Ласковая и пушистая Америка осталась в прошлом. По крайней мере так считают — и на это надеются — местные эксперты по внешней политике, при условии что 20 января Овальный кабинет займет Хиллари Клинтон.
Следует признать, что все факты указывают именно в этом направлении. Во многих вопросах, от Ближнего Востока до Северной Кореи, она придерживается гораздо более агрессивных взглядов по сравнению с ее бывшим боссом, Бараком Обамой, которого многие критикуют за его слабость: он был слишком мягким и идеалистически настроенным, в то время как его противники, такие, как Китай, Иран и, главным образом, Россия, отказывались вести честную игру.
Более того, как бывший госсекретарь США, а еще раньше как сенатор, шесть лет входивший в состав комитета по делам вооруженных сил, Клинтон привнесет в свою работу гораздо более глубокое знание внешней политики и системы национальной безопасности, чем любой другой президент за последние несколько десятилетий — намного более глубокое знание, чем то, которым обладал ее муж в тот момент, когда он занял пост президента в 1993 году. Итак, после ее избрания примется ли Хиллари-ястреб за решение проблем беспокойного мира, истосковавшегося по твердому руководству США? Возможно, да, а возможно, и нет.
Вероятнее всего, она захочет продемонстрировать более решительный настрой. Трудно отрицать, что рационализм Обамы, граничащий с пассивностью, вызывает у некоторых традиционных союзников Вашингтона сомнения в том, что в случае необходимости США придут им на помощь. Сила заключается в восприятии готовности ее применить, и в этом смысле сила Америки, бесспорно, уменьшилась — как раз в момент стремительных перемен в мире.
Мадлен Олбрайт (Madeleine Albright) была послом Вашингтона в ООН, а затем госсекретарем США при администрации Билла Клинтона. Возможно, она не войдет в историю как титан внешней политики, однако ей принадлежат несколько высказываний, которые чрезвычайно точно характеризуют тот недолгий период конца 1990-х годов, когда США были единственной сверхдержавой на планете.
Америка, говорила она, была «незаменимой» страной, и без ее участия невозможно было решить ни одну из основных проблем мира. В то время к числу таких проблем относились Балканы. Расстроенная непрекращающимся насилием на Балканах и неспособностью Запада его остановить, она в сердцах обратилась к тогдашнему председателю Комитета начальников штабов Колину Пауэллу (Colin Powell): «Какой смысл содержать эту великолепную армию, о которой вы постоянно говорите, если мы не можем ее использовать?»
Именно таким было мировосприятие на пике эпохи «Пакс Американа». Теперь влияние Америки находится в состоянии упадка или, если точнее, относительного упадка. США до сих пор остаются самой сильной страной в мире, обладающей крупнейшей и самой инновационной экономикой. США до сих пор остаются единственной страной, способной проецировать непревзойденную военную мощь в самых далеких уголках планеты. Кроме того, с Америкой никто не может сравниться и в смысле «мягкой силы».
Но разрыв постепенно уменьшается. Россия восстанавливается, а Китай уже более или менее догнал США в экономическом смысле, и через одно-два десятилетия он догонит их в военном отношении. Между тем, атрофия и проблемы в американской политической системе не способствуют укреплению роли США как демократической модели или их репутации в целом.
Именно такой мир унаследует Хиллари Клинтон. Вероятнее всего, она захочет возродить принципы Олбрайт. Несмотря на необходимость придерживаться позиций популярного президента Обамы, их мнения расходились в вопросе Сирии, где она настаивала на создании бесполетных зон и более активном участии американских военных, однако Обама отверг эти инициативы. России она тоже не даст спуску, тем более в ее попытках соперничать или вытеснить США с Ближнего Востока.
Вероятно, Клинтон займет более решительную позицию и в отношениях с Китаем. Обама пытался вести политику «поворота к Азии», чтобы укрепить влияние Америки в этом регионе, где она до сих пор играет стратегическую роль. Однако решение президента Филиппин Родриго Дутерте (Rodrigo Duterte) — давнего союзника и бастиона американской политики по сдерживанию экспансионизма Китая в Юго-Восточной Азии — сблизиться с Китаем указывает на то, что этот поворот Обамы не принес желаемого результата.
В Вашингтоне разочарование охватило обе партии. Внешнеполитические круги Республиканской и Демократической партий убеждены в том, что Америка должна занять более решительную и твердую позицию. В своей грубой манере Дональд Трамп (Donald Trump) заявил об этом в ходе президентских дебатов и даже выиграл несколько очков благодаря этому. Более рациональный и более осведомленный кандидат мог бы поставить Клинтон в крайне неудобное положение.
Однако недовольство элит, возможно, не является решающим фактором. Несмотря на все свои недостатки, в США правит демократия, и воля народа имеет огромное значение. Народу (и Трампу, если уж на то пошло) может очень понравиться образ такой Америки, которая проецирует свою мощь повсюду — но не до такой степени, чтобы соглашаться с жалобами Олбрайт на великолепную армию, которую нельзя использовать.
В США интервенционистский маятник качнулся от относительной осторожности первого срока Клинтона к «превентивной войне» администрации Джорджа Буша-младшего, которая привела к бессмысленному вторжению в Ирак в 2003 году. Теперь он качнулся в обратном направлении. Иракская кампания до сих пор подпитывает общественное сопротивление американской сухопутной кампании на Ближнем Востоке, и сейчас нет никаких признаков того, что мнение общества в скором времени изменится.
Хаос в Сирии и Ливии, а также замена одного жестокого режима на еще более жестокий режим в Египте только укрепили эту точку зрения. Сама Клинтон не раз говорила о том, что нельзя вводить американские войска в страны Ближнего Востока. Возможно, она была совершенно права, придерживаясь такой позиции, но исключив вероятность непосредственного американского военного вмешательства, она уменьшила потенциальное влияние США.
Кроме того, не стоит забывать и о вечных геополитических реалиях. Это может вызывать насмешки или недоумение, но в XXI веке все еще сохраняются сферы влияния. И к такой державе, как Россия, чей ядерный потенциал представляет собой экзистенциальную угрозу для США, нужно относиться именно так, какой бы спорной ни была ее политика.
Все это свидетельствует о неразумности непосредственного вмешательства США в сирийский конфликт: война против Башара аль-Асада будет означать войну против России. Это объясняет те ограничения, которые существуют в вопросе о том, что можно предпринять в связи с вмешательством России в дела соседней Украины — и то, почему все так боятся последствий угроз России в адрес стран Балтии, которые не так давно входили в состав Советского Союза. Итак, Клинтон-ястреб или Клинтон-прагматик? Полагаю, что прагматик, но украшенный несколькими перьями и когтями хищной птицы.
