Является ли еретиком католик, защищающий легализацию абортов?

Вопрос: Являются ли еретиками католики, которые поддерживают легализацию абортов?

Ответ: В энциклике «Evangelium vitae» — «Евангелие жизни» — святой Папа Иоанн Павел II утверждает, что уничтожение невинной человеческой жизни в материнской утробе всегда является убийством. В последние десятилетия это было подтверждено и данными генетики и эмбриологии, так что даже человек неверующий или агностик может осознать недопустимость аборта независимо от приверженности Учению Церкви.

Легализация абортов, то есть убийство за счет государственного бюджета, сама по себе является преступлением. Это противоречит основному предназначению государства, призванного защищать жизнь всех граждан, и в первую очередь самых беззащитных.

Кажется невероятным, что человек, позиционирующий себя как католик, может в данном вопросе иметь иное мнение. Никто не может распоряжаться жизнью другого человека. Родители также не обладают властью над жизнью собственных детей. В пастырской конституции Второго Ватиканского собора «Радость и Надежда» утверждается: «Бог, Господь жизни, поручил людям возвышенное служение, цель которого — сохранять жизнь, и человек должен исполнять его подобающим образом. Поэтому жизнь уже с самого зачатия нужно оберегать с величайшей заботой. Аборт и детоубийство — чудовищные преступления» (51).

Можно ли считать ересью позицию тех, кто защищает легальные аборты?

К таким оценкам нужно подходить с большой осторожностью, ведь формально ересь ведет к отлучению от Церкви ipso facto, то есть в силу самого факта, без сентенции церковного суда. Иными словами, еретик исключается из Церкви.

Ересь означает отрицание догмата веры или нравственности. Безнравственность аборта является незыблемой и безошибочной доктриной Церкви. Однако это не возведено в ранг догмы. Таким образом, формально католика, защищающего абортистские позиции, назвать еретиком нельзя. Говоря об учении о безнравственности аборта, можно употребить термин «парадогма».

«Тот факт, что умонастроения, нравы и даже законодательство признают прерывание беременности, — пишет Иоанн Павел II в „Евангелии жизни“, —красноречивый признак необычайно опасного кризиса нравственного чувства, которое постепенно утрачивает способность различать добро и зло, притом даже тогда, когда речь идет о фундаментальном праве на жизнь. В такой опасной обстановке сегодня особенно нужна смелость, позволяющая смотреть правде в глаза и называть вещи своими именами, не поддаваясь удобным компромиссам или искушению самообмана. В этом контексте категорически звучит предостережение пророка: „Горе тем, которые зло называют добром, и добро злом, тьму почитают светом, и свет тьмою“ (Ис 5,20). Именно по отношению к прерыванию беременности сегодня приходится сталкиваться с двусмысленной терминологией — например, с термином „операция“, — направленной на сокрытие его истинной природы и смягчение этой тяжести в сознании общественности».

«Нравственная тяжесть прерывания беременности, — пишет далее святой Папа Войтыла, — обнаруживается во всей своей истине, если признать, что происходит убийство, и особенно если анализировать определяющие его обстоятельства. Убитый здесь — человеческое существо на пороге жизни, то есть самое невинное существо, какое только можно себе представить: его невозможно признать агрессором, а тем более — неправедным агрессором! Оно слабо и беззащитно до такой степени, что лишено даже той ничтожной защиты, которую дают новорожденному его жалобные стенания и плач».

«Правда, прерывание беременности часто становится для матери драматическим, горестным переживанием, если решение об изгнании плода она принимает не по чисто эгоистическим соображениям, не ради своего удобства, но чтобы спасти какие-то важные блага, такие, как свое здоровье или приличный уровень жизни других членов семьи. Иногда возникает опасение, что зачатому ребенку придется жить в таких плохих условиях, что лучше бы ему не родиться. Однако все эти и им подобные соображения, пусть серьезные и драматические, никогда не оправдают умышленного лишения жизни».

Церковь выносит окончательное суждение о моральной недопустимости аборта, хотя оно не является догмой. И хотя Конгрегация вероучения уточнила в своих документах, что между догмой и окончательным суждением нет разницы, когда речь идет о ее принятии со стороны верующих, все же неприятие не ставит верующего в один ряд с еретиком: в данном вопросе Церковь руководствуется пастырским принципом ожидания, давая своим чадам время для размышлений и сознательного согласования собственных мнений с Учительством Церкви. Поэтому католик, отрицающий абсолютную безнравственность аборта (пусть даже законного), не является формально еретиком и не отлучается от Церкви. Тем не менее само учение об аборте однозначно и окончательно. Речь идет и об упорном отвержении окончательного учения Церкви, а значит, такая позиция является тяжким (смертным) грехом, и к Святому Причастию такой католик может подходить только после искреннего покаяния.