Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Личные отношения между лидерами стали камертоном эпохи мультивекторности. Как минимум уже третье десятилетие мы погружены в реальность, где девальвируются устойчивые альянсы. В этот период на сцену выходит фактор так называемой «личной химии» — личного общения лидеров с глазу на глаз. В этом смысле пара Путин — Алиев тут совсем не исключение.
Личные отношения между лидерами стали камертоном эпохи мультивекторности. Как минимум уже третье десятилетие мы погружены в реальность, где девальвируются устойчивые альянсы, где юридические союзники дрейфуют в строну рядовых партнеров, где прежние институты международных отношений деградировали, а новые не введены в обиход или пока не придуманы вовсе. С каждым годом картина еще более усугубляется. В этот период на сцену выходит фактор так называемой «личной химии» — личного общения лидеров с глазу на глаз.
В этом смысле пара Путин — Алиев тут совсем не исключение. По всему миру заметно, если не достигнут этот самый уровень взаимопонимания лидеров, то в отношениях между крупными государствами нет стержня, нет глубины, нет перспектив. Не важно, идет ли речь об отношениях между лидерами России и США или между другим набором стран. Тем более это играет огромную роль в постсоветском регионе, где фактор транзита (появление и развитие новых государств на месте советских республик) и сама стабильность первых десятилетий их развития зависят от качества политического лидерства главы государства.
Иными словами, если персонификация власти играет такую значительную роль, то, конечно, имеет значение, кто именно выступает на ринге международных отношений. Международная политика, наверное, в лучшей степени тестирует конкретного политика — кто он, человек, волей судьбы заброшенный на вершину пирамиды власти, или тот, кто может вести за собой и убеждать. Здесь как в танго — партнеры должны быть равносильными по своим волевым, личностным и прочим качествам. На этом уровне не место крикливости и скандальности. Но только здесь, на этом уровне, закрытом для третьих лиц и для прессы, можно «по-честному» — открыто и по существу дела, иногда жестко, иногда дипломатично, но максимально четко обсудить непреодолимые закономерности, очертить возможности для новых перспектив в отношениях государств.
Нужно еще раз подчеркнуть — этот уровень отношений по-настоящему действенен и вообще возникает только тогда, когда на арене равновесные по своим качествам лидеры. Если один слаб, или просто функционер от политики, или бюрократ, временно исполняющий свою работу, — то такая коммуникация попросту не выстраивается, хотя отношения между странами, их ведомствами и институтами, могут развиваться ровно. Далеко за примером ходить не приходится, это наглядно видно по отношениям между государствами Евросоюза. Тем более такая коммуникация не выстраивается, если партнер юлит или пытается обмануть.
Само понятие «он держит слово» (ключевая оценка, сделанная Ильхамом Алиевым в адрес Путина в интервью агентству Sputnik) на этих этажах политики играет роль и возникает только в искреннем и дружеском общении.
Есть еще один фактор — почему такие отношения играют значимую роль. Коль скоро мы берем пару Азербайджан — Россия, понятно, что это величины на глобальном уровне и в макроэкономике совсем не равновесные. Но в «лидерской» системе координат мы получаем совсем другую картину, а именно то, что отношения между Алиевым и Путиным — отношения между двумя сильными волевыми лидерами — несут всю конструкцию двустороннего взаимодействия.
Пожалуй, это редкая пара политиков, которая показывает длительность их непрерывного диалога, диалога двух мужчин, заметим, без срывов в истерики, эксцессы и скандалы, которые могут захлестывать с нижних этажей властной машины или даже подогреваться противниками извне. Причем нельзя забывать, что количество проблем и трудностей, в том числе исторического и регионально-геополитического характера, между Азербайджаном и Россией делает взаимодействие далеко не безоблачным.
Дружба или уважение?
Мы говорим о сфере, в значительной степени скрытой от глаз наблюдателей, которая не может быть зафиксирована инструментально или юридически доказана — дескать, смотрите, вот это дружба, а вот это совсем не она. По этому вопросу ходила и еще будет впереди появляться масса спекуляций. Единственный судья тут, пожалуй, только история, когда через мемуары их близких или непосредственно наших героев будет ими самими определены их отношения. Однако выход из этого замкнутого круга есть по косвенным признакам.
Давайте посмотрим, как поздравляли Путина 7 октября, в день его рождения. Вот два типичных поздравления от ближайших «юридических» союзников. Послание от белорусского президента и его армянского коллеги.
Отдельно нужно сказать о Назарбаеве, с которым у Путина также давно установился глубокий доверительный диалог. За два дня до дня рождения был рабочий визит Путина в Казахстан, который завершился совместным просмотром лидеров фильма «Двадцать восемь панфиловцев». Другой информации сайт казахстанского президента не дает.
Теперь давайте посмотрим, как поздравил коллегу Ильхам Алиев. Видите разницу? Телефонный звонок утром или просто протокольный текст. Кто вас поздравляет с днем рождения утром, кроме членов семьи и родителей? Видимо, друзья и близкие люди.
Два текста послания из Минска и Еревана по случаю личной даты носят слишком официальный и почему-то подчеркнуто сухой и отстраненный характер — тут ни прибавить, ни убавить. В то время как доверительный характер отношений Алиева с Путиным проникает даже в пресс-релиз звонка: о чем и как они говорили, можно только догадываться. Алиев именно что поздравляет с личным праздником, немного тут добавляется партийный успех парламентских выборов, говорит «спасибо» за поддержку Бакинского гуманитарного форума. Он не напоминает о работе и политике, как в текстах посланий из Минска и Еревана, где, помимо прочего, между строк видна протянутая рука — «дайте еще денег», «не забывайте нас».
Если нет личного общения, то остается деловая переписка, сухая бюрократия, скрывающая либо просьбы сателлитов, либо надменные требования недовольных. Кроме того, будем учитывать, что подобные звонки готовятся аппаратом президентов заранее. Не было бы конкретного указания или желания на другом конце провода, могли бы найти понятную причину и мягко отказать звонившему…
Впереди у Алиева и Путина будет международный энергофорум в Стамбуле, где уже наглядно будет видно, какой он, этот диалог равных. А затем интервью Алиева агентству Sputnik, где штрихи к портрету их отношений проявятся более четко — «Он — человек очень высоких личных качеств, достойный… Очень честный человек, слово всегда держит. Мне очень легко и комфортно с ним работать, и хочу сказать, что России очень повезло. Но и всем друзьям России тоже».
Движимы импульсом близких идей
Одна из объединяющих черт Алиева и Путина в том, что оба являются представителями технократической элиты, во всяком случае разделяют взгляды этого направления, движимы одним блоком идей. В свое время, в начале 2000-х, была такая формула, объясняющая позитивные изменения российско-азербайджанских отношений: Владимир Путин и Гейдар Алиев посмотрели в глаза друг другу, вспомнили работу в КГБ — и начался конструктивный диалог. Что стоит за этой метафорой?
Российская и азербайджанская бюрократия имеет общую историческую базу. Это основа правящего класса, исторически сменившая у власти в 1960-е поколение большевиков (для Азербайджана это линия от Вели Ахундова до Гейдара Алиева), а затем, в 1990-е, снова выигравшая власть в условиях новой жесткой конкуренции у новоявленных постсоветских капиталистов. Речь о поколении управленцев, которое нередко называют «андроповский призыв». Эти люди из разных сфер управления и власти, из разных советских республик тем не менее были настроены на одну волну — нацелены на глубокую модернизационную трансформацию всех сфер жизни и экономики Советского Союза в середине 1980-х.
К ним относится Гейдар Алиев, более того, он был одним из лидеров той волны, об этом достаточно много написано. Владимир Путин в значительной мере преемственен идеям той, к сожалению, не состоявшейся андроповской модернизации. Собственно на этом фундаменте и возникло то взаимопонимание, совпадение взглядов между Гейдаром Алиевым и Путиным, о котором было хорошо известно. Помимо профессионального братства, которое связывает всех людей, отдавших годы службы разведке и системе безопасности, их отношения дополняло глубокое и нескрываемое уважение Путина к Гейдару Алиеву как к лидеру позднесоветской модернизации. И Гейдар Алиев это, конечно, знал.
Можно лишь предположить, какое «слово чести» мог взять Гейдар Алиев с Путина — может быть, опекать молодого президента Ильхама Гейдаровича от опасностей переворотов (вспомним события октября 2003 года), а может быть, просто не ставить препятствий. Не будем гадать. Но наверняка что-то в этом роде должно было остаться — как устное завещание Алиева Путину в адрес Азербайджана.
Не будем забывать, как Путин держит слово. Практически все фигуры, доставшиеся ему «в наследство» от Бориса Ельцина, все наиболее чувствительные лично для семьи Ельцина балансы внутренней политики и экономики сохранялись Путиным максимально долго в неприкосновенности. Ясно, что в отношении последнего пожелания Гейдара Алиева эта способность Путина «держать слово» могла быть еще больше акцентирована, учитывая ту самую описанную выше ментальную связь технократов Путина и Алиева.
Спустя 15 лет, по сути, мало что изменилось. Владимир Путин и Ильхам Алиев, принявший бразды правления от отца, в своих странах по-прежнему ориентиры для модернизационно-ориентированной элиты, задают цели и параметры движения своих государств.
Приведу макроисторический пример. Наиболее активные и сильные, классические государственнические бюрократии возникают в промежуточной зоне полупериферии модернизационного Запада, в странах наподобие послевоенной Германии, Италии, Японии, наконец, в постельцинской России, в Азербайджане после возвращения Гейдара Алиева.
Хотя стратегические ориентиры этого процесса становления элиты не всегда понятны обществу, а результаты, с точки зрения ряда критиков, зачастую противоречивы, они были движимы общей надеждой догнать капиталистических лидеров «первого мира», изменить ситуацию в своих странах к лучшему, в своих масштабах, разумеется, имеющимися у них на тот момент в распоряжении инструментами. А для этого им приходилось группироваться, бороться с внутренними конкурентами, концентрировать ресурсы, и да, нередко насильственно.
Но именно таким образом формируются корпорации власти, создаются «диктатуры догоняющего развития». Конечно, их эффективность зависит от способности сопротивляться патологиям бюрократических систем — от коррупции до других саморазлагающих систему сил. В нашем случае, в случае с Азербайджаном и Россией, есть еще проблема внешнего давления западно-либерального проекта, которому не нужны конкуренты. Отсюда и другая проблема, в полную силу вставшая перед Баку и Москвой, — «горящий юг» — хаос исламистской реакции, вызванной в том числе безудержной западной экспансией. Чтобы удержаться в таких условиях, элите необходима действенная моральная мобилизация, поддерживаемая обществом.
Алиев и Путин своей внутренней политикой как раз и задают моральную модальность власти. Эта черта их политики также делает их близкими с точки зрения понимания друг друга. Это еще один элемент, почему этой паре лидеров удалось четко разделить вопросы взаимодействия России и Азербайджана — на решаемые, отложенные и перспективные. Где одни темы не перескакивают на другие, не загораживают и не тормозят общее развитие.
Сохранится ли они этот ментальный союз, или точнее — идейное совпадение, в будущем — покажет время.
Само понятие «он держит слово» (ключевая оценка, сделанная Ильхамом Алиевым в адрес Путина в интервью агентству Sputnik) на этих этажах политики играет роль и возникает только в искреннем и дружеском общении.
Есть еще один фактор — почему такие отношения играют значимую роль. Коль скоро мы берем пару Азербайджан — Россия, понятно, что это величины на глобальном уровне и в макроэкономике совсем не равновесные. Но в «лидерской» системе координат мы получаем совсем другую картину, а именно то, что отношения между Алиевым и Путиным — отношения между двумя сильными волевыми лидерами — несут всю конструкцию двустороннего взаимодействия.
Пожалуй, это редкая пара политиков, которая показывает длительность их непрерывного диалога, диалога двух мужчин, заметим, без срывов в истерики, эксцессы и скандалы, которые могут захлестывать с нижних этажей властной машины или даже подогреваться противниками извне. Причем нельзя забывать, что количество проблем и трудностей, в том числе исторического и регионально-геополитического характера, между Азербайджаном и Россией делает взаимодействие далеко не безоблачным.
Дружба или уважение?
Мы говорим о сфере, в значительной степени скрытой от глаз наблюдателей, которая не может быть зафиксирована инструментально или юридически доказана — дескать, смотрите, вот это дружба, а вот это совсем не она. По этому вопросу ходила и еще будет впереди появляться масса спекуляций. Единственный судья тут, пожалуй, только история, когда через мемуары их близких или непосредственно наших героев будет ими самими определены их отношения. Однако выход из этого замкнутого круга есть по косвенным признакам.
Давайте посмотрим, как поздравляли Путина 7 октября, в день его рождения. Вот два типичных поздравления от ближайших «юридических» союзников. Послание от белорусского президента и его армянского коллеги.
Отдельно нужно сказать о Назарбаеве, с которым у Путина также давно установился глубокий доверительный диалог. За два дня до дня рождения был рабочий визит Путина в Казахстан, который завершился совместным просмотром лидеров фильма «Двадцать восемь панфиловцев». Другой информации сайт казахстанского президента не дает.
Теперь давайте посмотрим, как поздравил коллегу Ильхам Алиев. Видите разницу? Телефонный звонок утром или просто протокольный текст. Кто вас поздравляет с днем рождения утром, кроме членов семьи и родителей? Видимо, друзья и близкие люди.
Два текста послания из Минска и Еревана по случаю личной даты носят слишком официальный и почему-то подчеркнуто сухой и отстраненный характер — тут ни прибавить, ни убавить. В то время как доверительный характер отношений Алиева с Путиным проникает даже в пресс-релиз звонка: о чем и как они говорили, можно только догадываться. Алиев именно что поздравляет с личным праздником, немного тут добавляется партийный успех парламентских выборов, говорит «спасибо» за поддержку Бакинского гуманитарного форума. Он не напоминает о работе и политике, как в текстах посланий из Минска и Еревана, где, помимо прочего, между строк видна протянутая рука — «дайте еще денег», «не забывайте нас».
Если нет личного общения, то остается деловая переписка, сухая бюрократия, скрывающая либо просьбы сателлитов, либо надменные требования недовольных. Кроме того, будем учитывать, что подобные звонки готовятся аппаратом президентов заранее. Не было бы конкретного указания или желания на другом конце провода, могли бы найти понятную причину и мягко отказать звонившему…
Впереди у Алиева и Путина будет международный энергофорум в Стамбуле, где уже наглядно будет видно, какой он, этот диалог равных. А затем интервью Алиева агентству Sputnik, где штрихи к портрету их отношений проявятся более четко — «Он — человек очень высоких личных качеств, достойный… Очень честный человек, слово всегда держит. Мне очень легко и комфортно с ним работать, и хочу сказать, что России очень повезло. Но и всем друзьям России тоже».
Движимы импульсом близких идей
Одна из объединяющих черт Алиева и Путина в том, что оба являются представителями технократической элиты, во всяком случае разделяют взгляды этого направления, движимы одним блоком идей. В свое время, в начале 2000-х, была такая формула, объясняющая позитивные изменения российско-азербайджанских отношений: Владимир Путин и Гейдар Алиев посмотрели в глаза друг другу, вспомнили работу в КГБ — и начался конструктивный диалог. Что стоит за этой метафорой?
Российская и азербайджанская бюрократия имеет общую историческую базу. Это основа правящего класса, исторически сменившая у власти в 1960-е поколение большевиков (для Азербайджана это линия от Вели Ахундова до Гейдара Алиева), а затем, в 1990-е, снова выигравшая власть в условиях новой жесткой конкуренции у новоявленных постсоветских капиталистов. Речь о поколении управленцев, которое нередко называют «андроповский призыв». Эти люди из разных сфер управления и власти, из разных советских республик тем не менее были настроены на одну волну — нацелены на глубокую модернизационную трансформацию всех сфер жизни и экономики Советского Союза в середине 1980-х.
К ним относится Гейдар Алиев, более того, он был одним из лидеров той волны, об этом достаточно много написано. Владимир Путин в значительной мере преемственен идеям той, к сожалению, не состоявшейся андроповской модернизации. Собственно на этом фундаменте и возникло то взаимопонимание, совпадение взглядов между Гейдаром Алиевым и Путиным, о котором было хорошо известно. Помимо профессионального братства, которое связывает всех людей, отдавших годы службы разведке и системе безопасности, их отношения дополняло глубокое и нескрываемое уважение Путина к Гейдару Алиеву как к лидеру позднесоветской модернизации. И Гейдар Алиев это, конечно, знал.
Можно лишь предположить, какое «слово чести» мог взять Гейдар Алиев с Путина — может быть, опекать молодого президента Ильхама Гейдаровича от опасностей переворотов (вспомним события октября 2003 года), а может быть, просто не ставить препятствий. Не будем гадать. Но наверняка что-то в этом роде должно было остаться — как устное завещание Алиева Путину в адрес Азербайджана.
Не будем забывать, как Путин держит слово. Практически все фигуры, доставшиеся ему «в наследство» от Бориса Ельцина, все наиболее чувствительные лично для семьи Ельцина балансы внутренней политики и экономики сохранялись Путиным максимально долго в неприкосновенности. Ясно, что в отношении последнего пожелания Гейдара Алиева эта способность Путина «держать слово» могла быть еще больше акцентирована, учитывая ту самую описанную выше ментальную связь технократов Путина и Алиева.
Спустя 15 лет, по сути, мало что изменилось. Владимир Путин и Ильхам Алиев, принявший бразды правления от отца, в своих странах по-прежнему ориентиры для модернизационно-ориентированной элиты, задают цели и параметры движения своих государств.
Приведу макроисторический пример. Наиболее активные и сильные, классические государственнические бюрократии возникают в промежуточной зоне полупериферии модернизационного Запада, в странах наподобие послевоенной Германии, Италии, Японии, наконец, в постельцинской России, в Азербайджане после возвращения Гейдара Алиева.
Хотя стратегические ориентиры этого процесса становления элиты не всегда понятны обществу, а результаты, с точки зрения ряда критиков, зачастую противоречивы, они были движимы общей надеждой догнать капиталистических лидеров «первого мира», изменить ситуацию в своих странах к лучшему, в своих масштабах, разумеется, имеющимися у них на тот момент в распоряжении инструментами. А для этого им приходилось группироваться, бороться с внутренними конкурентами, концентрировать ресурсы, и да, нередко насильственно.
Но именно таким образом формируются корпорации власти, создаются «диктатуры догоняющего развития». Конечно, их эффективность зависит от способности сопротивляться патологиям бюрократических систем — от коррупции до других саморазлагающих систему сил. В нашем случае, в случае с Азербайджаном и Россией, есть еще проблема внешнего давления западно-либерального проекта, которому не нужны конкуренты. Отсюда и другая проблема, в полную силу вставшая перед Баку и Москвой, — «горящий юг» — хаос исламистской реакции, вызванной в том числе безудержной западной экспансией. Чтобы удержаться в таких условиях, элите необходима действенная моральная мобилизация, поддерживаемая обществом.
Алиев и Путин своей внутренней политикой как раз и задают моральную модальность власти. Эта черта их политики также делает их близкими с точки зрения понимания друг друга. Это еще один элемент, почему этой паре лидеров удалось четко разделить вопросы взаимодействия России и Азербайджана — на решаемые, отложенные и перспективные. Где одни темы не перескакивают на другие, не загораживают и не тормозят общее развитие.
Сохранится ли они этот ментальный союз, или точнее — идейное совпадение, в будущем — покажет время.
