Американцы могут разделиться на два лагеря, поддерживая Дональда Трампа или Хиллари Клинтон, но обо всем остальном мире этого никак не скажешь. По результатам глобального опроса, недавно проведенного в 45 странах WIN/Gallup International, Клинтон разбивает своего противника в пух и прах.
Она одерживает уверенную победу почти везде — включая родину Мелании Трамп, Словению — с двумя красноречивыми исключениями, в числе которых оказываются Россия и Палестинская национальная администрация.
Почему русские приветствуют Трампа, объяснить несложно. В условиях невиданного с конца холодной войны упадка российско-американских отношений Трамп всячески старается дать понять, что рассматривает Россию как союзника, а президента Владимира Путина как друга и образец для подражания. Для россиян не оказать поддержку кандидату от Республиканской партии выглядело бы как предательство своего собственного президента, или еще хуже — как неблаговоспитанность.
Что касается палестинцев, то с их поддержкой Трампа тоже все просто. Клинтон считается у них более сильным союзником Израиля, чем Трамп, какие бы свидетельства об обратном ни содержали его собственные высказывания, так что Палестина отдает предпочтение меньшему из двух зол.
Но все-таки интересно, почему Трамп настолько непопулярен среди не американцев, даже когда последние охотно принимают популистскую политику такого рода? Почему многие из тех людей, которые в собственных странах голосуют за раздраженных, антиэлитарных, возводящих стены и самоутверждающихся кандидатов, по всей видимости, не желают дать шанс Трампу? Почему, скажем, австрийцы, которые вот-вот изберут президентом представителя ультраправой Партии свободы, поддерживают Клинтон с 78 процентами против девяти? Почему итальянцы, с их длившейся два десятилетия любовью к Сильвио Берлускони, или голландцы, где миллионы поддерживают антииммигрантскую политику Герта Вилдерса, аналогичным образом отвергают Трампа, демонстрируя перекос в результатах?
У меня на этот счет есть две гипотезы. Первая, которую я назову гипотезой «пилота авиалинии», достаточно проста. Есть люди, которые, набравшись виски, вызываются отвезти своих друзей домой, однако те же самые люди придут в ужас, если узнают, что пилот самолета, на борту которого они собираются лететь, сделал хотя бы один глоток пива. Таким же образом многие из сторонников популистских партий в Европе, Латинской Америке и Азии полагают, что сумасбродный выбор вполне приемлем в небольших странах, подобных их собственной, однако перспектива того, что вразнос пойдет Америка, невероятно их пугает. И в этом есть доля смысла: разница между избранием кандидата, подобного Трампу, где-нибудь в Болгарии и самим Трампом, пришедшим к власти в Соединенных Штатах, равносильна разнице между обычной войной и ядерной.
Вторую гипотезу обозначим как «это ваш мир». Восстание против глобализации является основным посылом Трампа. Оно также свойственно самым разным популистским движениям по всему миру. Но антиглобализм Трампа, в силу того что он исходит от американца, для остального мира звучит просто-напросто неубедительно.
В то время как популисты за пределами Соединенных Штатов осуждают глобализацию, которая, по их мнению, руководствуется правилами Америки и служит ее интересам, Трамп заявляет, что на самом деле как раз Америка и является великой жертвой глобализации. В то время как за пределами США соглашения о свободной торговле, подобные Транстихоокеанскому партнерству, как правило не находят одобрения, поскольку рассматриваются как сфабрикованные в пользу транснациональных компаний, зародившихся в Соединенных Штатах и лояльных им, Трамп называет те же самые договоры предательством политических и экономических интересов Америки. Если в остальном мире глобализация является синонимом американизации, Трамп утверждает, что речь идет о заговоре против Соединенных Штатов.
Стивен Холмс (Stephen Holmes), американский политический философ Нью-Йоркского университета, в личной беседе предположил, что, если мы хотим понять феномен Трампа, то должны быть готовы признать, что сегодня большинство американцев видят стратегическую уязвимость в том, что когда-то воспринимали как преимущество. Глобализация больше не означает новые рынки для американских товаров, технологий и идей; сегодня она означает потерю рабочих мест, терроризм и миграцию. Американцы также усвоили, что люди, голосующие на выборах в американском духе, не будут естественным образом поддерживать интересы США и что результатом распространения демократии могут быть не только дружественные правительства, но и конфликты и дестабилизация.
Американцы, по мнению Холмса, даже начинают беспокоиться по поводу глобального распространения английского языка. Некоторое время назад философ Филипп Ван Парийс заявил, что носители английского языка должны облагаться специальным налогом на язык, поскольку, владея английским как родным, они извлекают из этого довольно большие и незаслуженные собственным трудом выгоды. Но сегодня американцы воспринимают все отнюдь не так.
В нашем все более англоговорящем мире американцы становятся до передела понятны тем, кто владеет английским языком, между тем как для одноязычных американцев окружающий мир продолжает быть таким же непостижимым и зачастую пугающе туманным. В то время как мир поглощает американские фильмы и внимательно следит за ее политикой, сами американцы знают очень мало о том, как думают и живут люди за границей. Американцы никогда не слышали о кинозвездах из других стран и имеют лишь смутные представления о тамошних политических конфликтах.
Эта вопиющая эпистемологическая асимметрия представляет собой реальную слабость. Когда WikiLeaks обнародовал секретную переписку Государственного департамента США или содержание электронной почты предвыборной кампании Клинтон, это тотчас стало мировой сенсацией в новостях и главным затруднением для американской дипломатии. Утечка китайских дипломатических депеш либо электронных писем российских чиновников никогда не смогла бы стать общемировой новостью, к которой проявили бы живой интерес люди в разных уголках планеты, по той простой причине, что прочесть их — не говоря уже о том, чтобы разобраться в них — смогла бы лишь небольшая горстка иностранцев, владеющих китайским или русским.
Проблема Трампа в том, что, в то время как многие американцы готовы поверить, что Америка является главной жертвой глобализации, весь остальной мир этого мнения не разделяет. В конце концов, мир, который сегодня возмущает многих американцев, есть мир, которые сами американцы и сделали. Не следует ждать от популистов единодушия.
