Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
За две недели до того, как 8 ноября Дональд Трамп потерпит поражение, консерваторы предусмотрительно заявили, что после выборов лидер демократов ни при каких обстоятельствах не получит мандат на управление. Разумеется, оппоненты Клинтон не могли сказать ничего иного. Но есть ли у тех из нас, кто не входит в число республиканских политтехнологов, причины принимать всерьез подобные речи?
За две недели до того, как 8 ноября кандидат от Республиканской партии Дональд Трамп потерпит поражение, консерваторы предусмотрительно заявили, что после выборов лидер демократов ни при каких обстоятельствах не получит мандат на управление или на реализацию своей программы.
Разумеется, оппоненты Клинтон не могли сказать ничего иного. Они заинтересованы в том, чтобы минимизировать политический ущерб от потенциально исторической победы их противника. Никто и не ждет, что они скажут: «Да, в день выборов нам нанесут сильный удар. Полагаем, тогда мы поймем раз и навсегда, что американцы предпочитают, чтобы ими управляли демократы».
Но есть ли у тех из нас, кто не входит в число республиканских политтехнологов, причины принимать всерьез подобные речи представителей Республиканской партии? Действительно ли Клинтон — независимо от того, насколько решительную победу она одержит в день выборов — не получит мандат от избирателей?
Разумеется, нет. Чем больше будет отрыв Клинтон и чем больше она приблизится к тому, чтобы получить подавляющее большинство голосов, тем более убедительной будет ее претензия на мандат. И, если ей удастся преодолеть 50-процентный порог, она будет одним из главных претендентов на мандат за последнее столетие.
Согласно анализу Real Clear Politics, Клинтон наберет 45% голосов и обгонит Трампа на 5,8 процентных пункта. Если рассматривать эти выборы в более широком историческом контексте, то 45% — это очень хороший результат на выборах, в которых принимают участие несколько кандидатов, особенно если их пятеро. (Независимый кандидат Эван Макмаллин (Evan McMullin) вряд ли сможет набрать даже 1% в масштабах страны, поскольку он попал в избирательные списки только в 11 штатах, но, согласно новому опросу, он лидирует в Юте. Борец за свободу Гари Джонсон (Gary Johnson) может получить 6,1% в масштабах страны, тогда как кандидат от Партии зеленых Джилл Стайн (Jill Stein) может набрать 2,1% голосов.) Если Клинтон победит Трампа, набрав 45% голосов, то она на 2 процентных пункта опередит Билла Клинтона, одержавшего в 1991 году победу над Джорджем Бушем и Россом Перо (Ross Perot), и на 1,6 процентного пункта опередит Ричарда Никсона, который в 1968 году одержал победу над Хьюбертом Хамфри (Hubert Humphrey) и Джорджем Уоллесом (George Wallace), набрав 43,4%.
Если говорить о разрыве в голосах на выборах с участием нескольких кандидатов, то разрыв в 5,8% позволит Клинтон намного обогнать Никсона и его 0,7-процентный отрыв в 1968 году, Гарри Трумэна, который в 1948 году обошел Томаса Дьюи (Thomas Dewey) на 4,5%, и даже Билла Клинтона с отрывом 5,2% в 1992 году. Но при этом она немного отстанет от Билла Клинтона в 1996 году (8,5%) и Рональда Рейгана в 1980 году (отрыв в 9,7%).
Это твердый, весьма внушительный мандат.
Но что если результаты анализа Real Clear Politics несколько занижены? Два последних опроса показали, что Клинтон может набрать 50% голосов, а Трамп — 38%. Если Клинтон удастся преодолеть 50-процентный порог и обойти Трампа на 12 процентных пункта, ее претензии на мандат будут неоспоримыми. Клинтон не только станет третьим за последние 100 лет кандидатом, преодолевшим 50-процентный порог на выборах с участием нескольких кандидатов (последним стал Рейган в 1980 году), но и одержит победу с самым большим отрывом со времен победы Калвина Кулиджа (Calvin Coolidge), который в 1924 году обошел своих соперников на 25,2% — это случилось 92 года назад.
Если это не твердый мандат, тогда я не знаю, каким он должен быть.
Но постойте, кричат критики, все голоса, отданные за Клинтон, будут отданы вовсе не за демократа! По сути, это будут голоса против Трампа. Поэтому в конечном итоге Клинтон не сможет претендовать на мандат.
Самым правильным ответом на это будет следующее: все происходит совершенно иначе. Существует много способов выразить свою нелюбовь к Трампу, и отдать свой голос за Клинтон — это лишь один из них. Люди могут голосовать за Стайн, за Макмаллина, за Джонсона или вообще отказаться голосовать. Голос за Клинтон будет голосом за Клинтон, и в процессе оценки возможного мандата эти голоса должны иметь такой же вес, как и любые голоса на любых выборах.
Кроме того, есть еще и те, кто отрицает саму идею избирательного мандата. В определенном смысле эти скептики правы. Однако стоит спросить себя, занимали ли они такую же позицию в прошлый раз, когда мандат выигрывал тот кандидат, которого поддерживали они.
Помните, что соблазн претендовать на мандат — это следствие нашей избирательной системы, построенной на принципе «победитель получает все». Тот, кому удается одержать победу на президентских выборах, получает 100% власти и престижа. Этот разрыв между уровнем народной поддержки и трофеями победителя — тот факт, что даже в случае такой победы, когда победитель набирает подавляющее большинство голосов, десятки миллионов избирателей оказываются на стороне побежденного кандидата, который вынужден уйти ни с чем — по вполне понятным причинам заставляет тех, кто одержал победу на президентских выборах, требовать для себя большей легитимности, чем позволяют конкретные результаты.
Они делают это, пытаясь убедить нацию, что в свете истории и ожиданий от выборов они заслуживают шанс на реализацию своей программы и возможность быть оцененными по ее результатам судом общественного мнения и на следующем раунде голосования.
Сумеет ли Клинтон одержать победу с таким большим отрывом, который позволит ей претендовать на внушительный, исторический мандат? Возможно, нет. Подозреваю, что итоговый результат будет где-то между цифрами Real Clear Politics и текущим прогнозом о 12-процентном разрыве. Но даже этого будет более чем достаточно, чтобы оправдать претензии на чрезвычайно твердый мандат на управление — независимо от того, насколько республиканцы хотят (или притворяются, что хотят) обратного.
