Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Между Антикоррупционным бюро и Генпрокуратурой Украины возник конфликт, периодически доходящий до чуть ли не боевых столкновений. Противостояние достигло таких масштабов, что к нему стали подключаться совсем уже необычные игроки — например, МВФ, который отказывается выдавать Украине новые кредиты, пока Антикоррупционное бюро не получит права прослушивать подозреваемых чиновников.
Когда в октябре 2014 года депутаты Верховной рады принимали закон о Национальном антикоррупционном бюро (НАБУ), вряд ли они могли предположить, что новое ведомство принесет всем столько головной боли. Тем более этого не предполагали в администрации президента. Но спустя два года в окружении Петра Порошенко прибавилось поводов для беспокойства, а причина тому проста — Бюро все сильнее перетягивает антикоррупционную инициативу у Генеральной прокуратуры Украины, тем самым лишая власть сильного инструмента влияния.
Со времен президента Кучмы пост генерального прокурора Украины был связан не столько с контролем за соблюдением законности, сколько с политикой. Дела, которые заводились против бывших и действующих чиновников, не раз носили политический или околополитический характер. Пример тому — экс-премьер Юлия Тимошенко.
Для олигархической системы государственности, какой была и отчасти остается Украина, прокурорский надзор имел системообразующий характер. Пользуясь простым правилом: лучший способ борьбы с коррупцией — это коррупцию возглавить, — власти могли направлять битву со взяточниками в нужное русло.
Этот тезис еще раз подтвердило недавнее дело «бриллиантовых прокуроров». В 2015 году за вымогательство взятки задержали двух прокуроров Киевской области — Александра Корнийца и замначальника Главного следственного управления Генпрокуратуры Владимира Шапакина. У первого обнаружили 35 пакетов с бриллиантами. Но оказалось, что не все так просто: инициаторов задержания Давида Сакварелидзе и Виталия Касько (оба — замы главы Генпрокуратуры) уволили. Противодействие любым изменениям в прокуратуре зашкаливает.
И вот в том же 2015 году в мае было фактически создано Национальное антикоррупционное бюро, руководителем которого стал Артем Сытник. Он не был известен широкой публике, и его нельзя было назвать креатурой кого-то из крупных политиков. К созданию нового антикоррупционного ведомства приложили руку представители США и ЕС — такой орган в глазах Запада помог бы избавить Украину от вечной проблемы — коррупции.
Между Антикоррупционным бюро и Генпрокуратурой вскоре возник конфликт, который не утихает до сих пор, периодически разгораясь до чуть ли не боевых столкновений. Противостояние достигло таких масштабов, что к нему стали подключаться совсем уже необычные игроки — например, Международный валютный фонд. МВФ потребовал от администрации президента Украины дать Бюро больше полномочий — этот пункт включен в кредитные обязательства. Одновременно генпрокурор Украины Юрий Луценко вообще хочет законодательно забрать у своих оппонентов право вести антикоррупционную деятельность. То есть, по сути, полностью обнулить функции нового ведомства, что приведет к непоправимому откату в прошлое.
Свой среди чужих
История противостояния Антикоррупционного бюро и Генпрокуратуры началась еще при предшественнике Луценко Викторе Шокине, который сразу ясно намекнул, что совсем не в восторге от появления еще одной силовой структуры. И это немудрено — ведь Генпрокуратура была обязана передать Бюро определенную часть дел, которые расследовала. Эту обязанность прокуроры формально выполнили, но, как оказалось, большинство переданных дел в действительности были старыми «глухарями», в которых Бюро могло просто утонуть. Некоторое время между ведомствами шла перепалка, пока наконец-то в Бюро не передали нормальные дела.
В законе о Национальном антикоррупционном бюро говорится, что его задача — противодействовать коррупционным правонарушениям исключительно высших должностных лиц. «Все государственные служащие первого и второго ранга — его потенциальные клиенты», — подчеркивал при создании президент Порошенко. Глава Бюро Сытник тоже говорил, что под колпаком будут премьер-министр, члены правительства, государственные служащие первой-второй категории, губернаторы и их заместители, не ниже.
Одним из первых громких шагов Бюро стало дело против депутата Александра Онищенко, которого обвиняют в присвоении государственного имущества в особо крупных размерах. Сумма нанесенного ущерба оценивается в 115 млн долларов. Но благодаря депутатской неприкосновенности Онищенко так и не смогли задержать. Бюро обратилось за соответствующей санкцией в Генпрокуратуру, но там дело затянули настолько, что Онищенко успел выехать из страны и теперь находится в Британии.
Еще более показательным стал другой случай. 12 августа 2016 года Бюро вело расследование возможных злоупотреблений следователя Департамента по расследованию особо важных дел Генпрокуратуры Дмитрия Суса. У дверей конспиративной квартиры на улице Петлюры двое сотрудников Бюро были захвачены группой подчиненных Суса, который и руководил захватом. Двух оперативников Бюро вывезли в помещение Генпрокуратуры, где их заперли в подвале и даже хотели пытать — повредили палец, угрожали холодным оружием.
За еще одного детектива Бюро шла настоящая драка — к квартире прибыло подразделение спецназа Бюро. Спецназ разогнал группу Суса, которая блокировала квартиру, не давая выйти детективу вместе с техникой. Одному из блокировавших надели наручники. Впоследствии в Генпрокуратуре заявили, что трое их сотрудников получили телесные повреждения.
Эта история сразу оказалась на первых полосах газет. Стало понятно, что война между Бюро и Генпрокуратурой переросла из простых организационных трений в силовое противостояние. Чуть позже Луценко и Сытник собрались на брифинг и сообщили, что конфликта нет, — но осадок остался. Только через месяц в Генпрокуратуре отстранили Суса от исполнения служебных обязанностей на время расследования. В ходе выяснения отношений стали известны скандальные подробности о нем, оказалось, что Сус ездит на автомобиле Audi Q7 стоимостью до 40 тысяч долларов, который по документам записан на его бабушку. При этом годовой доход следователя Генпрокуратуры составляет 11 тысяч долларов.
Произошедшее дало Генпрокуратуре повод обвинить Бюро в незаконной прослушке, хотя последние утверждают, что есть соответствующее постановление суда, да и прослушка осуществлялась силами СБУ. Тут же подключились западные партнеры, и теперь в списке требований МВФ к Украине значится еще один пункт — предоставление Антикоррупционному бюро права прослушивать подозреваемых.
В конце сентября детективы Бюро снова задержали сотрудника Генпрокуратуры — старшего следователя по особо важным делам Департамента по расследованию особо важных дел в сфере экономики, его обвиняют в получении взятки в 200 тысяч долларов.
Генпрокурор Луценко в свою очередь пошел в наступление, заявив, что хочет законодательно лишить Бюро исключительного права на расследование коррупционных преступлений. Свою инициативу он поясняет просто: мол, в стране так много преступности, что отдавать исключительное право на борьбу с высокопоставленной коррупцией одному правоохранительному органу неэффективно.
Глава Антикоррупционного бюро Сытник парировал тем, что в таком случае всякое ведомство будет пиариться на антикоррупционной борьбе, не делая по сути ничего. К делу подключилось посольство США, в котором заявили, что очень внимательно следят за попытками ограничить работу Бюро, ясно намекая, кого они поддерживают в этом конфликте.
Старый новый порядок
Со стороны Генпрокуратуры и лично Луценко ситуация выглядит парадоксально. Ведь с его приходом на пост СМИ запестрели новостями о задержанных взяточниках и вымогателях всех мастей. Например, 26 сентября был арестован главный коневод Украины на взятке в 30 тысяч долларов.
Но еще никому из украинских генпрокуроров не удалось реформировать это ведомство. Можно предположить, что Луценко смотрит на проблему приблизительно так: найти новые кадры на маленькую зарплату и на те условия работы, которые существуют сейчас в Генпрокуратуре, — очень тяжело. Понятно, что нужна реформа этой громоздкой системы. И получается, что на период этой реформы ему нужны все, кто там сейчас продолжает работать, никого увольнять генпрокурор не намеревается.
В Генпрокуратуре скопилось более 40 тысяч дел, и даже отписки по ним кто-то должен делать, чтобы не завалить хотя бы документооборот. Таким образом, в ведомстве остались некоторые одиозные фигуры — например, замгенпрокурора Юрий Столярчук. Одновременно считается, что Луценко зависит только от воли президента и советов военного прокурора Анатолия Матиоса. Все это сильно мешает Генпрокуратуре совмещать свое якобы желание побороть коррупцию с нежеланием отдать основные полномочия другим ведомствам.
С другой стороны, глава Бюро Сытник пытается заручиться поддержкой не только президента, но и Запада. Формально Порошенко поддерживает Бюро, но на деле большую роль играют именно европейские и американские чиновники. В одном из интервью Сытник признался, что посещал посольство США и обсуждал там необходимость судебной реформы. Ведь за последний год приговоры по коррупционным делам получили 952 человека, но лишь 33 из них оказались в тюрьме. Это всего лишь 3%.
Пока на общем фоне Сытник смотрится достаточно независимым, умело маневрируя между аппетитами властей и собственной повесткой. Сейчас Бюро активно ведет около двухсот дел. Хотя по количественным параметрам Бюро никак не может тягаться с Генпрокуратурой: первых по закону всего 700 человек, а вторых — 12 тысяч. Первые только выстраивают систему, а вторые все еще имеют сильное влияние в стране. Да, повестка дня в этой борьбе во многом диктуется активной частью общества, журналистами или высказываниями западных дипломатов, но вот исход противостояния двух ведомств решится в кабинете на Банковой. Президенту Порошенко придется принять одно из главных решений для будущего развития Украины: оставить неповоротливую и плохо реформируемую Генпрокуратуру флагманом борьбы с коррупцией или поставить на небольшое и новое ведомство, у которого есть шанс изменить ситуацию.
