«Можно победить армию, но не народ. Поэтому Россия никогда не сможет нас победить». Армен уверен, что Украина вернет себе Донецк и Луганск, завоеванные два года назад пророссийскими сепаратистами. Возможно, ей удастся вернуть даже Крым, оккупированный сторонниками независимости при военной поддержке Москвы. Потому что война за Донбасс (стоившая на данный момент 10 тысяч жизней и почти 2 миллионов эвакуированных) не закончилась, она продолжается, хотя о ней не говорят, ее игнорируют, и ее жертвами становятся люди как с одной, так и с другой стороны.
Конфликт вспыхнул после революции, в ходе которой был свергнут премьер Виктор Янукович, обвинявшийся в близости к Путину и отдалении от европейской мечты украинцев. Во время восстания около ста манифестантов были убиты снайперами, однако победу одержал Майдан (протестанты), желание приблизиться к Европе и дистанцироваться от России. Армен — не доброволец. «Я патриот», — говорит он, хотя его семья армянского происхождения. Вместе со своим сыном он собирает вещи для отправки помощи в Донбасс. У его склада в Яготине, расположенном в 150 км к востоку от Киева, непременно останавливается направляющийся на фронт гуманитарный конвой. «В среднем их бывает около 120 в месяц», — объясняет он.
Они выезжают из столицы, нагруженные до отказа. «Мы везем съестные припасы, медикаменты, одежду», — рассказывает Наталия Прилуцкая, мать двоих детей, ее зять погиб в боях в начале конфликта. Гуманитарная помощь приходит со всего мира благодаря цепочке солидарности, начинающейся от Канады, идущей через Германию, Испанию, Францию. Даже через Италию, где живет многочисленное украинское сообщество. «На этот раз мы собрали упаковки обезболивающих препаратов и зимние одеяла», — говорит туринец Мауро Воэрцио (Mauro Voerzio), ответственный за итальянскую версию Stopfake.org, интернет-сайта, занимающегося разоблачением российской антиукраинской пропаганды.
Посылки прибывают в Киев небольшими количествами, сортируются волонтерами на «маршрутках», микроавтобусах, которые проедут почти тысячу километров до пункта назначения. В первых рядах обороны нужно все. Юрий Москаленко загрузил в свой фольксваген упаковки сала (весьма питательного свиного жира, подходящего для смазки танковых гусениц) и ящики глушителей для автоматов Калашникова. Он сделал их у себя в маленькой мастерской: «Это приборы для меткости: они глушат шум и уменьшают вспышку автоматов». Рядом с ним стоит Юлия Зуброва, она не расстается со своей гитарой и будет сменять Юрия за рулем. Юлия пишет патриотические песни и исполняет их везде, где только может: в грязных траншеях, в превращенных в бомбоубежища подвалах, в госпиталях перед ранеными, ее выступления сопровождаются аплодисментами и поднимают боевой дух.
Конвой непрерывно едет в течение 11 часов. Потом появляются блокпосты, отмечающие въезд в зону АТО, осажденный террористами Донбасс. Машины притормаживают, открываются окна: «Слава Украине!», — скандируют водители. Дула орудий опускаются, на осунувшихся от усталости лицах солдат появляется улыбка. «Героям слава!», — отвечают они, знаками показывая, что можно ехать дальше. Машины быстро отправляются, объезжая оставшиеся после взрывов выбоины, заржавевшие скелеты машин, разбросанные на асфальте осколки шрапнели. Есть риск, что тебя выбросит на обочину, и ты можешь попасть на заброшенные минные поля, теряющиеся на горизонте. В Луганске едут и медикаменты раздают в 93-м батальоне. Солдаты живут в темном закоптелом сарае, разнесенном ракетой «Град». Они используют зеркала, чтобы их не застали врасплох.
На возвышенностях недалеко от Стаханова напротив Дебальцева (города, захваченного в прошлом году у украинцев в битве, стоившей жизни почти 2 тысячам человек) автомобили переставляют на гусеничный ход. Машина проезжает брошенные деревни, дома, ставшие местом реабилитации бойцов первой линии. Повсюду грязь, даже в биваках, только что отопленных печами. Военные укрепляют позиции, роют новые траншеи, колют дрова, потому что снег, холод и враги наступают, они уже совсем рядом. Бастион — это последний украинский опорный пункт на автостраде, ведущей в Донецк. Люди спят среди мышей, во влажных убежищах, образовавшихся среди остатков разрушенного взрывами виадука. Аэропорт, находящийся в нескольких сотнях метров, ночью освещается прожекторами и пульсирующим артиллерийским огнем: выстрелы раздаются до самого рассвета, перед глазами предстает сюрреалистичный пейзаж.
Война на окраине Донецка продолжается беспрерывно уже более двух лет. Минские соглашения о прекращении огня не стоили выеденного яйца: гранатометы не умолкали ни разу. Это подтверждают также наблюдатели ОБСЕ, каждый день занимающиеся подсчетом взрывов, определением калибров, учетом жертв и раненых. Подсчеты неточные: сложно прийти к окончательному результату.
На шахте Бутовка конфликт ощущается в искривленных и заржавевших листах металла центрального отопления, в остром запахе горелого пластика и остающегося среди обломков мазута. Солдаты живут среди еще сохранившихся стен из цемента, как ищущие спасения клопы. Здесь сражается Игорь, молодой доброволец, оставивший свою семью в Санкт-Петербурге, чтобы защищать Киев. «Россия напала на братскую страну: у меня не было иного выбора, я встал на сторону Украины», — объясняет он. Он — не единственный россиянин, сделавший такой выбор. «Нас много, война будет долгой, — добавляет он, — нельзя было связываться с террористами».
Здесь же Видади Исрафилов. Он азербайджанец и, по иронии судьбы, выражает благодарность за полученную помощь Армену, патриоту армянского происхождения, представителю нации, в течение 25 лет воюющей с Азербайджаном за Нагорный Карабах. «Нас разделяет партийная принадлежность, идеология и, наверное, религия, — полагает Марина Данилова, активист группы „Поможем армии“, — но все мы защищаем свою страну, бок о бок, объединившись, не делая никаких различий, военные и гражданские. Каждый дает то, что может: это дух Майдана». Пророссийские военные продолжают обвинять Украину в нацизме, указывая на батальоны Азов и Правый сектор, использующие символику, схожую с немецкой свастикой и открыто выражающие симпатию к крайне правым. Как, впрочем, и многие сепаратисты, среди которых есть и несколько итальянских наемников.
На окраине Авдеевки артиллерийским огнем разнесло несколько жилых домов. Сепаратисты, однако, пощадили промышленный комплекс в западной части города. Здесь нет никаких ошибок и никаких чудес: эта часть города принадлежит олигарху, живущему в Донецкой республике. Школа номер семь находится за пределами последнего контрольно-пропускного пункта в городке. Светит солнце, но в кабинетах, выходящих окнами на восток, в сторону фронта, темно — к окнам прибиты массивные деревянные доски, на подоконниках лежат мешки с песком. Они защищают учеников и преподавателей от боев, гремящих в нескольких сотнях метров среди бела дня. «Это будет нелегко, но совершенно необходимо отвоевать хотя бы долю нормальной жизни», — считает Константин Бялик.
Одним словом, люди хотят свалить со своих плеч войну, поразившую дух, уничтожившую надежды, поставившую экономику на колени. Его город Славянск год назад был мрачен, как (траурные) воспоминания о трех месяцах пророссийской оккупации. Сегодня на главной площади больше нет огромной потемневшей статуи Ленина: ее снесли в знак освобождения города. Повсюду развеваются желто-голубые флаги Украины, центр оживляют новые общественные заведения. До сих пор сохраняются длинные очереди к банкоматам, выдающим максимум суммы, равные 15 евро в день, и остающимся пустыми уже к полудню: потому что инфляция продолжает расти, кто может, тот скупает наличные.
Иная обстановка в Курахове, городе, отравленном угольной ТЭС, которая, несмотря на конфликт, продолжает безмятежно загрязнять пространство и обеспечивать светом донецких повстанцев. На улицах не развеваются патриотические флаги: «Отношения между украинцами и русскоговорящими напряженные, постоянно происходят провокации», — объясняет Дмитрий Кацапов. Однако дела идут хорошо, здесь проходит коридор к оккупированному анклаву. Сотни пророссийских бойцов каждый день пытаются проникнуть Курахово. Несмотря на приходящую из Москвы помощь, на оккупированных территориях не хватает всего, население вынуждено пополнять запасы на Украине. У них в распоряжении сутки, часто они располагаются недалеко от контрольных пунктов, чтобы выиграть время, те, кому повезло больше, спят в машинах, остальные — под открытым небом. По пути назад они проходят километры, волоча тяжелые сумки, полные продуктов, лекарств, одежды, подвергаются дотошному досмотру полиции. Бедность и отчаяние способствуют развитию черного рынка. «Оружие продают украинцам даже в обмен на наркотики», — говорит Максим Лютый, командир батальона Сыч. «Количество нелегальных сделок растет, из-за войны население погрузилось в бедность, повсюду распространилась коррупция», — с сожалением признает молодой офицер-казак.
В Марьинке враг наносит удары с окраины Донецка, который виден из пригорода невооруженным глазом. Украинская защита доверена батальону Донбасс. Командир Вячеслав Власенко не любитель подбирать выражения: «Я вас убью, если сфотографируете мой кабинет». Потом он указывает на монитор, где отображаются позиции противника. «Мы могли бы вернуть город за четыре дня, — бормочет он по-русски, — только Киев не решается». Ставка — полтора миллиона жизней жителей города, живой щит, одним словом, выбор понятен. Его люди продолжают рыть укрытия вдоль водного рубежа, ограничивающего деревню. «Ночью враги переходят через него, они тихо проникают во дворы, наносят удар в спину», — рассказывают солдаты. Остальное — дело снайперов (они располагаются на возвышенностях рядом с угольными шахтами), пулеметов, мин. На одной из них три месяца назад подорвался Роман. Он работал в Испании, когда на родине его призвали к оружию. Грозились забрать в армию его брата, женатого отца двоих детей, если он не вернется. Он не ретировался, а в июле наступил на мину, тело было искалечено взрывом. «Он потерял зрение, руку, ноги, будущее», — сдерживаясь, рассказывает Надя, мать Романа, восемь лет работавшая няней в Италии, чтобы обеспечить детям будущее. Теперь она сидит у изголовья сына в военном госпитале в Киеве.
Добровольцы приходят на помощь даже населению, остающемуся в районе боев. В Опытном живут баба Рая и ее муж. В их дом дважды попадали снаряды повстанцев, крышу залатали асбестом и стальными листами. Но они и слышать не желают о том, чтобы уходить. «Это наша земля, сердце нашей семьи, нашего существования», — объясняют они. Волонтер Наталия Прилуцкая, выехавшая из Киева с полным фургоном гуманитарной помощи, каждый месяц заезжает проведать бабу Раю. Оставляет ей продукты и медикаменты. И возвращается домой «с ощущением силы, которое способна вселить в меня только эта женщина», — говорит Наталия. Старики улыбаются, благодарят, показывают холодные темные комнаты, где навалены одеяла, запасы на зиму, дрова, на стенах висят выцветшие фотографии.
В Зайцеве работают волонтеры Asap Rescue. Они помогают военным и гражданским в «буферной зоне» в нескольких километрах от занятой сепаратистами Горловки. Каждый день на внедорожниках они разъезжают по домам, разбросанным в этой «ничьей земле». Раздают медикаменты, оказывают помощь, при необходимости помогают скорым. Среди врачей здесь Александр Соколов, до прошлого года находившийся в первой линии Правого сектора, теперь ставший врачом-волонтером. Тут же Маша Кушнир, 32 года, из Киева. «Моя страна оказалась в трудном положении, я решила помогать своему народу, отдать долг людям, пожертвовавшим собой на Майдане. Как раз этому научила меня революция: быть полезной для своей страны», — рассказывает она, надевая шлем и бронежилет. Хотя медицинский гарнизон и помечен огромными красными крестами, это не мешает врагам наносить по нему удары.
«Это грязная война, в которой мы победим», — ворчит Василий Будик, держа в руках новехонький АК-47 с лазерным прицелом. Бывший боевой офицер, он два года назад оказался в засаде и попал в плен к врагу. «Три месяца пыток, поломанные ребра, но я и слова не сказал», — вспоминает он, показывая на мобильном телефоне фотографию, на которой он лежит в наручниках на земле, все лицо опухло от ударов. Василию повезло, его выдали в обмен на русского пленного. Другие его товарищи были казнены. Будик стал национальным героем, он живет в Славянске, тесно сотрудничает с министром обороны. Вместе с волонтерами организации Officer Corp Ukr он занимается пленными, оставшимися в руках противника. «Мы работаем над их освобождением, но это очень деликатная, утомительная работа, ты всегда ходишь по лезвию бритвы», — объясняет он. Он наотрез отказывается рассказывать, сколько русских военных находится в плену на Украине: «Москва в замешательстве, она потребовала перемирия, я рискую нарушить ход переговоров». Однако он показывает тетрадь, где помечены имена некоторых украинских пленников. «Мы всех вернем домой, — бормочет он, — никого не бросим, это Майдан».
