В 2018 году контингент итальянских военных будет отправлен к границе Европы с Россией. «Вы станете частью одного из четырех батальонов Альянса, присутствующих в странах Балтии», — уточняет Йенс Столтенберг (Jens Stoltenberg), третий год занимающий пост секретаря НАТО. Это небольшое присутствие, «символическое» с «символической» мощью четырех тысяч подразделений.
Однако оно нужно, чтобы показать, что «мы здесь и мы вместе», что «у нас сильная оборона, гарантирующая сдерживание», в то время как «мы хотим вести открытый диалог» с Кремлем. Но не только. «В том же 2018 году, — продолжает норвежец, — Италия станет во главе Сил быстрого реагирования НАТО», «острием копья», способным в случае необходимости в пределах пяти дней вмешаться и принять необходимые меры. Неслучайно, это подразделение будет размещено у восточной границы. Около Путина, который, признает бывший премьер-министр Норвегии, «продемонстрировал желание использовать военную мощь против соседей».
Визит Столтенберга в Рим насыщен встречами. Посещение Оборонного колледжа НАТО, переговоры с Папой римским, президентом Маттареллой (Mattarella) и министрами правительства Ренци (Renzi). Вечерние встречи с военным руководством Италии в Палаццо Бранкаччо, где, ни на минуту не отвлекаясь на прекрасную лепнину резиденции, принадлежавшей знатному аристократическому роду, норвежец подробно рассказал о многочисленных угрозах, которые нас окружают. Спокойно, уверенно, по крайней мере, в пределах возможностей.
— Между Россией и Альянсом наблюдается эскалация конфликта. Отношения между Вашингтоном и Москвой — хуже некуда. Это новая холодная война?
— Нет, это не холодная война, но нет и партнерства, над которым мы трудились в течение стольких лет. Мы попали на новую территорию, такой системы взаимоотношений с Москвой еще никогда не было.
— Какие шаги Вы предпринимаете?
— Альянс должен быть готов адаптироваться и отвечать на вызовы. Наш посыл — “оборона и диалог”. Не “оборона или диалог”. Пока НАТО демонстрирует уверенность и предсказуемость в своих действиях, можно будет заниматься установлением конкретных контактов с Россией, являющейся нашим самым важным соседом. Мы ни в коей мере не можем изолировать ее или даже пытаться это сделать. Однако мы должны ясно подчеркнуть, что наша миссия — это защита всех союзников, нам нужен сильный альянс не для того, чтобы разжечь войну, а чтобы ее предотвратить. Ключевое понятие здесь — сдерживание, оно в течение 70 лет показывало свою действенность.
— Вокруг все чаще заговаривают о «войне».
— Ответственность НАТО состоит в том, чтобы ее предотвратить. Сохранить мир. Поэтому слова тоже играют важную роль, и я не буду делать ничего, что могло бы увеличить сложившееся напряжение. В том числе, потому что не вижу неминуемых угроз для союзников. Существует террористическая угроза, но не военная.
— Россия проводит испытания своих ракет. Несколько часов назад в Калининграде проходили испытания «Искандеров». Это всего лишь «обычное дело»?
— Это часть их поведения. Они много инвестировали в оборону. Втрое увеличили расходы в реальном исчислении по сравнению с 2000 годом, в то время как европейские союзники НАТО их урезали. Они модернизировали армию. Продемонстрировали готовность использовать силу. Вот почему силы альянса отреагировали. НАТО адаптируется к новому, более угрожающему контексту.
— При помощи новых сил и баз на восточной границе?
— Мы утроили объемы сил быстрого реагирования, теперь мы располагаем восемью генеральными штабами в центральной и восточной Европе. В балтийских республиках расположено четыре батальона. Они пропорциональны и предназначены для обороны. Однако говорят, что НАТО занимает позиции, а в мерах реагирования, безусловно, ограниченных по сравнению с российскими подразделениями, задействованы международные силы.
— Чего хочет Путин?
— Я не хочу слишком углубляться в размышления о том, чем он руководствуется. Но я вижу, что делает Россия. Она в течение многих лет пытается выстроить систему, основанную на сферах влияния, где крупные державы контролируют своих соседей, ограничивая их суверенность и независимость. Это старая система, ялтинская, при которой державы делили между собой Европу. Мы этого не хотим. Никто не может нарушать суверенность отдельных стран.
— Москва утверждает, что увеличивая свои границы, НАТО угрожает ее суверенности?
— Это не так. Присоединение к НАТО — это свободный, демократический выбор суверенных государств.
— Однако риск велик?
— Мы должны быть сильными, едиными, целенаправленными и сохранять спокойствие. Так можно предотвратить конфликты. Альянс должен укрепить оборону и сделать все возможное, чтобы выстроить как можно более партнерские отношения с Россией.
— Проблема состоит и в Сирии. Путин бомбит гуманитарные конвои и угрожает французским и американским силам.
— Ответ состоит в том, чтобы избежать роста напряжения. Проявлять твердость, настаивая, что нам не нужно никаких столкновений.
— А как же Турция?
— Это ценный союзник. Он очень важен для НАТО и Европы.
— Даже несмотря на постоянное сближение Путина и Эрдогана?
— Я всегда поддерживаю политический диалог и выступал за него даже после инцидента со сбитым самолетом. Никто не заинтересован в том, чтобы между этими двумя странами было какое-то напряжение.
— НАТО надеется, что союзники потратят 2% оборонного ВВП. Не пора ли поговорить об этом?
— Никому не нравится увеличивать военные расходы. Когда я в 90-е годы был министром финансов, я их урезал. Но тогда было другое время. Сейчас этого делать нельзя. Нужно увеличить расходы. Не потому, что нам это нравится, а потому что только при помощи сильной обороны можно предотвратить возникновение конфликтов.
— Вы потребуете этого и от Италии?
— Я очень высоко ценю превосходную помощь Италии Альянсу. Она помогла нам и в Афганистане, и в Косово. Она взяла на себя множество объектов, начиная от командного состава Неаполя. Вскоре в Сигонелле начнется авиапатрулирование территории при помощи самолетов и дронов. В 2018 году вы будете участвовать в “Острие копья” и балтийских батальонах.
— А как же деньги?
— В 2016 году впервые за долгое время увеличились расходы на оборону. Все должны стремиться к 2%. Эта цель остается.
— Вернемся в Средиземноморье. Какие у вас планы?
— Я поговорил с верховным представителем ЕС Федерикой Могерини (Federica Mogherini), и мы готовим более обширную поддержку в операции Софии по контролю над международными водами. Мы готовы осуществлять помощь в формировании береговой охраны и контингента ливийской обороны, если это потребуется. Наша морская операция Sea Guardian объединит усилия с силами Софии. Мы обсуждаем условия. НАТО и ЕС прекрасно находят общий язык.
