Сегодня, когда международная система переживает бурные времена, мы становимся свидетелями значительных политических перемен в отношениях между странами. Серьезным испытаниям подверглись американо-китайские отношения, о чем свидетельствует их враждебность из-за Южно-Китайского моря. Россия уступает Китаю пространство в Восточной Азии. Похоже, налицо возврат к динамике холодной войны между Россией и США. Звучат сообщения о том, что Россия разместила ракеты «Искандер», способные нести ядерный заряд, в Калининградской области, которая граничит с Польшей и Литвой. Эти ракеты могут поражать даже такие удаленные цели как Берлин. Напряженность в отношениях между двумя странами подчеркивается и их разногласиями в отношении сирийского кризиса.
К удивлению многих обозревателей, прошедшие проверку временем российско-индийские отношения тоже как будто попали под влияние этой тенденции. Россия развивает связи в сфере безопасности с Пакистаном, который издавна является противником Индии. Многих в Индии тревожит решение России провести в 2016 году совместные военные учения с Пакистаном под названием «Дружба», причем сразу после теракта в индийском городе Ури. Ее также беспокоит сдержанность, которую проявила Москва, не поддержав в полной мере на завершившемся недавно в Гоа саммите БРИКС Индию в вопросе терроризма, исходящего с пакистанской территории. С точки зрения наблюдателей и заинтересованных в этих двусторонних отношениях лиц, в такой обстановке возникают следующие вопросы: надо ли серьезно беспокоиться по поводу этих событий в российско-индийских отношениях? И что нужно сделать для недопущения основополагающих изменений в отношениях между двумя странами?
Если не принимать во внимание почти 70-летнюю историю отношений между Россией и Индией, может показаться ошибочным наблюдение Раджана Менона (Rajan Menon), который пристально следит за российско-индийскими отношениями, и недавно сказал о них следующее: «Две страны сформировали значительное доверие и взаимопонимание, у них схожий взгляд на мир, и они заинтересованы в сохранении отношений, какими могут похвастаться очень немногие государства». Анализ двусторонних связей показывает, что не все в них хорошо. Что касается сферы безопасности, то русские с 2014 года проводят совестные военные учения с Пакистаном. После двух военно-морских маневров под названием «Аравийский муссон — 2014» и «Аравийский муссон — 2015» состоялись учения «Дружба-2016», которые в течение двух недель проходили в пакистанской провинции Хайбер-Пахтунхва с участием 70 российских военнослужащих.
Целью военно-морских учений была борьба с преступными группировками и наркоторговлей. Но «Дружба-2016» — это новый шаг вперед, и эти учения имеют более традиционные задачи, такие как подготовка к боевым действиям в горной местности и борьба с вооруженными группировками. Индия дала понять о своем недовольстве этими учениями, когда ее посол в России Панкадж Саран (Pankaj Saran) отметил: «Военное сотрудничество с Пакистаном, который является спонсором терроризма и даже превратил его в государственную политику, это неверный подход, который будет создавать все новые проблемы». Один из этапов учений «Дружба-2016» должен был пройти в пакистанской провинции Гилгит-Балтистан, которую Индия считает частью Джамму и Кашмира, незаконно оккупированного Пакистаном. Представитель индийского МИД Викас Сваруп (Vikas Swarup) заявил средствам массовой информации, что Индия «неоднократно выражала обеспокоенность по поводу места проведения учений», и что данная провинция является «частью индийской территории». В связи с этим российское посольство в Нью-Дели дало разъяснения, подчеркнув, что военные учения не будут проводиться в «болезненных и проблемных районах». Впоследствии эти учения состоялись в пакистанской провинции Хайбер-Пахтунхва.
Кроме того, Россия поставляет в Пакистан военную технику. Считается, что две страны ведут переговоры о возможных поставках в Пакистан российских самолетов Су-35. Пакистан также в 2015 году приобрел в России четыре боевых вертолета Ми-35. Газета Hindustan Times отмечает, что за последние 15 месяцев в России побывали командующие сухопутными войсками, ВМС и ВВС с целью обсуждения вопросов о дальнейших военных сделках такого рода. С учетом того, что Пакистан занимает седьмое место в мире по импорту военной техники, он может стать для российских производителей оружия весьма доходным рынком. А это может создать серьезные последствия для российско-индийских отношений.
В сфере экономики Россия дала согласие на предоставление Пакистану двухмиллиардного займа для строительства трубопровода длиной 1 100 километров, чтобы перекачивать по нему сжиженный природный газ из Карачи в Лахор. На дипломатическом фронте Россия не стала упоминать Пакистан после теракта в Ури, когда заявила: «Мы с озабоченностью отмечаем возобновление терактов возле Линии контроля. Это вызывает тревогу, и как заявляет Нью-Дели, нападение на воинскую часть возле города Ури было совершено с территории Пакистана». Однако такая террористическая активность в контексте восьмого саммита БРИКС, состоявшегося в октябре 2016 года в Гоа, вызывает пессимизм и требует более резких оценок. Многие в Индии ощущают, что Россия проявляет сдержанность в вопросе поддержки индийских требований, и в декларации саммита постаралась избежать таких слов как «пособничество», «укрывательство» и «спонсор». Включение таких слов стало бы скрытым указанием на причастность Пакистана. В декларации прозвучал призыв к действиям против группировок, которые признаны террористическими Организацией Объединенных Наций, и названы такие группы как «Исламское государство» и «Джабхат ан-Нусра» (запрещены в России). Однако там не упоминаются ни «Лашкаре-Тайба», ни «Джаиш-е-Мухаммад».
Как отмечает индийский эксперт по стратегии Брахма Челлани (Brahma Chellaney), «в результате в декларации не упомянута самая могущественная форма терроризма в мире, какой является терроризм с государственной поддержкой». Столкнувшись с противодействием со стороны Китая, защищающего Пакистан от дипломатического наступления Индии, Россия просто не заступилась за Индию. Такие настроения нашли свое отражение в заголовке статьи в Times of India от 17 октября: «Саммит БРИКС: Китай отверг обеспокоенность Индии проблемами безопасности, А Россия от нее отвернулась».
Такие события определенно вызывают тревогу у тех, кто выступает за позитивное развитие российско-индийских отношений. Однако если рассматривать эту ситуацию в контексте почти 70-летних двусторонних отношений, понимаешь, что взлеты и падения, недовольство и размолвки случались и прежде, но потом отношения стабилизировались и возвращались в нормальное русло. Периодом испытаний этих отношений на прочность стали 1960-е годы, когда Россия начала сближаться с Пакистаном. Менон отмечает, что после индо-пакистанской войны 1965 года Россия ослабила поддержку Индии по вопросу Кашмира и даже «опубликовала материалы, не соответствующие индийским территориальным претензиям к Пакистану». Визит пакистанского президента Айюба Хана (Ayub Khan) в Россию в 1965 году вызвал в Индии большое недоумение и недовольство. В 1966 году Москву посетила военная делегация из Пакистана, чтобы обсудить закупки оружия в России. Эти дискуссии продолжились на следующий год, когда в Москве побывал пакистанский министр иностранных дел. Когда чуть позже в Москву приехал генерал Яхья Хан (Yahya Khan) сделка была заключена окончательно. В тот же самый период Пакистан посещали высокие советские гости, среди которых была военно-морская делегация и Алексей Косыгин, возглавлявший Совет министров СССР. В то время довольно часто можно было услышать недовольные голоса индийцев, в том числе, премьер-министра Индиры Ганди и президента Закира Хусейна (Zakir Hussain). Но несмотря на эту напряженность, двусторонние отношения вернулись в обычное русло. Таким образом, история указывает на то, что последние события могли быть просто непродолжительным изменением конъюнктуры, и что разговоры об ослаблении двусторонних отношений это не более чем паникерство и преувеличение.
Такое оптимистическое толкование событий находит дальнейшее подкрепление, если заметить, что Индия и Россия на полях саммита БРИКС в Гоа заключили важные военные соглашения, скажем, сделку на пять миллиардов долларов о покупке Нью-Дели зенитно-ракетных комплексов С-400 «Триумф». Эта система считается одной из самых современных ЗРК в мире и будет применяться для прикрытия наиболее важных объектов. Две страны также подписали соглашение о импорте и производстве Индией легких вертолетов общего назначения ОКБ Камова Ка-226Т. Россия и Индия также будут сотрудничать при строительстве четырех сторожевых кораблей типа «Адмирал Григорович», которые обладают характеристиками малозаметности и вооружены управляемыми ракетами.
Важен и другой момент. Недавно было объявлено, что Индия возьмет в аренду в России ударную атомную подводную лодку проекта 971 (Akula II по натовской классификации), заплатив за нее два миллиарда долларов. Аджадж Шукла (Ajai Shukla) на страницах Business Standard сделал предположение о том, что она будет арендована не в дополнение к уже имеющейся в составе индийских ВМС лодке из России под названием Chakra, а заменит эту лодку, взятую в аренду в 2012 году. Таким образом, на протяжении двух лет у Индии будет две таких субмарины, после чего Chakra отправится обратно в Россию. Чтобы устранить дурные предчувствия индийцев и подчеркнуть, что двусторонние отношения строятся на фундаменте доверия и проверенных временем обязательств, один высокопоставленный российский представитель Министерства обороны отметил: «Россия друг и союзник, а не партнер по бизнесу. Россия поддерживала Индию в самые трудные для нее времена. В будущем году исполнится 70 лет нашим отношения. Это большой промежуток времени».
Хорошо выверенный, основанный на исторических данных анализ двусторонних отношений между Индией и Россией говорит о том, что скептики в Индии слишком поспешно выражают опасения по поводу угроз проверенным временем отношениям. Но сегодня из двусторонних отношений исчез один существенный фактор, присутствовавший ранее, по крайней мере, с индийской стороны: восхищение Советским Союзом и некоторыми ценностями, которые он поддерживал. В годы холодной войны в основе советско-индийских отношений лежала не только целесообразность, но и ценности. Из тех писем, которые Джавахарлал Неру писал главным министрам индийских штатов в 1955 году после своего визита в СССР, можно четко понять, что в годы холодной войны сотрудничество Индии с Москвой строилось на восхищении Неру Советским Союзом, хотя он хорошо понимал его недостатки. То, что притяжение было взаимным, можно понять из слов Неру, который пишет: «Я был поражен, узнав, насколько популярны там некоторые индийские фильмы. Мне назвали несколько таких картин. Я запомнил только два названия: «Бродяга» и «Два бигха земли».
Неру занимал центральное место в индийской политике и мог влиять на политический дискурс в стране, а поэтому его восхищение СССР пустило корни в индийском государстве. Двусторонние отношения, основанные на целесообразности и на ценностях, сохранились и после его смерти. В результате, когда между двумя странами возникала напряженность, как в 1960-е годы, тот «связующий материал», который объединял Индию и Россию на глубинном уровне, обеспечивал недолговечность размолвок. Эти отношения распространялись и на государство, и на общество. Динамика общих ценностей обеспечивала возврат отношений к норме в том случае, когда в них появлялись узкие и своекорыстные аспекты.
Ученые-международники, такие как Иэн Херд (Ian Hurd), отмечают, что когда отношения строятся только на корысти, они сохраняются лишь до тех пор, пока стороны получают от них выгоды. По словам Херда, «участники постоянно просчитывают ожидаемые дивиденды от сохранения отношений и готовы отказаться от них при появлении некоей альтернативы, обещающей больше выгоды». В такие отношения изначально встроены определенные «дефекты» и элементы «ревизионизма». Но если в их основе лежит нечто большее, чем простое своекорыстие, сползание в сторону ревизионизма можно остановить.
Поэтому вполне естественно, что когда поколение холодной войны в Индии уйдет, притягательность России и ее идеалов ослабнет. Не будет преувеличением сказать, что нынешнее поколение индийцев испытывает гораздо меньшее влечение к России, чем поколение предыдущее, которое выросло в годы холодной войны. На самом деле, новое поколение индийцев больше тянется к США, чем к России. По данным исследования центра Pew от 2015 года, 70% опрошенных индийцев благожелательно отзываются о Соединенных Штатах, а в возрастной категории от 18 до 29 лет этот показатель равен 75%. Россия занимает второе место вслед за США, и положительно к ней относятся 43% индийцев. Негативно о США отозвались 8% опрошенных индийцев, а о России в два раза больше — 16%.
Если руководители в Нью-Дели и Москве не хотят, чтобы двусторонние отношения подверглись серьезной опасности, им следует обратить внимание на более мягкий их элемент, относящийся к чувствам и идеалам. Какую роль в этих двусторонних отношениях на сегодня играют ценности, и насколько эти ценности ослаблены? Двусторонние отношения на сегодня нуждаются в поиске и обогащении такими элементами, которые корыстный интерес будут подкреплять интересом ценностным. Эта проблема осложняется тем, что социализм сегодня уже не главное слово в вокабуляре отношений России и Индии. Кое-кто утверждает, что для сохранения жизнеспособности этих отношений надо углублять связи в области науки и техники, развивать совместное производство и обеспечивать совпадение взглядов на терроризм. Достаточно ли будет этих мер для сохранения российско-индийских связей в 21-м веке? Этот вопрос требует дополнительных размышлений.
Если кто-то сомневается в действенности ценностей в сфере межгосударственной политики с учетом того, что международные отношения зачастую определяются как аморальное и своекорыстное ведение дел в тени анархии, то ему следует прислушаться к непревзойденному реалисту Генри Киссинджеру и к его доводам об успехах системы Европейского концерта. В 1815 году после затяжной французской революции и наполеоновских войн появилось такое понятие как «концерт наций», как называли Венскую систему международных отношений. Она включала такие принципы как диалог и переговоры между великими державами, сохранение статус-кво на основе консервативных ценностей и изменение границ не посредством одностороннего применения силы, а в результаты обсуждения. Считается, что именно благодаря такой системе концерта удавалось избегать войн между входившими в нее великими державами, за исключением Крымской войны. Несмотря на усиление наступательного потенциала стран, которое подхлестнула промышленная революция; на лидеров, готовых идти на риск и заинтересованных в изменении статус-кво, таких как царь Николай I; а также на медленное разрастание национализма по всей Европе, европейский мир в основном сохранялся. И это было огромное достижение.
В своей книге «Дипломатия» Киссинджер заявляет, что хотя такой концерт был создан ради равновесия сил, среди великих держав существовали общие ценности, также составлявшие его основу. Он пишет: «Это было не физическое равновесие, а нравственное». Основанные на силе и ценностях компоненты концерта опирались на две договоренности: о Четверном союзе и о Священном союзе. Первый был основан на принципе баланса сил, но во втором присутствовало нравственное измерение системы Европейского концерта, а религия являлась в нем тем соединительным раствором, который связывал великие державы воедино. На британцев Священный союз не произвел особого впечатления, а лорд Каслри (министр иностранных дел, — прим. перев.) называл его «обломком величественного мистицизма и чепухи».
Несмотря на это, существует убеждение в том, что благодаря системе концерта войны между великими державами удавалось предотвращать на протяжении почти ста лет, причем благодаря двум ее измерениям: государственным интересам на основе расчетов баланса сил и ценностям. Введение элемента ценностей в систему Священного союза сдерживало ревизионистские тенденции великих держав, и они руководствовались уже не только собственной выгодой.
Неудачи в российско-индийских отношениях неизбежны. Будут ли эти неудачи лишь временными отклонениями, или они превратятся в устойчивую тенденцию — на это будет во многом влиять роль общих ценностей в двусторонних отношениях.
Набарун Рой — доцент кафедры международных отношений Южноазиатского университета в Нью-Дели. Докторскую степень он получил в Карлтонском университете в Оттаве. Рой специализируется на теории международных отношений, на политике великих держав, на внешней политике Индии и на вопросах азиатской геополитики.
