В течение последних нескольких недель я задаю себе вопрос о том, что будет дешевле — вырыть подвал, купить счетчик Гейгера и таблетки йода или иммигрировать в Новую Зеландию? Вы можете назвать меня трусом, но мне не нравится то, куда мы движемся. Возможно, второй вариант является более легким: как в книжке «Армагеддон, пора бежать» (Armageddon outta here) и т. д. И я могу найти, как в книге Невила Шюта «На берегу» (On the Beach), какую-нибудь скалистую бухту около Данидина и ждать там, когда начнут выпадать радиоактивные осадки.
Я мог сознательно наблюдатель лишь за событиями последнего этапа холодной войны, но я помню, что обе стороны, они и мы, вели себя, по большей части, с определенной долей рациональности и здравого смысла (мне нравится, когда мои политики являются в большей мере прагматичными, а не харизматичными, и именно поэтому, если бы меня спросили, кто является для меня самым предпочтительным советским деспотом, то я неизменно называл бы Брежнева. Мне больше по нраву его серая, гнетущая непроницаемость, чем странные, сопровождаемые ударами кулаком по столу и — в кавычках — крестьянские гиперболы Хрущева).
Когда Рейган сказал в микрофон, что «мы начинаем бомбить через пять минут», для всех было очевидно, что он шутит. Сегодня, когда некий неуравновешенный член парламента от Консервативной партии встает и говорит о том, что мы должны начать сбивать российские самолеты, становится очевидным для всех, что он не шутит, а его слова являются просто идиотскими и опасными. Но именно этот простодушный идиотизм и начинает распространяться. С каждым днем происходит ужесточение направленной против Москвы риторики. Некоторые ее составляющие поступают от наших военных, и это, вероятно, происходит потому, что более комфортно иметь дело с врагом, которого они понимают, чем с разного рода бандами нигилистически настроенных и ненормальных джихадистов. Затем нас предупреждают о размещении ракет «Искандер» вблизи побережья Балтики — чтобы еще сильнее угрожать Латвии с ее значительным русским населением, а также Польше. А затем каждый день желтая пресса сообщает нам о том, что российские самолеты летают вдоль нашей береговой линии. Как будто они не летают вдоль наших берегов в течение 70 лет. И как будто мы не отвечаем им тем же.
Нам следует ожидать подобного рода поведения от военных, как мне кажется. Беспокоиться я, на самом деле, начинаю тогда, когда наши политики оказываются за границей — и меня беспокоит именно наша, а не их сторона. Не один Эндрю Митчелл (Andrew Mitchell) занимался бряцанием ржавым оружием и не один он предлагал сбивать российские самолеты в небе над Сирией. У нас есть еще Борис Джонсон, наш министр иностранных дел, которые требует — в стиле похожего на аяатоллу клоуна, — чтобы люди протестовали перед зданием российского посольства. Борис предложил сделать это в ответ на проводимые российским и сирийским правительством удары с воздуха по Алеппо, которые, действительно, были жестокими. Затем, примерно через неделю, Запад начал с клинической точностью идентифицировать людей в последнем опорном пункте ИГИЛ (запрещенная в России организация) в Ираке — в Мосуле. Запад определял этих людей по радикальным бородам и затем разбивал их бомбами вдребезги, но при этом милосердно и в гуманитарном духе отделял их от местных, порядочных и демократически настроенных граждан, которые, разумеется, в результате бомбардировки получили лишь несколько царапин.
Люди, на самом деле, верят в подобную ерунду? Верят ли в это Борис и Митчелл? И ООН, и Международный комитет Красного Креста предупреждают о том, что более одного миллиона жителей станут беженцами в результате славного освобождения Мосула — и сотни их, вероятно, будут убиты. Но если это и произойдет, то это будет не по вине коалиции, а по вине ИГИЛ, по вине мстительных иракских солдат-шиитов, или кровожадных членов отрядов Пешмерга. К нам, господа, это не имеет никакого отношения.
Действия западной коалиции в Сирии и Ираке являются такими же непоследовательными и неправильными, как и все то, что мы в последнее время делаем на Ближнем Востоке — начиная от вторжения в Ирак и поддержки в некотором роде химерических восстаний в ходе «арабской весны», до катастрофической и глупой интервенции в Ливии. То, что мы сделали во имя безумного либерального евангелизма стоило значительно большего количества жизней, чем можно положить на порог к русским и Владимиру Путину. В Сирии и в Ираке мы воюем и поддерживаем тех людей, которые реально не существуют — то есть приятных умеренных, а не джихадистов и не Асада. Их можно сосчитать на пальцах одной руки — этих сирийских либеральных демократов, включая Мухаммеда Клегга (Mohammed Clegg) и его друзей.
Примерно месяц назад я разговаривал с одним парнем, который работает от имени беженцев в этих двух погрузившихся во мрак странах и который отнюдь не является другом режима Асада. Каким будет в настоящее время наилучший сценарий? спросил я. «Это такой сценарий, при котором Россия и Асад победят как можно быстрее. Это позволит сократить количество убитых мирных жителей». Однако мы делаем все возможное для того, чтобы не допустить подобного развития событий и таким образом продлеваем войну.
Когда о сражение за освобождение Мосула было сообщено исключительно доверчивым западным средствам массовой информации, Владимир Путин выразил надежду на то, что (западная) коалиция сделает все возможное, чтобы ограничить количество жертв среди гражданского населения в результате военной операции. Но, по его словам, он понимает, что победа в войне иногда приводит к гибели невинных жертв, и поэтому он не будет топать ногами и требовать того, чтобы мы все стали протестовать перед ближайшим посольством Соединенных Штатов или Соединенного Королевства. Вскоре после этого заявления российское и сирийское правительства объявили о прекращении огня внутри и вокруг Алеппо, и сделано это было для того, чтобы мирные жители города смогли воспользоваться шестью хорошо охраняемыми коридорами для выхода в безопасные районы — по гуманитарным соображениям. То есть, когда самолеты и артиллерия западной коалиции наносили удары по Мосулу, Путин объявил о прекращении огня. И, возможно, это еще одна причина для антироссийского апоплексического бешенства как со стороны нашего правительства, так и со стороны слабой и утомленной администрации Соединенных Штатов — а Путин выступает в роли практичного дельца. Он даже с некоторой легкостью выигрывает пропагандистскую войну.
На определенный период времени объявлен сезон охоты на все русское. Их спортсмены обманывают, и им запрещают принимать участие в соревнованиях. В то время как наши атлеты принимают стимуляторы только для того, чтобы бороться с сильными приступами астмы, которые в противном случае помешают им выиграть велогонку Тур де Франс. Соединенные Штаты обвиняют Путина в проведении кибервойны, целью которой является оказание влияния на выборы. Ну, конечно, хотя они, на мой взгляд, в настоящее время действуют недостаточно активно — надо немного усилить, Дмитрий. И мы должны поверить в то, что Соединенные Штаты в настоящее время не ведут никакой тайной кибервойны?
А еще существует телеканал Russia Today, оказавшийся сегодня на линии фронта. Банк NatWest, находящийся, в основном, в собственности государства, объявил в сугубо благочестивом тоне о своем намерении закрыть банковские счета этого расположенного в Британии и финансируемого Россией вещателя. Черт возьми, мы никогда не делали ничего подобного с «Правдой». Спустя некоторое время банк NatWest дал задний ход, и произошло это именно в тот момент, когда телеканал Russia Today — не без некоторых оснований — пожаловался на ограничение свободы слова и пригрозил заморозить финансовые счета компании Би-Би-Си, работающей в России. В то время как наше правительство, сохраняя бесстрастное выражение лица, отрицало свое воздействие на первоначальное решение банка NatWest — кто же в такое поверит?— официальный представитель Терезы Мэй, следуя неудачному совету, добавил: «Но если говорить в более широком контексте, то хотим ли мы быть уверенными в том, что дезинформация не распространяется? Конечно, хотим».
Я полагаю, что все здесь достаточно ясно, не так ли? Речь идет, на самом деле, о прямом вмешательстве правительства. Мы пытаемся помешать работе телеканала, а затем — будем надеяться — и закрыть его, потому что он говорит такие вещи, с которыми не согласно наше правительство. А разве не русские должны, как я полагал, как раз этим и заниматься — то есть, подавлением инакомыслия? И хотя телеканал Russia Today, на самом деле, всегда благосклонно относится к эксцессам Путина, его новостные передачи — часто они напоминают старую добрую британскую таблоидную журналистику — временами раскрывают правду, которая в противном случае осталась бы скрытой. Так что проблема не в том, что этот телеканал распространяет дезинформацию, а в том, что Russia Today распространяет правдивую информацию, которую правительство Соединенного Королевства считает исключительно неполезной. Является ли этот телеканал непредвзятым и беспристрастным? Всегда ли он дает сбалансированную информацию и предоставляет право на ответ? Нет, трижды нет. Но делает ли это Би-Би-Си?
Среди некоторых британцев, особенно у мужчин примерно моего возраста, существует предрасположенность к тому, чтобы восхищаться Владимиром Путиным — в основном, по причине его решительности и социального консерватизма. В то время как Запад топчется на месте, Путин действует — и поэтому мы, вероятно, простим ему возникающие время от времени гомофобные приступы (или даже похвалим его за это). Однако сам я не являюсь членом его активно растущего британского фан-клуба. Легко быть решительным, когда не встречаешь никакого демократического сопротивления — а он его, конечно же, не встречает. Путин поражает меня своей аморальностью, жестокостью и воинственностью. И я не знаю, насколько глубоко укоренился в нем этот странный мачизм с обнажением торса и борьбой с медведем, и я не знаю, насколько все это делается в расчете на публику. Меня вот что беспокоит: мы провоцируем и провоцируем, мы искажаем факты для того, чтобы они соответствовали нашей повестке, мы обливаем грязью Путина и его страну в совершенно воинственной и однобокой манере, не замечая при этом своих собственных ошибок — на Украине, в Сирии и в Ираке, а также в том, что касается прав человека и свободы слова.
Я очень надеюсь на то — как об этом говорит Пол Вуд (Paul Wood) на странице 12 данного издания, — что воинственность Путина является просто действием, рассчитанным на международное потребление и что он совсем не такой глупый, как Эндрю Митчел или Борис Джонсон. Именно такого мнения я придерживаюсь и делаю это до заказа билета в Веллингтон. Поскольку это может вполне быть призрачной надеждой. И он, возможно, продвинется дальше, чем принято считать.
Кроме того, Путин — по крайней мере, частично — является, конечно же, нашим собственным созданием. Вы не можете лишить страну ее империи, ее политической системы и смысла существования, ее промышленности, ее рабочих мест, ее денег, ее престижа и ее положения в мире в течение пяти или шести коротких лет, не рассчитывая при этом получить какую-то ответную реакцию, своего рода страстное стремление к старому образу жизни, к некой облегченной системе Сталин-лайт. А также стремление к Путину. Это была упущенная возможность тогда, в 1990-е годы, когда можно было получить подвергнутую бомбардировке любви Россию и предложить ей вступить в НАТО. В результате мы теперь вынуждены иметь дело с Путиным. И у нас это плохо получается. Мы везде проигрываем.
