Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Когда я был в Москве, то разговаривал с одним россиянином, который раньше работал в Кремле. В ходе содержательной и обширной беседы стало ясно, что мы одинаково оцениваем ключевые черты характера Владимира Путина. Он назвал это «путинским парадоксом»: российский президент обладает блестящими тактическими навыками, однако стратегические результаты у него почти неизбежно оказываются катастрофическими.
Российский президент последние два года сеет неразбериху и конфликты по всему миру. Но его недальновидное вмешательство в чужие дела нельзя назвать плодом выдающегося ума.
В марте, когда американские выборы казались еще очень далекими, когда никто еще не знал про Fancy Bear и про маленькие тайны Джона Подесты, я был в Москве и разговаривал с одним россиянином, который раньше работал в Кремле. В ходе содержательной и обширной беседы стало ясно, что мы одинаково оцениваем ключевые черты характера Владимира Путина. Он назвал это «путинским парадоксом» и дал ему следующее определение: российский президент обладает блестящими тактическими навыками и знает, как надо использовать удачные возможности, однако стратегические результаты у него почти неизбежно оказываются катастрофическими. Семь месяцев спустя сага о российском вмешательстве в американские президентские выборы идеально проиллюстрировала этот «путинский парадокс».
В данный момент факт вмешательства Москвы является неоспоримым. Несмотря на скепсис Дональда Трампа, американское разведывательное сообщество в один голос обвиняет Москву в хакерском взломе почты предвыборного штаба Хиллари Клинтон, материалы которой выложил вебсайт WikiLeaks, и Национального комитета Демократической партии. Наряду с таким опасным вмешательством государственные иноязычные СМИ России, прежде всего телевизионная сеть RT и информационное агентство Sputnik, последовательно проводят предвзятую линию против Клинтон и распространяют утверждения о фальсификациях на выборах и прочих махинациях. (Между прочим, это ничто по сравнению с запредельными разглагольствованиями российского телеведущего и пропагандиста Дмитрия Киселева, который заявил, что американский истэблишмент может убить Трампа, лишь бы не дать ему стать президентом. Но эта риторика предназначена для внутреннего потребления, а не для того, чтобы влиять на выборы в США.) Есть подозрения, правда, недоказанные, что русские в день выборов могут осуществить хакерскую атаку против электронных систем голосования.
Но чего удалось достичь благодаря всем этим усилиям? Некоторые успехи есть, но похоже, за них пришлось очень дорого заплатить.
Успехи российского вмешательства необходимо сопоставлять с его целями. Победа Трампа кажется все менее вероятной, однако мало оснований полагать, что Кремлю на самом деле нужна была именно эта победа. Республиканский кандидат сегодня похож на некоего попутчика (даже во время третьих дебатов было заметно, что он и не пытается дистанцироваться от Путина), но как президент он будет очень непредсказуем. Путин привык вести себя как самый большой дикарь на геополитической сцене, а Трамп в случае избрания в президенты может серьезно навредить этим его сценическим успехам и стратегическим расчетам.
Скорее, во всем этом российском электоральном вмешательстве присутствуют две цели. Во-первых, ослабить Клинтон, чтобы та в день инаугурации была обременена трудностями с недовольным левым флангом демократов, с озлобленными правыми республиканцами и с расколотой страной, не имея ни времени, ни сил на противоборство с Путиным и на его свержение. Пока еще слишком рано говорить об этом с уверенностью, однако возникает такое впечатление, что на самом деле, хакерские атаки делают немыслимое: они объединяют демократов и республиканцев основного направления на базе их общего раздражения действиями Москвы.
Во-вторых, подрывая легитимность американской демократии, Россия своими хакерскими атаками стремится ослабить легитимность Америки за рубежом, вызвать тревогу у ее друзей и подбросить дров в топку глобальной пропагандистской кампании, главная цель которой убедить людей в том, что российская система хоть и не лучше остальных, но и ничуть не хуже. Такая пропаганда находит определенный отклик, однако трудно говорить о том, что русские наносят больше вреда, чем сам штаб Трампа.
Но подобно аннексии Крыма (которая привела к санкциям и опустошила государственную казну), авантюре в Донбассе (которая вызвала новые санкции и впутала Россию в дорогостоящую необъявленную войну) и сирийской интервенции (там Путин отказался от быстрого вывода войск и погряз еще в одной войне, конца которой не видно), сегодняшние российские достижения завтра наверняка превратятся в страшную катастрофу. Те россияне, которые ликовали, узнав о первых разоблачениях WikiLeaks, и испытывали скрытое удовлетворение, видя, какую смуту посеяли «их» хакеры, сейчас обеспокоенно говорят о возможном американском возмездии, и что еще важнее, о последствиях для будущего российско-американских отношений. Один из них недовольно проворчал: «Теперь надо привыкать к санкциям до самой могилы».
Клинтон Путину не друг. Но она прагматичный политик, и больше заинтересована не в новых крестовых походах, а в ликвидации последствий старых конфликтов. Если бы Путин дождался ее инаугурации и предложил некую сделку по Сирии или даже по Украине, Клинтон вполне вероятно могла бы рассмотреть ее. Но теперь Путин со своими выходками, попытками очернительства и утечками информации как будто убедил Клинтон и ее окружение в том, что Кремль представляет прямую и непосредственную опасность для американской демократии и для единства Запада. Как сказал мне один осведомленный человек из Вашингтона, «теперь, если Хиллари попадет в Овальный кабинет, путинские кошмары станут явью». Не исключено, что это будет тихая поддержка усилий по смене режима в России, о которой давно уже ходят слухи.
В Москве усиливается осознание того, что кратковременное злорадство во время американской предвыборной кампании не стоит возможных последствий. Внешнеполитическая элита боится, что Вашингтон разоблачит маневры России на Ближнем Востоке и в Европе, и еще сильнее надавит на колеблющийся Евросоюз, чтобы тот не ослаблял, а даже усиливал давление на Россию. Политическая и деловая элита обеспокоена тем, что даже если США не станут активно содействовать смене режима, они ужесточат для нее правила выезда за границу и инвестирования средств. Один высокопоставленный чиновник из парламента недавно с тревогой сказал мне, что «Россия становится новой Южной Африкой», имея в виду длившийся 30 лет период бойкотов и санкций, которые привели страну к изоляции, когда там у власти находились белые и существовал апартеид.
Даже у организовавших все это шпионов возник приступ растерянности. До настоящего времени опека Путина и его положительное отношение к их действиям по созданию неразберихи за рубежом шли этим людям на пользу. Однако их методы и возможности сегодня подвергаются тщательному анализу, чего не было со времен холодной войны, а в США, похоже, обретает свои очертания новая стратегия возмездия. Близкий к российским спецслужбам аналитик, например, выразил серьезное беспокойство по поводу того, что возможности кибершпионажа, «которые могли принести реальную пользу, были растрачены на электронную переписку со сплетнями».
Чтобы понять, почему американская авантюра Путина обернулась так плохо для него, и почему она столь наглядно иллюстрирует «путинский парадокс», стоит взглянуть на нее в контексте того, как любит действовать российский президент. Путин своего рода актер-импровизатор на мировой сцене, использующий текущие события и тревоги других людей. В частности, он уже довольно давно занимается, я бы сказал, «геополитикой троллинга», которая включает драматичные трюки, перечеркивающие все сценарии, и параллельно заставляет прессу исступленно писать о нем.
Среди примеров такого троллинга эффектная риторика и жесты типа отправки дальних бомбардировщиков на облет натовского воздушного пространства, а также развертывания способных нести ядерный заряд ракет в Калининградской области. Эти жесты довольно бессмысленны, но они привлекают к себе внимание встревоженного Запада. А иногда его троллинг принимает более серьезные и рискованные формы. Интервенция в Сирии была нацелена на то, чтобы поддержать одного из последних союзников России, и стала развязным ответом на попытки Вашингтона изолировать Москву в дипломатическом плане. Но она также увеличила шансы на возникновение прямого военного конфликта между двумя ядерными державами.
А что касается вмешательства в американские выборы, то это могло начаться как несущественная попытка троллинга, но когда Путин поддался своей склонности и удвоил усилия в горячке событий, такое вмешательство стало чревато последствиями, превратившись в вызов американской демократии.
Искушение вмешаться во внутреннюю политику США для Путина оказалось непреодолимым. Массивные и нецентрализованные политические системы, в которых главную роль играют добровольцы, по своей природе слабо защищены, и легко становятся мишенью для мощных, агрессивных и активных российских спецслужб. А раскол и озлобленность на внутриполитической сцене США привели к тому, что президентская кампания становится все более враждебной, и в ней активно используются разного рода стратегические «утечки» и прочие «активные меры», как российские шпионы называют политические операции. Оппортунист в Путине заметил слабости в американской политической системе во время нынешней предвыборной кампании и с ликованием воспользовался моментом. От этого на самом деле пострадала американская демократия. Но Путин также умудрился сделать роль России настолько очевидной, что потребовались некие ответные действия со стороны США.
Среди прочего, проблема Кремля заключается в том, что Путин-оппортунист увлекается моментом. Он фокусирует внимание на том, чего можно добиться завтра, но при этом не всегда продумывает дальнейшие последствия. Он слишком легко делает вывод о том, что сумеет контролировать начатое. Такое мы уже видели прежде.
Когда Кремль решил осуществить интервенцию в Донбассе, вооружив местных мятежников и направив им на помощь своих людей с оружием, это могло показаться прозорливой тактикой. Замысел был таков: Киев будет вынужден капитулировать, а Москва скажет, что она к этому не причастна. Спустя два с лишним года Россия по-прежнему вязнет в болоте этого острого и жестокого конфликта, финансируя бандитские псевдгосударства в Донецке и Луганске из своего сокращающегося государственного бюджета.
В определенной степени история путинского набега на американскую политику следует той же траектории. Путин со своим хитрым планом — создать проблемы за рубежом, отрицая свою причастность, а затем ослабить оппонента, загнав его в угол — в очередной раз сам себя перехитрил. Его утверждения о том, что руки у него чисты, выглядят все менее убедительно. Хаос начинает жить своей жизнью и даже создает угрозу своему творцу.
