Политика антироссийских санкций снова оказалась в центре внимания. На фоне все усиливающихся зверств в Алеппо нет ничего удивительного, что многие требуют ужесточения мер, то есть санкций. Вместе с тем, сейчас самое время подумать, чего же сторонники санкций хотят достичь. Горькая правда, которую никто или, во всяком случае, мало кто готов принять, заключается в том, что санкции никогда не дают ожидаемого эффекта. Достаточно вспомнить Кубу или КНДР.
Исключением можно назвать ЮАР и, возможно, Иран, хотя в последнем случае потребовались исключительно жесткие меры, и никто не осмеливается предлагать что-то подобное в отношении России. В конечном счете, не исключено, что решающую роль сыграли не санкции, а совсем другие факторы. Интересен и случай Китая. Санкции в форме ограничений на продажу оружия ввели после массовых убийств на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, и они все еще не сняты, хотя и не дают ничего, кроме постоянной раздражающей нотки в торговых отношениях.
Основная проблема санкций в том, что они являются средством, к которому прибегают демократические политики, когда не знают, что предпринять.
Оказавшись под сильным давлением возмущенной прессы, они выбирают самый легкий путь — сочетание помпезных порицаний с санкциями, не имеющими никакого эффекта, что дает им приятное чувство морального превосходства. В результате за их действия расплачивается кто-то другой.
После нелегальной аннексии Крыма Россией и последующей теневой войны на востоке Украины западные политики как раз попали в подобную ситуацию. Что-то надо было сделать, но никто не знал, что именно. Оказать Украине военную поддержку было бы слишком опасно, помириться с Путиным — невозможно с точки зрения морали. После того, как в июле 2014 года потерпел крушение малазийский рейс MH-17, продолжать бездействовать было нельзя. Так что Запад ввел санкции.
С тех пор мы бессчетное количество раз слышали о том, что «санкции действуют», Россия чувствует боль, народ скоро отвернется от Путина, олигархи его прогонят, а русская армия не решается расширить боевые действия на Украине. Все это хорошо звучит в устах западных СМИ, и многие политики почувствовали себя настоящими талантами. Только здесь нет ни капли правды.
Еще в момент введения санкций всем, кто готов видеть реальность, как она есть, было ясно, что нет никаких оснований для успеха. Россия обладала настолько обширными финансовыми резервами, что до сих пор не нуждается в деньгах, даже несмотря на резкое падение цен на нефть. Резервов хватит еще года на два, в зависимости от того, как поведет себя нефтяной рынок, и лишь потом положение станет по-настоящему серьезным. Конечно, население России почувствовало значительное снижение уровня жизни, но скорее из-за падения цен на нефть. Главное, чего добился Запад при помощи политики санкций — это помог Путину избежать естественной критики, когда тот не исполнил своих щедрых экономических обещаний. Теперь любые урезания бюджета списывают на ограничительные меры Запада.
Больше всех санкции навредили российским олигархам, поскольку им перекрыли доступ к западным кредитам. Но в результате лишь усилилась их зависимость от доброй воли Кремля. Другими словами, основным эффектом санкций стало не ослабление, а, наоборот, усиление российского режима. Вряд ли именно таков был план.
Что касается достижения поставленных целей, то сейчас уже всем должно быть ясно, что санкционная политика полностью провалилась. Страна не вернет Крым и не свернет войну на Донбассе, пока не получит взамен существенных уступок — например, признания Крыма частью России. После двух лет бесконечной болтовни даже самым ярым сторонникам санкций пора осознать, что эти меры не слишком удались.
Важно вспомнить и аргумент, который гласит, что санкции не дали России полностью захватить Украину. Как правило, этот довод с упрямством ослов повторяют американские военные, например, генерал Филип Бридлав (Philip Breedlove), или дипломаты, такие как Виктория Нуланд (Victoria Nuland). Но многократное повторение не делает их слова правдой. А правда состоит в том, что 40 тысяч военных, мобилизованных вдоль украинской границы, были нужны как прикрытие крымской операции. Они вмешались бы, если бы украинская армия дала отпор. Но прикрывать спину силам в Крыму — совсем не то же самое, что захватить страну такого размера, как Украина. Последнее потребовало бы намного больше 40 тысяч человек и, скорее всего, никогда даже не обсуждалось.
Российская стратегия в отношении Украины заключается в том, чтобы вести изматывающую войну в Донбассе и тем самым эффективно отпугивать как внутренних, так и иностранных инвесторов, и настолько отяготить украинскую экономику, что в конечном итоге произойдет распад государства. К несчастью, весьма вероятно, что стратегия окажется эффективной. И усиление санкций тут не поможет или, во всяком случае, не подействует так, как ожидается.
Ошибка санкционной политики заключается в том, что ее единственная цель — это наказание, а наказывать такую страну, как Россия, — очень рискованное предприятие. Любое утверждение, что Россия уже должна быть готова склониться перед лицом угроз, следует отбросить как не просто наивное, но и опасное. Ужесточив санкции, мы получим худший из двух вероятных сценариев: еще сильнее разозлим противника, не добившись при этом ни малейшего политического компромисса.
И самый последний давний аргумент в пользу санкций: нам надо было послать сигнал, продемонстрировать Кремлю, что агрессия против Украины неприемлема. Пусть будет так. Но задам встречный вопрос: каким будет сигнал, когда санкционная политика рухнет, а Кремль так и не отступит ни на йоту? Получится с точностью до наоборот: мы уходим, вы победили! И что вам даст такой сигнал?
Настоящая трагедия Украины заключается в том, что ее предполагаемые друзья на Западе совершенно забыли, что такое настоящее сдерживание, что значит говорить тихо, но быть готовым к масштабному ответу.
