Размещение в районе Тартуса российских систем ПВО С-300 и С-400 с радиусом поражения воздушных целей около 400 километров парализовало возможности авиации ЦАХАЛа осуществлять боевые операции по уничтожению террористов, а также ракетного оружия и объектов террористической инфраструктуры на территории Сирии.
Отныне взлет каждого израильского самолета, который поднимается в воздух с базы ВВС Тель-Ноф в районе Реховота, фиксируется российскими радарами.
После уничтожения ракет противовоздушной обороны Сирии в 1982 году израильские ВВС имели абсолютное превосходство в воздухе (и, соответственно, почти полную свободу действий) в регионах, примыкающих к северной границе страны.
Этот «золотой век»закончился в тот момент, когда Москва решила усилить свою систему ПВО в районе Тартуса. Россияне, без видимых усилий, лишили Израиль статуса самой мощной, в сфере военно-воздушных сил, державы на Ближнем Востоке.
В последние месяцы Нетаньяху (Беньямин Нетаньяху премьер-министр Израиля — прим. ред.) мечется между Тель-Авивом и Москвой, а также регулярно звонит президенту Путину, что многие воспринимают как признак «особых отношений»между двумя лидерами.
На самом деле «русский роман»был навязан израильскому руководителю извне. Он обусловлен резким ухудшением статуса Израиля на Ближнем Востоке из-за существенного усиления военного присутствия Кремля в непосредственной близости от границ еврейского государства.
Эти отношения скорее напоминают отношения насильника и жертвы изнасилования, которая не может уклониться от агрессивного «ухаживания»того, кто намного сильнее ее.
Кремль вновь применил присущий ему силовой подход, и Израиль был вынужден согласиться на присутствие российского медведя в своем дворе.
Слабым утешением для официального Иерусалима может служить то обстоятельство, что такими же методами президент РФ действует во всем мире.
Чем сильнее экономика России трещит по швам, тем громче и агрессивнее Путин проявляет свои военно-политические амбиции в различных регионах планеты.
Кремлевский лидер уже совершенно откровенно, и все чаще, намекает на то, что миру угрожает опасность ядерной войны в том случае, если кто-то посмеет ему противоречить.