеринках алкоголь течет рекой, бутылки ходят по кругу между парнями и девушками.
Это происходит на подпольных концертах, на тайных домашних вечеринках и даже на свадьбах. В Тегеране можно делать почти все, что хочешь. Пока не поймают.
Махдави, как художник и пионер в области дизайна одежды, балансирует между двумя этими мирами всю свою взрослую жизнь. Горький опыт заставляет ее взвешивать каждое слово, когда она говорит о политической ситуации.
Но, несмотря на то, какие правила действуют в обществе, дома она свободна. И здесь Махдави может не прятать под платок свои короткие волосы, и здесь можно ходить в своем лиловом творении, которое не прячет твою кожу над грудью. Во всяком случае, пока в гостях только женщины.
Опасные цвета
Мариам глубоко затягивается сигаретой, а потом продолжает. У нее чуть скрипучий низкий голос, а еще немного слышится британский акцент — оставили след годы, проведенные в школе-интернате в Великобритании.
Как раз возникла Исламская Республика Иран. Год спустя Махдави решила начать создавать одежду.
«В то время люди ходили только в коричневом и черном, а мне так нравилась деревенская одежда. Она была такой красочной, полной цветов и узоров», — рассказывает Махдави.
Она решила создавать красочные модели, основываясь на древних, традиционных иранских узорах.
20 лет тому назад ее цветовые предпочтения были довольно спорными. Документальный фильм ВВС, в котором она приняла участие, неожиданно создал проблемы.
«На самом деле я там не сказала ничего особенного. Только то, что «мой муж жив, мои дети живы, почему я все время должна ходить в черном? Почему не могу ходить в цветном?»
Когда документальный фильм вышел, Мариам была за границей, но когда вернулась, ее задержали прямо в аэропорту.
Она провела в полиции 12 часов, потом ее выпустили, предупредив, чтобы она больше никому ничего не говорила. Документальный фильм ВВС, который назывался Guardians Of The Ayatollah, рассказывал о том, как светские иранцы балансировали на грани между предписаниями, запретами и собственными заповедями в своей сравнительно новой исламской стране.
Шлюзы открываются
Когда в Иране в 1979 году свергли шаха, и началось правление духовенства, прошло очень немного времени, а страна уже оказалась в состоянии конфликта с мировым сообществом.
После ситуации вокруг взятия заложников в американском посольстве в Тегеране США ввели санкции против Ирана. Радикальные исламские студенты, поддерживавшие революцию, удерживали 52 американцев в качестве заложников. Прошло 444 дня, прежде чем они оказались на свободе.
Сегодня против Ирана тоже действуют санкции — и со стороны ООН, и со стороны ЕС. Санкции касаются трех главных областей: иранской ядерной программы, нарушения Ираном прав человека и поддержки, оказываемой Ираном террористам. С годами санкции становились все более масштабными, количество их тоже росло — вплоть до января этого года, когда было заключено новое соглашение между Западом и Ираном.
Многие — и в самом Иране, и за его пределами — положительно отзываются о сближении между Западом и Ираном в последнее время. Сторонники соглашения надеются, что оно приведет к расширению сотрудничества между Ираном и Западом. В частности, к более широкому сотрудничеству в области региональной политики. Движущей силой процесса является президент Ирана Хасан Роухани.
Годы санкций легли тяжким бременем на экономику Ирана. Но сейчас добыча нефти уже вернулась на тот же уровень, что был до санкций, введенных в 2006 году, туристическая отрасль также сообщает о невиданном всплеске интереса к стране.
А что это означает для простого иранца? Некоторые верят в то, что режим станет мягче, надеются на это. В то время как другие опасаются, что сотрудничество с Западом приведет в стране к прямо противоположному эффекту.
На полях:
Факты: анти-иранские санкции
1979: США ввели первые экономические санкции против Ирана после того, как 52 американца в течение 444 дней удерживались в качестве заложников в американском посольстве.
1995: Санкции были расширены в отношении предприятий и компаний, которые торговали с Ираном.
2006: Совет Безопасности ООН ввел санкции против Ирана из-за ядерной программы страны. ООН опасается, что Иран ставит перед собой цель создания ядерного оружия.
15 июля 2015 года: Иран соглашается на договор, который предполагает сокращение ядерной программы.
16 января 2016 года: Договор соблюдается, и ООН, США и ЕС снимают свои санкции, имеющие отношение к ядерной программе Ирана.
Официальное название договора — Совместный всеобъемлющий план действий Joint Comprehensive Plan of Action (JCPOA).
Прибежище
Фарида Юсефи (Farid Yousefi) мы встречаем в самом сердце Тегерана. У него здесь «дом художника», двери которого открыты для всех художественных натур, жаждущих общения со своими единомышленниками.
Этот человек с неизменной улыбкой на устах, сам играет в группе, а еще ставит спектакли и мюзиклы.
В группе не может быть солистки — это запрещено. Его постановки также должны получить моральное одобрение Министерства культуры и исламского руководства, прежде чем их можно будет показать публике, но Фарида больше волнуют возможности, а не ограничения.
«Просто интересно, насколько всех журналистов занимает то, какие у нас есть ограничения, в то время как на самом деле вся жизнь — сплошные ограничения. Может быть, именно поэтому я такой счастливый. Я ожидаю встретить препятствия, поэтому, когда что-то получается так, как я задумал, я особенно радуюсь», — философствует он.
— Но, тем не менее, складывается впечатление, что для художника выразить себя в Иране — большая проблема?
В конце концов, он признает, что это может стать некоторой проблемой.
«Но что на самом деле означает „большая проблема“»?— спешит добавить он.
Искусство, которое надо прикрывать
Одна из тех, кто нашли прибежище на втором этаже в «доме художников» — 25-летняя Мина Момейни (Mina Momeini). Длинные волосы струятся по ее бирюзовой шали, развевающейся при ходьбе.
Женщина, имеющая образование архитектора, приходит сюда рисовать и писать свои сюрреалистические и абстрактные картины.
«Я нарисовала более 50 разных женщин, меня очень волнует вопрос о том, кто же такие современные женщины», — признается она.
Скоро работы будут выставляться. Соски, силиконовые губы и развевающиеся волосы.
Она немного запинается и понижает голос, произнося слово «сосок». На выставке его придется прикрыть. А некоторые из своих картин она показать публике не может.
В глубине комнаты масса фото- и киноаппаратуры, трудно не думать о том, какой была бы реакция, если бы она была фотохудожником, а не просто художником.
— А вам, как художнику, легче выражать себя, поскольку Вы пишете картины, а не фотографируете, например?— интересуюсь я.
Момейни говорит, что какие-то вещи запрещены, но что все равно: она мечтает создавать сюрреалистические полотна с живыми натурщиками — и фотографировать их.
— А как общество реагирует на Ваше искусство?
«Нельзя говорить об обществе в целом. Какое общество? Мое общество — это мои друзья-художники», — говорит она.
Тем не менее, в следующем году она собирается переехать в Барселону — продолжать изучать искусство.
«Я люблю Иран, но не могу здесь жить — потому что я другая», — говорит 25-летняя художница.
Стражи морали
Чтобы люди соблюдали многочисленные строгие правила, Иран завел специальную полицию — полицию нравов, которая в фургонах патрулирует улицы. Большинство полицейских — мужчины, но среди них всегда есть, по меньшей мере, одна женщина — она может хватать сопротивляющихся девушек.
На полях:
Факты: полиция нравов в Иране
Полиция нравов в Иране называется Гаште Эршад (Gashte Ershad), что означает «наставнический патруль», если переводить на норвежский.
Это подразделение поддерживается милицией Басий (Basij) и заботится о том, чтобы соблюдался исламский дресс-код и исламские законы.
Полиция нравов находится под контролем аятоллы Хаменеи.
Похоже, что в последние годы происходит некоторое смягчение. Раньше все знали кого-то, кто был арестован полицией нравов. Сейчас многие рассказывают, что между каждой акцией проходит все больше времени.
Но после того, как договор между США и Западом вступил в силу в январе этого года, в международных СМИ все чаще стали появляться заголовки, указывающие на то, что полиция нравов вновь активизировалась.
В апреле, через три месяца после появления соглашения о ядерной программе, стало ясно, что на службу поступят 7 тысяч новых полицейских — мужчин и женщин, чтобы блюсти исламский закон иранского государства. Обычно полиция нравов носит форму, но эти будут одеты в гражданскую одежду, в результате чего их почти невозможно будет вычислить.
В мае были арестованы 30 студентов высших учебных заведений на вечеринке по случаю сдачи экзамена, в которой участвовали представители обоих полов. Всех приговорили к 99 ударам плетьми.
Летом можно было прочитать про целый ряд моделей, арестованных за то, что они выложили в Instagram свои фотографии, не спрятав волосы пол головной убор.
А всего лишь несколько дней тому назад верховный лидер Ирана аятолла Хаменеи выступил с фатвой (религиозный запрет или рекомендация), запрещающей женщинам ездить на велосипеде.
Один из источников указывает на то, что подобные действия всегда учащаются перед началом учебного года и в самом его начале. Источник также говорит, что это можно рассматривать как начальный этап президентских выборов, которые состоятся в следующем году. Но помимо этого источник, пожелавший остаться анонимным по соображениям безопасности, думает, что все это также может быть следствием соглашения, заключенного с Западом.
Перетягивание каната
Знаток Ирана и старший научный сотрудник Норвежского института внешней политики Сверре Лодгорд (Sverre Lodgaard) считает, что есть основания думать, что верховный руководитель страны, и те, кто с ним сотрудничает, хотят быть начеку и воспрепятствовать разложению, которое может начаться из-за того, что Иран понемногу возвращается в мировое сообщество.
«Совершенно очевидно, что верховный руководитель страны сейчас будет заинтересован в том, чтобы проявить характер республики, которая является республикой исламской», — говорит Лодгорд.
Потому что Иран вовсе не является единым в политическом отношении. Умеренный президент Хасан Роухани, в частности, протестовал против появления новых 7 тысяч полицейских, но это все, что он мог сделать. Полиция подчиняется верховному лидеру Ирана аятолле Хаменеи.
Хотя президент и верховный лидер страны занимали единую позицию в отношении договора с Западом, они тянут в разные направления.
«Роухани давит, чтобы открыть Иран остальному миру и чтобы привлечь остальной мир в Иран», — говорит Лодгорд.
Он считает, что сопротивление населения религиозным предписаниям растет, и хотя у Хаманеи и есть сторонники, их не так много.
«Но они сильны», — добавляет он.
На полях:
Факты: политический режим в Иране
Иран — это исламская республика. Законы в стране основаны на шариате, официальная религия — шиизм.
В Иране есть президент, парламент, Экспертный совет и коммуны.
Президент — высшая демократически избранная должность в стране.
Задачами президента, в частности, является подписание договоров, соглашений с другими странами и международными организациями, управление национальным планированием, администрирование бюджета, прием на работу на государственные должности и назначение министров.
Реальная власть находится, тем не менее, в руках верховного лидера страны, в настоящее время это аятолла Сеййид Али Хосейни Хаменеи.
Он полностью контролирует внешнюю политику Ирана, оборону и ядерную политику. Верховный лидер избирается Экспертным советом.
Экспертный совет — совет, похожий на Конгресс, который избирает верховного лидера Ирана и контролирует его действия. Все члены совета должны быть экспертами в фикхе — исламском правоведении, чтобы убедиться в том, что он не нарушает нормы ислама.
Верховный лидер также избирает Совет стражей, который, в частности, одобряет кандидатов, которые хотят участвовать в выборах в Экспертный совет, парламент или в президентских выборах.
Женская революция
Маленькую красочную гостиную с разноцветными творениями Мариам Махдави ее подруга только что обошла с благовониями, которые должны устранить неприятный запах, пойдут на пользу растениям и прогонят прочь сглаз и зависть.
«Простите, что столько курю. Вы же там у себя в Европе все за здоровый образ жизни!»
Махдави прикуривает новую сигарету. Третью с тех пор, как мы пришли. Сейчас она хочет поговорить о женщинах. Потому что, хотя женщины в сегодняшнем Иране и должны подчиняться суровым правилам, она, тем не менее, считает, что женщины пережили собственную революцию.
«Это видно решительно во всех областях. В какой бы офис ты не зашел, там работают женщины».
— А до революции было иначе?
«Не-е-т, до революции мальчики ходили в школу, а девочки сидели дома», — отвечает Мариам.
Сегодня женщины составляют 60% тех, кто получает высшее образование. Мариам объясняет это общим консерватизмом. По религиозным причинам многих женщин удерживали дома — либо муж, либо отец. А когда вся страна вдруг стала исламской, эти женщины «безбоязненно» снова смогли выходить из дома.
Но распределение полов в получении высшего образования, к сожалению, не переносится на трудовую деятельность. И все равно Махдави считает, что революция пошла на пользу женщинам.
«Раньше они были, как куклы. Так, для красоты. Но когда наступили тяжелые дни, и кто-то сказал: „носите вот это, а не то“, они неожиданно нашли силы в самих себе. Я думаю, что иранские женщины очень сильные», — продолжает она.
Иранский парадокс
«Пожив здесь, в Иране, я понимаю, что такое парадокс», — констатирует Махдави.
Она много путешествовала. Пять лет пробыла в школе-интернате в Великобритании. Летом ездила в Индию, на выходные — во многие европейские крупные города. 13 лет тому назад навсегда вернулась на родину.
«Несмотря ни на что, я люблю эту страну», — говорит она.
Возможно, есть что-то универсальное в том, что с возрастом начинаешь меньше обращать внимание на что-то, что казалось важным раньше. Потому что на вопрос о том, не беспокоит ли ее то, что она появляется на фотографиях с непокрытой головой, она отвечает:
«Я иду на этот риск. Я достаточно стара, чтобы заслужить немного свободы».
Но все равно, она проявляет некоторую осторожность.
«Я стараюсь часто менять моих моделей, и профессиональных моделей не использую. Если ты приглашаешь профессиональных моделей, непременно будут проблемы. Кроме того, они мне не нравятся. Все блондинки с прооперированными лицами. Я предпочитаю работать с натуральными моделями», — подчеркивает она.
Для того, чтобы добиться успеха в сфере деятельности Мариам, нужно иметь стержень. Для того, чтобы добиться успеха в Иране, нужно обладать еще и хитростью.
Силье Рённинг Кампесэтер (Silje Rønning Kampesæter) — корреспондент Aftenposten на Ближнем Востоке
