Gazeta Wyborcza: Шпионы еще востребованы?
Винсент Виктор Северский (Vincent V. Severski): Разумеется. Мир ускоряется, поворачивает на опасный путь. Нужно знать, что происходит.
— Российский хакер, не выезжая из Москвы, похитил секреты из электронной переписки Демократической партии. Шпиону пришлось бы проникнуть к серверам.
— Это не совсем так. Конечно, услуги хакеров важны, однако в разведывательных службах всего мира работает такой принцип, что сведения, опубликованные в интернете, записанные на жестких дисках или отправленные по электронной почте, не имеют большого значения. Шпионов интересует то, что еще не появилось в сети: настоящие секреты.
— Но разве остались еще тайны, если Агентство национальной безопасности США способно прочесть любое электронное письмо.
— Секретов множество. Людям кажется, что весь мир переместился в интернет, что со спутника или беспилотного аппарата можно выследить каждого. Это во многом так. Сотрудник разведки, который начинает разрабатывать какого-то человека, вначале входит на его страницу в Facebook и становится его знакомым. Социальные сети — кладезь сведений о людях, и этим пользуются все разведки. Иногда мне кажется, что именно для этого их и создали. Агентурная разведка не могла бы сегодня существовать без электронной.
Но если кто-то владеет важной информацией, он не публикует ее в интернете, хотя иногда такие полезные идиоты бывают. Обычно эти вещи держат на бумаге, в серьезном сейфе, в недоступном здании. Разведка сначала обнаруживает это место при помощи спутников, потом отправляет дрон, чтобы сделать более точные фотографии, и изучает интернет. Под конец туда отправляется шпион. Шпионы существуют с библейских времен, и нам постоянно кажется, что нужда в них вот-вот отпадет. Герой романа Умберто Эко «Пражское кладбище» считает, что профессия шпиона потеряет смысл с появлением радио и телеграфа (в действие книги разворачивается на рубеже XIX и XX веков). Прошло сто лет, а шпионы продолжают работать, основываясь на прежних принципах. Самое важное — что в голове у человека, которого взяли в разработку, что он держит в шкафу, что планирует. Шпионы не сами придумывают, как им жить, они получают поручения от политиков, самостоятельной инициативе места здесь нет.
— В одной из последних сцен «Обманщика» Фредерика Форсайта герой подавленно выходит из здания британской разведки: его отправили на пенсию. Идет 1989 год, газеты провозглашают конец холодной войны.
— Холодная война никогда не заканчивалась. СССР распался, началась ельцинская смута, Россия переживала трансформацию, была слаба. Когда появился Путин, он консолидировал страну и восстановил структуры. Сейчас Россия вновь возвращается к роли мощной державы и преследует те же цели, что когда-то СССР.
— Какие?
— Управление сферой влияния, обеспечение жизнеспособности государства, тушевание и нивелирование слабостей страны, ее отсталости. Мир развивается слишком быстро, уже СССР не удавалось его догнать. Он рухнул в результате гонки вооружений, поскольку американцы постоянно поднимали ставки, говорили о создании космических систем защиты от ядерного оружия. СССР не выдержал в экономическом плане, у России — та же проблема, поэтому она так агрессивна. Российская разведка помогает государству восстанавливать империю. Москве не нужны страны Балтии, от них мало толку. В Петербурге и его окрестностях живет больше народа, чем в Литве, Латвии и Эстонии вместе взятых. Россиянам нужна Украина. И не из-за предприятий военно-промышленного комплекса: их оборудование не первый год без огласки переводят в Россию. Здесь важен символ, российская духовность, чьи корни уходят в Киевскую Русь.
— Украина — это страна, где они действуют на всех уровнях снизу доверху. В Польше не понимают, насколько сильны связи России и Украины, в том числе на личном уровне.
— А российский шпион на Западе?
— Даже если Россия выбирает своей целью какое-нибудь американское ведомство и собирается взломать его сервер, ей все равно нужен кто-то внутри, кто похитит коды или вставит в компьютер флешку с вирусом, который позволит проникнуть в систему. Поэтому нужна вербовка, а перед этим — отбор потенциальных кандидатов в агенты, то есть людей, способных нам помочь и обладающих слабыми сторонами, которые можно использовать. Но не только таких. Кажется, что нормального человека с нормальной иерархией ценностей и стабильной жизнью завербовать сложно. Но ведь вокруг него можно выстроить определенные ситуации, впутать его во что-то, из чего он не сможет выбраться. Нужно только, чтобы была какая-то зацепка, а человек представлял для разведки ценность. Россияне в таких играх — чемпионы мира, их традиции уходят корнями в царские времена.
— А кажется, что Россия — страна все-таки примитивная.
— Раньше говорили, что в СССР сумели отправить человека в космос, но не умели делать качественную обувь. То же самое со спецслужбами. Без фундамента, который они формируют, Москва не способна управлять страной.
— Германия бьет тревогу, говоря, что деятельность российских шпионов резко активизировалась. Они вербуют даже провинциальных политиков и людей из их окружения.
— Российская разведка (как и американская) — это разведка тотальная, она очень широко разбрасывает свои сети. Однако речь может идти и о том, чтобы сбить противника с толку. Вы бросаете силы в немецкую провинцию, туда обращается внимание контрразведки, а на самом деле вы проводите операцию в совершенно другом месте. Впрочем, в последнее время чувствуется, что западные контрразведки не добивались особенных успехов.
— Как это можно почувствовать?
— Шпион — безопасная профессия. Из сотен работающих шпионов попадаются единицы. Но попадаются. Россияне же теряют только нелегалов, мелких рыбешек. Вы скажете, что крупные скандалы остаются тайной. Да, но время от времени нужно стукнуть кулаком по столу и показать противоположной стороне, что контрразведка работает, что всему есть предел. А этого пока не происходит.
— В Германии несколько лет назад поймали семейную пару российских шпионов, которые передавали сообщения через YouTube.
— Самые простые методы — всегда самые лучшие. Чтобы передать сообщение, лучше спрятаться в толпе. Сейчас такой толпой стали Facebook или YouTube. Связь — самый тонкий элемент в работе шпиона, здесь попасться легче всего. Если контрразведка узнает, как агент общается со своим начальством, легко доказать, что он занимается шпионской деятельностью.
— Как бы вы описали сотрудника российской разведки?
— За последние полвека его натура не изменилась. Менталитет агентов КГБ или СВР остался прежним. Это патриоты, гордящиеся своей страной, чтущие этос службы. В российской разведке работают не только русские. Я беседовал с ними в период ельцинской смуты. Они не теряли уверенности в себе, говорили, что подождут, пока все восстановится. Так и случилось. КГБ жалел средства, был топорным. СВР — ровно наоборот. Агенты получают на Западе отличное образование, живут по много лет в США, работают в банках, зарабатывают. Они обзаводятся европейским налетом, вживаются в страну, где им предстоит работать.
— Умные люди, пожив за границей, должны понять, что Запад отнюдь не разлагается, как внушает людям российская пропаганда.
— Никто не вбивает им в голову, что Запад разлагается. Агентам не устраивают идеологической обработки, они сами знают, какой стране служат. Они знают ее историю, видят отличия России от Запада. Но они хотят не демократии, а восстановления великой державы. И они удивительно самоуверенны. Однажды я разговаривал с ними о Словакии. Они презрительно ответили, что в подмосковных Химках живет больше народа, чем в этой стране.
Они знают, что их поддерживает вся страна. Сотрудник разведки — это в России престижное занятие. Чекисты убили миллионы граждан, однако эта профессия ассоциируется у россиян с патриотизмом, надежностью и ответственностью.
— Сколько российских агентов в Варшаве?
— Агентство внутренней безопасности знает, сколько офицеров легально состоит в резидентуре. У нас много нелегальных сотрудников. Польша — важная страна, хотя это не означает, что доступная у нас информация представляет для россиян особую ценность. Военная разведка ГРУ занимается у нас стратегическими и военными вопросами, СВР ведет игру против Европейского Союза. Не для того, чтобы его уничтожить. А чтобы его ослабить, и позволить Москве вновь через голову малых стран договариваться с Берлином, Парижем, Римом.
— В каждой стране ЕС есть как минимум одна партия, которая стремится к тому же самому. Это совпадение?
— Нет. Брексит произошел не в безвоздушном пространстве. Российская разведка закрепилась в Великобритании еще до войны. Я уверен, что когда появилась перспектива референдума по вопросу выхода из ЕС, в Москве собрали большое совещание всех спецслужб и создали штаб, который продумывал, как это использовать, как организовать работу агентов. 80% деятельности разведки — это реакция на развитие ситуации, 20% — создание событий. Россияне не подпитывали стремление Великобритании к выходу из Евросоюза, но когда оно выкристаллизовалось, они бросили все силы, чтобы довести дело до конца.
— Как с этим справляется польская разведка?
— Польская разведка находится в том же состоянии, что польская политика. Возможно, в чуть лучшем. Но это не меняет дела. Чтобы получить работу в Агентстве разведки, люди проходят тщательный отбор, обследования, их многократно проверяют на детекторе лжи. Это умные знающие люди, они прекрасно понимают, что происходит вокруг. У них мощный хребет и железный зад. Но раз государство не хочет пользоваться их услугами, они оказываются бесполезными. В последние годы бюджет польской разведки не увеличивался. В свою очередь, британская разведка собирается принять на службу 1000 человек. Что тут можно сказать?
