Россия вновь сдает карты в большой международной картежной партии, которую принято называть геополитикой. Мне это уже не кажется столь удивительным, учитывая, что веками границы мира определялись и нарушались, в том числе, в зависимости от требований Москвы, и все же общая тенденция — это обиженное изумление. И вот теперь каждый вздох Владимира Путина рассматривается под микроскопом, а кремленологи после 20 лет заслуженного отдыха вновь вошли в моду.
С другой стороны, создается впечатление, что длинные руки Путина дотянулись уже до всего: до американских выборов, допингового скандала, Украины, Сирии, газа, нефти, до кибервойны… Сегодня не существует ни одной актуальной темы, где бы не проглядывала Россия, причем в неизменно угрожающем свете. Неужели это действительно так?
Современная Россия, как, между прочим, отражает ее национальный имперский двуглавый орел на гербе, имеет два лица: одно обращено внутрь страны, а другое — за ее пределы. И Путин тоже, как новый Янус, двулик: с одной стороны, он безжалостный диктатор, подавляющий любое несогласие, с другой — нравится нам это или не нравится — он государственный деятель, (бессменный) глава великой державы. Эти образы не противоречат друг другу, и именно благодаря этой мифической двойственности начинает искрить наше когнитивное короткое замыкание.
Потому что Путин может одновременно быть прав и неправ (если нам дозволено использовать эти определения), в зависимости от точки зрения, которую мы принимаем, судя о его управлении страной. Поэтому мы, журналисты, правильно делаем, подчеркивая почти все нарушения его режима и сообщая о его эксцессах, за что с нас часто и с удовольствием «сдирают кожу» в социальных сетях, где Путин пользуется однозначным обширным одобрением, вероятно, отчасти искусственно сфабрикованным, как напоминает нам одно исследование.
Давайте суммируем. Да, действительно в России демократия превратилась уже в симулякр, выборы стали не чем иным, как постановкой, шоу, а крупные средства массовой информации (телевизионной) надежно держит в своих руках власть. Это действительно так, можете верить. Как действительно не являются независимыми суды, часто действующие просто по указке. А к власти можно прийти, только получив благословение от Кремля, распределяющего услуги и задачи среди друзей и терроризирующего врагов, обогащая при этом «магический круг» президента, а также (как свидетельствуют многочисленные журналистские расследования и лучшие из книг) самого «царя».
Несмотря на все это (и это тоже правда), Путин все еще пользуется широчайшим доверием и расположением русских, считающих, что он поставил страну на ноги после долгих лет кризиса и унижений. И если сейчас положение дел ухудшилось (кризис никто не отменял, и он оказался зубастым), то до этого, в годы бума, всем жилось лучше. И никакой реалистичной альтернативы не существует.
Отчасти из-за того, что царь позволяет, отчасти из-за того, что оппозиция действует на свое усмотрение, мы видим одни и те же лица, и кто без греха, пусть первым бросит камень, а если свернешь со старой дороги на новую… «Мы, русские двадцатого века, исчерпали свой революционный лимит», — с изрядной долей благоразумия заявил в этом году Дмитрий Медведев, вечный номер два после Путина. Стабильность в эту историческую для России фазу остается несомненной ценностью, поэтому хорошо бы брать ее в расчет.
После всего вышесказанного (а этого немало, и я прекрасно это понимаю) постоянно сбрасывать со счетов российский взгляд на вещи, списывая все на «пропаганду», было бы ошибкой. Возьмем, к примеру, расширение НАТО на восток. Мы так уверены, что Москва не была права, воспринимая действия Альянса как угрозу? Даже Серджо Романо (Sergio Romano), которого уж никак нельзя принять за агента ФСБ, недавно подчеркнул в интервью, что «мы испытываем иррациональный страх перед Россией». И что «в ночь, наступившую после заключенного с пророссийским президентом Януковичем соглашения о новых выборах, на Украине произошел переворот, который, правильно или нет, Москва интерпретировала как враждебные и управляемые со стороны США действия.
Коммунизм, в сущности, пал, идеологические разделения исчезли, русские еще больше нас увлеклись потребительством и испытывают беспристрастную любовь к Европе, ощущая свою к ней принадлежность. Этой любовью, учитывая закат старого мира и его погружение в глобальные проблемы с принятием решений, Европе лучше не пренебрегать. Так в чем же кроется подвох?
«После краха Советского Союза», — сказал недавно Путин на ежегодном Валдайском клубе в Сочи, — «некоторые страны сочли себя победителями холодной войны, даже открыто об этом заявляли и решили реформировать мировой политический и экономический порядок лишь в угоду своим интересам». Так была утрачена возможность не только «ускорить глобализацию», но и сделать ее «более гармоничной и приемлемой для всех».
«Так, — продолжает он, — мы видели авиаудары в сердце Европы, в Белграде, потом был Ирак, далее Ливия, и даже операции в Афганистане начались без соответствующего решения со стороны Совета безопасности ООН. В стремлении изменить стратегический баланс в свою пользу, эти страны сломали и нарушили международный правовой режим, запрещавший развертывание новых систем ПРО, создали вооруженные террористические группировки, чьи жестокие действия вынудили бежать миллионы граждан, спровоцировали всплеск миграции, погрузив в хаос целые регионы».
«Евангелие» от Путина, быть может, грешит некоторыми преувеличениями, но совершенно точно, что двадцатилетнее существование американского мира, начавшееся после падения Берлинской стены, породило не одного монстра. Один из самых очевидных примеров — это трагедия в Ираке. Утверждать, что это несуразное вмешательство стало основной причиной кошмара, обрушившегося сегодня на Ближний Восток, можем не только мы, говорящие сверчки, поднявшие свой тоненький пальчик, но и британские юристы с острейшим интеллектом, такие, как сэр Джон Чилкот (Sir John Chilcot), черным по белому написавший об этом в своем отчете об иракском конфликте (кстати, Тони Блэр оказался по уши в грязи за злополучное решение поддержать во что бы то ни стало своего американского союзника; но такого же отношения почему-то не заслужил Джордж Буш-младший, который и развязал этот конфликт).
Одним словом, когда Путин (или министр иностранных дел Сергей Лавров, возглавляющий российскую дипломатию с 2004 года и много чего повидавший) говорит, что относительно Ирака или Ливии «мы были правы», здесь с ними сложно поспорить.
В завершение скажем, что полярная звезда российской внешней политики — это беспощадная борьба с тем, что Москва называет западными «двойными стандартами». То есть когда одно и то же мерится разными мерками. В ходе этой борьбы Путин вешает перед нашими глазами гигантское зеркало, и всякий раз, как США или Европа обвиняют Россию в той или иной подлости, немедленно зреет ответ: а вы сами?
На каждый Алеппо, таким образом, находится свой Мосул (где, как мы надеемся, гражданскому населению не придется платить столь же высокую цену, как жителям цитадели сирийских повстанцев), на допинговый скандал в России — масштабные утечки, демонстрирующие, что некоторые олимпийские звезды по указанию врачей принимали, вероятно, допинговые препараты. И все это будет приправлено — об этом стоит напомнить — изрядной дозой «дезинформации», в чем русские традиционно не знают себе равных. Следовательно, Путин — тот, кто он есть; но это не значит, что, если вор заявляет об ограблении, то он непременно в нем виновен.
Путин, если присмотреться, уже в течение многих лет просится (обратно?) в мировое пространство с изысканным ароматом Запада, в котором, по его представлениям, Россия должна находиться за свои заслуги, разумеется, военные, но и, главным образом, культурные, так как (что парадоксально) она является по природе именно западной державой. К так называемой оппозиции (то есть к заключению договоров и формированию альянса с Китаем, например, или даже с крупными развивающимися странами) Москву подталкивает сам Запад, как недавно подчеркнул Романо Проди (Romano Prodi), хорошо знакомый как с Россией, так и с Китаем.
Итак, мы говорили, что Россия вновь сдает карты. Если эта игра стоит свеч, быть может, настал момент сесть за этот стол и начать играть, как это было раньше — отбросив лишнюю спесь.
