Париж — Эти золотые купола смотрелись бы совершенно уместно на Красной площади в Москве. Пять куполов, украшенных крестами, сверкают на солнце, являя собой мощный символ Русской православной церкви. Однако они находятся не на Красной площади, а на берегу реки Сены. За ними возвышается Эйфелева башня. А ниже по улице расположено здание Министерства иностранных дел Франции.
Но это только видимая сторона.
Между тем, французские и западные разведывательные службы, в течение шести лет наблюдавшие за строительством этого собора, больше всего обеспокоены тем, чего нельзя увидеть, глядя на недавно открытый храм Святой Троицы и Русский духовно-культурный центр.
В своей новой книге под названием La France Russe («Русская Франция») французский журналист Николя Энен (Nicolas Hénin) отмечает, что это здание примыкает к апартаментам, где жил (по крайней мере, до недавнего времени) генеральный секретарь по вопросам обороны и национальной безопасности Франции, а также к зданию почтовой службы дворца французского президента.
В межведомственной записке, подготовленной французскими разведывательными службами, на которую ссылается Энен, говорится, что в куполах собора, сделанных из композитных материалов, могут быть спрятаны сложные подслушивающие устройства, и, поскольку «культурный центр» пользуется дипломатическим иммунитетом, попасть вовнутрь и осмотреться там нет никакой возможности.
Как сообщают другие источники, французы сейчас активно принимают ответные меры — на всякий случай — и некоторые посольства западных стран проводят проверки, чтобы убедиться, что между их зданиями и куполами нет прямой видимости.
Это довольно странное зрелище — настоящий аванпост Матушки-России, несмотря на внешнюю безобидность всех его аспектов, как многие предполагали, когда в 2010 году президент Николя Саркози одобрил строительство этого центра. Однако с тех пор определение «безобидный» окончательно перестало ассоциироваться с Кремлем. Поэтому, когда в октябре Владимир Путин должен был открыть этот центр, нынешний президент Франции Франсуа Олланд заявил, что он не будет присутствовать, и если он и станет разговаривать с Путиным, как заявили представители Олланда, то этот разговор будет касаться военных преступлений в Сирии. В ответ на это Путин решил отложить свой визит во Францию на неопределенный срок.
Вероятно, все это выглядит как паранойя новой холодной войны. Вооруженные новейшими технологиями шпионы прячутся в куполах храма на левом берегу Сены? Однако это уже начинает казаться возможным теперь, когда Путин использует все мыслимые и немыслимые средства, чтобы расширить зону влияния России и подорвать и дискредитировать западную демократию в Европе и в США.
Если сейчас и веет морозным дыханием новой холодной войны, то оно доносится с востока. Путин, столкнувшийся со стремительно слабеющей экономикой и возможным всплеском недовольства внутри России, активно готовит свой народ к ядерному Армагеддону, тогда как в США кандидат в президенты от Республиканской партии Дональд Трамп — общепризнанный поклонник лидерских качеств Путина — предупреждает, что заявления демократического кандидата Хиллари Клинтон о необходимости противостоять Путину приведут к началу третьей мировой войны.
Как написало издание Economist на прошлой неделе, внутри России «были восстановлены две основные опоры советского государства: пропаганда и угроза репрессий». Всем известный КГБ, который был унижен и упразднен 25 лет назад, «вновь стал главным инструментом политической и экономической власти». Между тем, «реакционная реставрация внутри страны привела к росту ее агрессивности за рубежом», проявившейся в гибридных войнах против Грузии и Украины и в запугивании крохотных стран Балтии. Помимо этого, Москва «пыталась подорвать основы евроатлантических институтов, поддерживала ультраправые партии в Европе» и, как пишет Economist, «предпринимала попытки вмешаться в ход президентских выборов в США».
Если агрессивные уловки Путина стали относительной новостью для американцев (в частности, для тех американцев, которые обратили на них внимание), то такая тактика уже стала привычной для Франции и большинства европейских стран, где Москва уже давно активно поддерживает — деньгами и пропагандой — волну популизма, охватившую Европу.
В течение почти 10 лет Россия налаживала связи с ультраправыми партиями в Восточной Европе, включая венгерскую партию «Йоббик», болгарское антиевропейское движение «Атака» и ультраправую Народную партию в Словакии.
Восточноевропейские ультраправые партии ответили Москве взаимностью, поддержав войну России в Грузии в 2008 году и выразив свою поддержку действий Путина, как это сделала болгарская партия «Атака». В 2012 году лидер этой партии Волен Сидеров (Volen Siderov) даже поехал в Москву на 60-летний юбилей Путина. Сидеров также пригрозил лишить коалиционное правительство поддержки своей партии, если оно поддержит санкции против России, введенные после аннексии Крыма.
Однако в последние несколько лет зона влияния России расширяется на запад. В своем докладе 2014 года будапештский исследовательский институт Political Capital отметил, что вмешательство России в политическую деятельность ультраправых партий превратилось в «феномен, наблюдаемый по всей Европе». Ранее в этом году издание Telegraph сообщило, что американские разведывательные службы планируют провести расследование факта секретного финансирования Россией нескольких европейских политических партий. Названия этих партий не прозвучали, однако считается, что среди них есть такие европейские ультраправые партии, как «Йоббик», итальянская «Северная Лига» и греческая партия «Золотой рассвет».
В 2014 году, после того как Россия захватила Крымский полуостров и разожгла масштабную войну на востоке Украины, спровоцировав введение международных санкций, один влиятельный член партии Марин Ле Пен «Национальный фронт» отправился в Крым в качестве наблюдателя на референдуме и позже назвал его «легитимным». Спустя несколько месяцев контролируемый Кремлем банк предоставил «Национальному фронту» кредит в 9 миллионов евро, а в начале этого года казначей партии признал, что он пытается договориться с друзьями в Москве о еще одном кредите в размере 27 миллионов евро.
Учитывая все это, один высокопоставленный чиновник западной разведки сказал Энену, что идея о том, что купола нового православного собора на берегу Сены скрывают в себе новейшее оборудование для прослушки, — «это фантазии». Все это можно считать «фантазиями» уже потому, что в распоряжении России есть огромное количество инструментов расширения своего влияния во Франции и на Западе в целом. По мнению этого чиновника, этот новый комплекс «имеет скорее символическое значение». Он добавил, что со стороны россиян было бы «совершенной глупостью» создавать в этом месте пункт прослушки.
А русские вовсе не глупы.
* * *
Автор «Русской Франции» Николя Энен — это не просто еще один увлеченный журналист. Этот 40-летний француз долгое время освещал события на Ближнем Востоке и на своем собственном опыте изучил жестокость деспотов, когда «Исламское государство» (террористическая организация, запрещенная на территории РФ, — прим. ред.) удерживало его в заложниках в течение 10 месяцев с 2013 по 2014 год. Среди заложников ИГИЛ также был американский журналист Джеймс Фоули (James Foley) — первый американский заложник, погибший от рук террористов ИГИЛ. Эта история рассказывается в книге Энена под названием «Академия джихада». (Jihad Academy).
Когда мы беседовали на прошлой неделе о действиях России во Франции, Европе и США, те ужасы, которые творятся на удерживаемых ИГИЛ территориях, были на втором плане. Однако они все равно имели определенное значение, потому что зверства ИГИЛ используются россиянами для достижения их собственных целей. Но об этом чуть позже.
Мы встретились с Эненом по его просьбе на Площади Республики, у гигантской статуи Марианны. Возможно, Энену просто было удобно там встретиться, но в буквальном и фигуральном смысле наша беседа проходила в тени символа Французской республики, где за последние несколько лет прошло множество демонстраций против террора и репрессий.
Мы больше часа пили капуччино, сидя в кафе Fluctuat Nec Mergitur, что с латинского языка переводится как «плавает, но не тонет» – это девиз Парижа, ставший лозунгом сопротивления террору после терактов 13 ноября. Поэтому в нашем разговоре об искаженных, но зачастую эффективных сигналах Путина Западу присутствовала определенная ирония.
«Главная мысль заключается в том, что наши страны переживают период упадка, потому что мы утратили нравственные ценности», — объяснил Энен. Россияне пытаются убедить нас, что «мы слишком открыты перед “иностранным” влиянием: слишком много иммигрантов, слишком много ислама, слишком много прав у ЛГБТ-сообщества, слишком много американского — и слишком мало России, я полагаю».
История во Франции имеет свои особенности, однако все, кто следил за предвыборной кампанией Трампа — которой ранее руководил бывший консультант пророссийского президента Украины и в рамках которой до сих пор используются украденная у Демократической партии информация, включая публикации Wikileaks — обязательно увидят поразительное сходство.
«Во Франции русские используют многосторонний подход, — сказал Энен. — Если вы придерживаетесь левых взглядов, они будут играть на вашем антиамериканизме. Если вы бизнесмен, они будут соблазнять вас обещаниями крупных контрактов. Если вы военный, они скажут вам: “В современном мире мы — единственная страна, которая знает, как нужно демонстрировать силу”. Если вы христианин, они скажут: “Мы разделяем ваше стремление бороться против распространения секуляризма”».
Поэтому такая фигура, как Марин Ле Пен, отлично вписывается в стратегию России. Она вполне может быть искренней, говоря — как она сделала в своем интервью для издания Foreign Affairs — что «в стратегическом смысле нет никаких причин не укреплять связи с Россией. Единственная причина, по которой мы этого не делаем, заключается в том, что американцы нам запрещают это». Когда ее спросили о предоставленном Москвой кредите, она начала обвинять французское правительство в том, что оно мешает ей брать кредиты во Франции.
В любом случае критерии, в соответствии с которыми Россия оказывает поддержку политикам в Европе и США — деньгами или пропагандой — не являются идеологическими в прежнем коммунистическом понимании. Эта поддержка выстраивается на гораздо более старых и основополагающих техниках, которые прежде назывались «тактикой пострекательства».
«Популист, — говорит Энен, — не имеет политической программы как таковой. Их подход заключается в том, чтобы говорить: “Вы сердитесь, и вы должны сердиться еще сильнее. Я лидер партии рассерженных людей. Мы разожжем этот огонь, и когда ваш гнев достигнет предела, вы проголосуете за меня, потому что… Я лидер разгневанных людей”».
Затем бешенство масс разрушает и дискредитирует всю демократическую систему. По словам Энена, Ле Пен никогда не будет избрана президентом Франции, однако «она диктует программу старым правым и умеренным правым партиям». И действительно, сейчас можно услышать, как социалист Франсуа Олланд и премьер-министр Мануэль Вальс (Manuel Valls) начинают вторить заявлениям «Национального Фронта».
* * *
Если мы хотим понять, какую игру Россия ведет на Западе, важно понять, как именно Путин внушает своему народу, что Запад его обманывает, разжигая недовольство и гнев масс. Позиционируя себя как лидера разгневанного народа своей страны, он разжег истерию и ограничил свободы до такой степени, что Россия «уже давно перестала жить в соответствии с диктатурой закона», как написала Сесиль Вайсси (Cécile Vaissié) в своей новой книге «Les Réseaux du Kremlin en France».
Путин счел, что его собственная власть и власть его союзников из бывших советских республик оказалась под угрозой в результате оранжевой революции на Украине и «цветных революций» последней четверти века. Он решил, что эти революции являются не столько результатом народного недовольства и стремления к западным экономическим и политическим свободам, сколько результатом заговора американских и европейских секретных служб.
Более того, хотя в последнее время мы очень много слышим о кражах электронных писем российскими хакерами — которых, скорее всего, поддерживает Кремль — мы почти ничего не слышали о хакерских атаках на российские коммуникации со стороны таких группировок, как Anonymous International или «Шалтай-Болтай».
К примеру, большая часть информации, касающейся кредита, полученного «Национальным фронтом» Марин Ле Пен в обмен на поддержку аннексии Крыма Россией в 2014 году, поступила именно из таких источников. Эти группировки также провели множество других атак, в том числе взломали аккаунт российского премьер-министра Дмитрия Медведева в Твиттере, после чего 2,5 миллиона его подписчиков увидели следующую запись: «Ухожу в отставку. Стыдно за действия правительства. Простите».
Вряд ли Путин считает, что все это дело рук группы анархистов, действующих самостоятельно. Он создал многочисленные армии троллей и инициировал различные операции в рамках войны в киберпространстве, чтобы досаждать своим противникам. Поэтому, вероятнее всего, он уверен в том, что американцы и их союзники занимаются тем же самым.
Президент Барак Обама лично предупредил Путина во время сентябрьского саммита, что в распоряжении США есть гораздо более значительный оборонительный и наступательный потенциал для проведения операций в киберпростарнстве, чем у России, и что они готовы его использовать.
Однако Энен выступает против иллюзии равноценности. Как говорит Энен, «Путин будет портить кровь и пытаться убедить всех, что “мы портим вам кровь только потому, что вы портите кровь нам”».
Поэтому, когда американцы говорят о зверствах в Сирии, Путин припоминает им зверства в Йемене, чтобы умалить свои собственные преступления. И многие этому верят. «Поэтому сейчас, — говорит Энен, — французская пресса пишет, что Мосул станет следующим Алеппо» — то есть что поддерживаемое американцами наступление на ИГИЛ в иракской твердыне этой группировки будет таким же жестоким, как и поддерживаемое Россией наступление сирийских войск на город, где боевиков ИГИЛ практически не осталось.
Но это не так. «Все обстоит иначе, когда вы систематически пытаетесь истребить население или заставить людей покинуть свои дома, разрушая инфраструктуру, начиная с больниц», — добавил Энен, который хорошо изучил ситуацию на местах.
* * *
Какие уроки могут извлечь американцы из результатов деятельности России во Франции и других европейских странах?
«Русские хотят использовать нас против вас, — говорит Энен. — Они хотят использовать против вас ваших же людей. Они хотят найти ваши слабые места».
По мнению Энена, российское руководство не верит в существование так называемого гражданского общества, то есть правления народа и для народа. «Но оно верит, что обществом можно манипулировать». И оно сосредотачивается на отдельных группах, на которые можно легко оказывать влияние.
«Русские не верят в общественное мнение, они верят только в общественные манипуляции, — говорит Энен. — В США они стараются воздействовать в первую очередь на рассерженных белых людей».
Кроме того, не стоит забывать о теме террора.
Если смотреть на возможную причастность России к взлому серверов национального комитета Демократической партии и публикации материалов на сайте Wikileaks, можно подумать, что Кремль уже исчерпал свой запас грязных уловок. Однако французы понимают, что это не так.
8 апреля 2015 года французский международный телеканал TV5 Monde подвергся хакерской атаке. Его зрители увидели черный экран, а на его страничках в социальных сетях появилось послание от «Киберхалифата».
Это случилось спустя три месяца после того, как французский народ ответил на теракт в редакции сатирического журнала Charlie Hebdo, заявив: «Je suis Charlie». Под изображением человека, чье лицо скрывала куфия, «Киберхалифат» написал: «Je suIS IS» — то есть «я — ИГИЛ».
Сначала французские службы безопасности не хотели заниматься поисками виновников этой хакерской атаки, но уже к июню частные компании, специализирующиеся на безопасности в киберпространстве, связали ее с группировкой, известной под разными названиями: Pawn Storm, APT28, Sofacy, Sednit и Fancy Bear. Эта же группировка предположительно несет ответственность за взлом серверов Демократической партии.
«Анализ данных показал, что строки кодов писались на клавиатурах с кириллицей и в такое время, когда в Москве разгар рабочего дня», — пишет Энен.
Все мы можем с легкостью представить себе эти небольшие офисы, мониторы компьютеров и щелканье кнопок на клавиатуре. Все это в духе 21 века. Все абсолютно безлико. Но в 1940-х годах британский писатель Грэм Грин (Graham Greene) придумал чрезвычайно подходящее название для такого места: он назвал его «Министерством страха».
Именно этот образ и приходит на ум здесь, в Париже, если посмотреть на золотые купола и высокие стены Русского православного духовно-культурного центра.
