Молодое поколение России знает Советский Союз только понаслышке. Оно еще пользуется результатами роста в нулевые годы. Но авторитаризм и кризис нарастают. Реакция противоречива.
Место встречи — снятое кафе на северо-востоке Москвы. Монотонные жилые башни на фоне вечернего неба. У станции метро пенсионерки торгуют вязаными изделиями, цветами и картошкой. В паре шагов три молодых человека ожидают в комнате-башне одного развлекательного комплекса, напоминающего средневековой Кремль. Их зовут Илларион, Олег и Игнац. «Мы любим Россию. Я патриот, горжусь нашим народом и страной», — начинает Илларион. Но он — не за Кремль. Олег кивает, молча соглашается. «Мы не хотим покидать Россию. Но мы хотим настоящую демократию, настоящих политиков, а не каких-то полезных для элиты идиотов. Мы хотим свободно развиваться», — говорит Игнац. Все больше молодых мужчин и женщин заходят, они разговаривают и смеются. Под конец более сотни людей заполняют помещение с кирпичными стенами. Одни развалились на удобных подушках, другие стоят у бара и заполняют заявление на прием в члены студенческой корпорации «Fraternitas Ruthenica».
Доносчики в университетах
Илларион, Олег и Игнац — студенты уважаемых московских университетов, им по 21 году. Они относятся к поколению, которое лично уже не застало конец Советского Союза, а хаотические девяностые годы помнит лишь отчасти. Их доля в населении составляет уже свыше 36%. Политически обобществленными они стали уже за 16-летнее правление Владимира Путина, включая временное правление Дмитрия Медведева. Это время, когда увеличились и благосостояние, и репрессии, когда права и свободы были серьезно урезаны, и частные инициативы нередко рассматривались как подозрительные и подрывные.
Это не осталось без последствий для «путинской молодежи», как характеризует социолог Лев Гудков молодое поколение России. По мнению директора Левада-Центра, это самое пассивное и самое аполитично настроенное поколение за несколько десятилетий. Между тем это также и часть населения с наибольшей поддержкой Путина. «С молодежью режим работал успешнее всего», — считает Гудков. С помощью пропаганды, контроля за СМИ и идеологически направляемыми группами молодежи режиму удалось, по мнению Гудкова, добиться того, что старое клише про доброго царя, у которого плохие советники, нашло понимание также и у молодежи. Соответственно распространены оппортунизм и цинизм, но не протест.
Кто все же хочет обменяться критическими мнениями, тот часто выбирает не зарекомендовавшие себя структуры. Многие молодые им не доверяют, считают их приспособленческими и неспособными к переменам. Вступить в уже существующий союз, или создать партию — это не входило в планы Иллариона, Олега и Игнаца. Правда, в начале своей учебы они пытались создать в университете политический клуб. «Нас шокировала пассивность студентов. Мы хотели это изменить». Начинание закончилось плачевно. Университет тотчас же вмешался и предостерег от дальнейшей деятельности. Теперь они пытаются создать студенческую корпорацию, «первую настоящую в России за сто лет», как считают друзья.
Отец Иллариона предоставил в их распоряжение свой офис. Он — предприниматель и считает работу сына правильной и необходимой. Родители Игнаца настроены более скептически, все же они опасаются плохих последствий для него в поиске работы. С препятствиями студенты уже сталкивались. Они рассказывают про провокаторов, смеются над «товарищем майором», как они называют сотрудников российской секретной службы ФСБ, которые будут появляться на их мероприятиях. И это не фантазии. Недавно «Коммерсант» сообщал, что в университетах работают государственные осведомители, чтобы распознавать «деструктивные политические силы» и сообщать об «антигосударственной деятельности».
Открытая политическая деятельность в России сейчас так же бессмысленна, как и работа оппозиции, считает Илларион. Они тоже выходили на улицу из-за фальсификации выборов в Госдуму в 2011 году. Но то, что происходит с такими оппозиционерами, как Алексей Навальный, да, —«их преследуют и политически обезвреживают». Но чувствуется и общее скептическое отношение студентов к известным критикам Кремля. С одной стороны, они кажутся им в чем-то слишком радикальными. С другой стороны, студенты разочарованы разобщенностью оппозиции на протяжении нескольких лет.
Студенты чувствуют себя меньшинством. «Мы должны дождаться нужного момента, чтобы быть готовыми к смене власти», — говорит Илларион. Пока Путин объединяет Россию. Но перемены необходимы. Между тем, трагично то, что после Путина ситуация станет скорее более нестабильной. «Мы не хотим на баррикады и не хотим никакой революции. Но смена вряд ли пройдет мирно», — считают друзья.
Когда наступит этот момент, они не рискуют предсказать. Пока для них корпорация является главным. В Москве она активна во многих вузах, в Санкт-Петербурге есть интересующиеся. Однако, активное ядро насчитывает пока лишь от двадцати до сорока студентов. Надо укреплять солидарность, налаживать контакт с профессиональным миром, создать сеть для планирования карьеры. Студенты вербуют новых членов не политическими лозунгами, а с помощью критики местных университетов и при помощи исследования, согласно которому большинство менеджеров западных концернов тоже принадлежали к корпорациям.
Первый вопрос из публики все же касается политической ориентации корпорации. Выступающие выкручиваются, что они — и не левые, и не правые, и не радикалы. Но против того, что Крым опять у России, никто не возражает, — говорит Илларион. Смех в зале, некоторые аплодируют. Студентов трудно понять. Они говорят о демократии, федерализме, самоопределении народов, о России как части Европы. Они критикуют Советский Союз как неправовое государство, жертвой которого стали миллионы, но одновременно сожалеют о том, что с его распадом Украина и Белоруссия стали независимыми. В интернете они агитируют за свою корпорацию картинками из царских времен. Они кокетничают цитатами из Бисмарка, латинскими афоризмами, придают себе ауру тайного союза и смешивают все в какой-то дикий коллаж, который по своей эстетике напоминет коллектив хакеров Anonymous. Илларион говорит об имидже, противится тому, чтобы их поставили в один ряд с другими образцами. Все выставлено на обсуждение, все кажется возможным.
Президент как хипстер
Прошлым и настоящим жонглирует также и группа молодых людей в современной новой квартире. На стене обширного офиса с видом на московские крыши красными буквами цитата царя Николая Первого: «Там, где однажды поднялся российский флаг, он уже опуститься не может». На вешалке висят пестрые футболки с портретом Путина. В витрине, украшенной по бокам российским триколором, лежит серебряное кольцо с головой Путина. По-немецки выгравировано «Понимающий Путина». Это фирменный знак патриотической модной коллекции. За всем этим стоит молодежь, которая считает себя частью «нового поколения России». Они объединились в «Projekt Set», чтобы создать «новое общество» и «служить России».
«Мы рады каждому, кто за Путина», — говорит Макар. Ему 31 год, и в «Projekt Set» он отвечает за работу с прессой. На нем футболка со слоганом «Родился в России. Мне безразлично, если нас никто не любит». Одновременно он говорит о том, что «Projekt Set» хочет показать альтернативную картину России, «по ту сторону клише». Удастся ли это с Путиным? Оказывается, что Путин для «Projekt Set» — не только образец, но и «философская категория», объясняет Макар. При этом он имеет в виду не только политика, но и «Путина как человека, как идеальную фигуру отца», его менталитет, то, как он живет, как общается с людьми.
«Projekt Set» предлагает образовательные и культурные программы, пропагандирует и интерпретирует деятельность Путина. В Москве об этом свидетельствуют огромные граффити на стенах домов. Например, смесь в цветах российского флага, полная пираний. Они изображают Запад, рука Путина приближается к кнопке. Настенные картины показывают величие, силу и независимость России, на них изображены глава Кремля, солдаты, ракеты, спортсмены, космонавты, пожарные и врачи — на языке «Projekt Set»: Герои нашего времени.
«Мы больше не стыдимся»
«Projekt Set» возник из близкого к Кремлю молодежного движения «Наши». Но от их стиля отказались:" Раньше мы выходили на улицы, чтобы предотвратить цветные революции",— рассказывает Олег и указывает при этом на Оранжевую революцию на Украине в 2004 году. Этого уже больше не требуется. Россия окрепла. «Кроме того, мы в „Projekt Set“ решили работать с сознанием людей». Олег (31 год) имеет в виду профессионально изготовленный контент для интернета. У «Projekt Set» — различные страницы в интернете, где пропагандируются традиционные российские ценности, изображается Путин в хипстерских очках и с молодым профилем, и публикуются посты против англо-американского мирового господства и однополых браков. Видео агитируют за проекты «Projekt Set» и показывают интервью с молодежью. Доминирует линия Кремля, но попадаются и другие голоса. В Youtube сотни тысяч кликают фильмы. «Это гораздо эффективнее, чем любая уличная акция», — говорит Олег.
У «Projekt Set» — по всей стране филиалы. Откуда поступают финансовые средства, неясно.«Я благодарен за те возможности, которые мне предоставляет Россия», — говорит Юлия. «Если ты хочешь чего-то добиться, то ты это сможешь», — убеждена 23-летняя студентка филологии. Основы «Projekt Set» и «Fraternitas Ruthenica» и их оценки — абсолютно разные. Но есть и нечто общее. Они не дают сбить себя с намеченного пути ни экономическому кризису, ни санкциям и критике России из-за интервенции на Украине и Сирии. Макар из «Projekt Set» даже считает, что там на самом деле нет никаких настоящих войн:" Вторая мировая война, вот это была настоящая война.
Обе организации смешивают символы и ценности, провоцируют противоречия. Обе связывают конец Советского Союза с жалкой потерей значения России. Но если в студенческой корпорации речь идет о том, чтобы Россия стала «открытым миру хабом», то «Projekt Set» считает, что нынешнее место страны в мире — еще недостаточно хорошее. Путин и его команда — это первые «постсоветские люди», у которых есть мужество стоять за Россию, — написано в Манифесте «Projekt Set». «В 90-е годы мы стыдились за заикающегося, пьяного Ельцина. Мы не рисковали за границей говорить по-русски. Сегодня мы путешествуем в футболках с портретами Путиным», — говорит Макар. Для их поколения Россия означает «Путин, айфоны, творчество, семья и Бог», — говорят другие члены «Projekt Set» после короткого размышления.
Потерянное поколение?
«Большая часть российской молодежи оптимистична, прагматична, сфокусирована на профессии, карьере и семье», — считает Гудков. Она не недовольна, ее аполитический характер типичен для авторитарных систем. Пропаганда Кремля делает ее уязвимой для политического антиамериканизма. Также и в системе образования сильно ощущается давление приспособленчества. Учебные планы все более идеологически окрашены, критический контент отсортировывается. По мнению Гудкова, школа тем временем стала самой отсталой инстанцией страны. После продолжительного взлета в нулевые годы, результатами которого пользуется также и молодежь, видна затяжная стагнация, в то время как социальная мобильность сокращается. «Это потерянное поколение», — считает Гудков. От нее нельзя ожидать никакого настоящего поворота или новых импульсов.
Менее пессимистично видит будущее Елена Омельченко. Правда, социолог из Санкт-Петербурга приписывает молодежи определенную антизападную обиду. Но несмотря на мобилизацию и инструментализацию Кремля, молодежь не более и не менее политизирована, чем взрослые. По многим вопросам она также ориентируется на мнение большинства. К тому же, выяснилось, что в массовой культуре Запад, американская музыка, сериалы столь же популярны, как и везде. «Молодежь России не хочет быть изолированной. Она хочет свободно ездить за границу, иметь к ней отношение», — считает Омельченко. Они по сути не менее активны, чем взрослые. Ясно однако, что активность с 2011 и 2012 годов сократилась, с момента, когда государственная власть стартовала со своей репрессивной кампанией против гражданского общества.
