Разрушитель

Это был Трамп во всей своей красе: обидчивый и одновременно тщеславный. Утверждение о том, что мир сложен, есть не что иное как обман, нацеленный на то, чтобы сбить с толку честных американцев, которые удивляются, почему их страну, кажется, стали меньше бояться враги и уважать союзники. В пересказе Трампа проблемы Америки элементарны, обусловлены внутренними причинами и обратимы. Трудно представить себе избранного президента, менее разбирающегося в мировых механизмах, чем Трамп; или в большей степени готового опрокинуть мировой порядок, формировавшийся Америкой в течение семи десятилетий после окончания Второй мировой войны.

Трамп описывает свой внешнеполитический курс довольно смутно, предпочитая конкретным планам броские лозунги типа «Америка прежде всего». В той мере, насколько ее возможно угадать, его программа включает в себя угрозу ввести тарифы на импорт из Китая и Мексики; требования в адрес союзников, таких как Япония и Европа, платить больше за американскую протекцию; и более дружественное отношение к авторитарным лидерам вроде президента России Владимира Путина. Хороший президент, как и магнат недвижимости, должен быть «готов уйти» от невыгодной сделки; и быть непредсказуемым в этом случае довольно удобно. Ричард Никсон, может, и прибегал к сумасшедшей дипломатической теории, чтобы напугать врагов во время холодной войны. Но трамповская политика преднамеренной неопределенности ужасает друзей и партнеров Америки: отныне ни один торговый договор, ни одно международное учреждение или альянс не могут похвастаться священной незыблемостью.

Американские союзники, несмотря на общее состояние шока, подползают к Трампу с поздравлениями в надежде ограничить ущерб, который он может причинить. Прочие демагоги, осуждающие элиты и либеральный, многосторонний, основанный на правилах порядок, ликуют. Флориан Филиппо (Florian Philippot), советник лидера ксенофобского Национального фронта, Марин Ле Пен, злорадствовал в твиттере: «Их мир рушится. Пришло наше время».

Одна из областей внешней политики, в отношении которой взгляды Трампа отличаются ясностью и последовательностью, это торговля. Трамп ворчит о ней начиная с 1980 года, когда однажды на телевидении заявил, что Япония обдирает Америку как липку (продавая американцам качественные автомобили по разумным ценам). В ходе предвыборной кампании он удвоил пыл своих антиторговых тирад. Будь то перед стариками, бывшими рабочими фабрик, в Огайо или перед репортерами в собственном манхэттенском небоскребе с медными дощечками, Трамп осуждал некомпетентные и коррумпированные элиты за отправку рабочих мест за рубеж. Китай «убивает нас», сказал Трамп The Economist в прошлом году. «Деньги, которые они вытянули из Соединенных Штатов есть самая большая кража в истории нашей страны». (На самом деле, упомянутые деньги добровольно выплачивались за китайскую продукцию).

Время от времени Трамп предлагал для решения проблемы такие средства, как, например, объявить Китай валютным манипулятором, или угрожал ввести тарифы на импорт, равные 5%, 10% или даже 45%, чтобы ликвидировать дефицит торгового баланса Америки (см. диаграмму 1). Он пообещал внести поправки в Налоговый кодекс и застращать боссов таких гигантских компаний, как Форд, Apple и Boeing, пока те не начнут производить больший объем своей продукции дома.

Обиженный на НАФТА

Старший торговый советник Трампа, Дэн Ди Микко, бывший руководитель Nucor, крупного сталепроизводителя, выступая перед выборами, изложил ряд мер, которые президент намерен предпринять в первые сто дней своего правления. К ним относится начало пересмотра торговых соглашений, например, договора НАФТА с Мексикой и Канадой (с угрозой исключить тех, кто будет возражать). Все будущие торговые соглашения, среди них Транс-Тихоокеанское партнерство (TPP) между Америкой и другими 11 странами Азиатско-Тихоокеанского региона, равно как и Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (TTIP) с Европейским союзом, будут отложены. «Их продвижение будет зависеть от того, сможем ли мы вернуться к сбалансированной торговле, а также оттого, способствуют ли эти соглашения росту ВВП, — сказал Ди Микко. — Эра торгового дефицита закончилась. Теперь будет так: мы не прочь вести переговоры, но в противном случае устанавливаем тарифы».

Ди Микко сослался на принятое в 1980-е годы Рональдом Рейганом (любимцем сторонников Трампа) решение ввести 45-процентный тариф на японские мотоциклы: «Это заставило людей сесть за стол переговоров». И все-таки кажется невероятным, что торговые партнеры будут сидеть сложа руки в случае, если Америка повысит тарифы. Ввиду того что протекционизм уже на подъеме, последует торговая война. По прогнозам Всемирной торговой организации, впервые за последние 15 лет темпы роста мировой торговли в этом году будут ниже, чем рост мирового ВВП.

Институт мировой экономики Петерсона (PIIE) оценил воздействие торговой политики Трампа по трем сценариям, начиная с «несостоявшейся торговой войны», когда Трамп будет вынужден снизить тарифы в течение года после их введения, до «масштабной торговой войны» с Мексикой и Китаем. В первом случае нарушатся глобальные системы поставок, а американский частный бизнес потеряет 1,3 миллиона рабочих мест; в последнем случае ущерб составит 4,8 миллиона потерянных рабочих мест в Америке, а также затронет сектор услуг. По словам Эдама Позена (Adam Posen) из PIIE, торговая политика Трампа будет «пугающе разрушительной».

Сосед делает плохие заборы

Еще более губительной она может оказаться за границей, особенно в Мексике, где песо резко упал по отношению к доллару. Мексиканского лидера Энрике Пенью Ньето уже подвергали жесткой критике за приглашение Трампа на переговоры в августе. Своей привычкой оскорблять мексиканских иммигрантов и знаменитым лозунгом — призывающим выстроить вдоль южной границы Америки и Мексики стену и заставить мексиканцев за нее платить — Трамп ополчил против себя большую часть Латинской Америки. Но сегодня Пенья может по праву считать свои действия оправданными, поскольку теперь ему предстоит иметь дело с президентом своего гигантского северного соседа.

Как это ни обидно, но победа Трампа совпала с отступлением в Латинской Америке левого популизма, которое открывало возможности для более тесного торгового сотрудничества между двумя американскими континентами. Перед выборами латиноамериканцы смотрели на Соединенные Штаты более доброжелательно, чем когда-либо в этом столетии. Победа Трампа рискует вновь разжечь антиамериканские настроения, особенно если новый президент отвергнет политику Барака Обамы по нормализации отношений с Кубой.

Между тем у северных границ США Канада с тревогой оценивает экономический ущерб, который вызовет распад НАФТА. Примерно три четверти канадского экспорта идет в США. Некоторые канадцы наивно полагают, что на север двинется волна молодых хорошо образованных американцев, как это было в 1970-е годы. Тем не менее такой сценарий маловероятен. Президентство Трампа едва ли испугает людей так, как это сделала перспектива призыва на Вьетнамскую войну (о чем Трамп, без сомнения, помнит, хотя во время войны, по большой удаче, и получил пять отсрочек.)

Трамп неоднократно заявлял, что готовность Америки защищать своих традиционных союзников должна зависеть от того, берут ли они на себя справедливую долю оборонного бюджета — которая, по мнению Трампа, подразумевает в частности плату Америке наличными, чтобы покрыть расходы на их защиту. У Америки найдется обоснованная претензия: она тратит на оборону гораздо больше, чем ее европейские и японские союзники вместе взятые (см. график 2). Но Трамп рискует опрокинуть основы послевоенной глобальной безопасности — особенно в Азии, где своим соседям угрожает Китай; и в Европе, где Россия аннексировала Крым и затеяла опосредованную войну на востоке Украины.

Американская стратегия в Азии на протяжении многих десятилетий строилась на трех китах: открытой торговле и вытекающем из нее процветании; крепких формальных и неформальных альянсах, начиная с Японии и заканчивая Австралией и Сингапуром; и продвижении демократических ценностей. Не совсем понятно, интересует ли Трампа хоть какой-то из них.

Начатый Обамой «поворот в Азию» — обещание уделять больше внимания крупнейшему и наиболее экономически оживленному региону в мире — сегодня под угрозой. Трамп будет раздражать Японию, самого преданного азиатского друга Америки. Китай же способен рискнуть и проявить еще большую напористость — в частности в Южно-Китайском море, где уже превратил несколько отмелей и атоллов в военные базы.

Трамп предположил, что Япония и Южная Корея должны разрабатывать собственное ядерное оружие, а не искать убежища за американским щитом — импульс для региональной нестабильности и гонки ядерных вооружений. Ни одна из стран пока не готова к рассмотрению такой возможности, да и Трамп не придал большого значения этим замечаниям. Однако страх американского ухода из Азии будет расти.

Торговое соглашение ТТП, экономическая основа поворота Обамы в Азию, представлялась в качестве попытки установить международные экономические правила прежде, чем их начнет диктовать Китай. Но Трамп считает, что Китаю таким образом позволяют войти через заднюю дверь. У сторонников ТТП теплилась слабая надежда, что договор сможет пройти в Конгрессе на исходе президентского срока Обамы. Теперь это невозможно. Трамп также заявляет, что вытянет Америку из парижского договора по климатическим изменениям и аннулирует соглашение Обамы с Китаем по климату — что было одним из немногих положительных моментов в китайско-американских отношениях.

Хотя Поднебесная пострадает от торговой войны с Америкой, китайские ястребы усмотрели здесь геополитическую лазейку. Они видят в избрании Трампа подтверждение того, что Китай является восходящей державой, тогда как Америка переживает упадок. «Мы вполне можем позволить этому парню поднять шум и посмотрим, в какой хаос он повергнет США и Запад», — пишет Global Times, китайская газета со ссылкой на вооруженные силы.

Слабые силы прикрытия в Балтике

Победа Трампа ударной волной прокатилась по НАТО, самому успешному в мире военному альянсу. В своей книге «Америка, которую мы заслуживаем» в 2000 году Трамп написал, что восточно-европейским странам следует самим разрешать свои давние междоусобные распри, без вмешательства со стороны. Самой уязвимой точкой для НАТО будут прибалтийские государства — располагающиеся на небольшой, плоской, малонаселенной полоске земли почти без естественных границ, где отступать некуда. В последние годы обеспечение надежной защиты для Эстонии, Латвии и Литвы было для НАТО самой большой головной болью. Альянс начал разворачивать в каждой из стран Прибалтики поочередно силы прикрытия и на скорую руку собрал войска быстрого реагирования. Но способность НАТО сдерживать Россию опирается главным образом на веру Москвы в то, что в условиях кризиса Америка будет действовать решительно и быстро.

Опасаясь, что при Трампе все будет иначе, страны Балтии теперь начнут готовиться к худшему — они усилили свою территориальную оборону и регулярно проводят учения по десантно-диверсионной деятельности; к тому же они наладили оборонные связи с соседними странами, такими как Швеция и Финляндия, которые в НАТО не входят. Прибалты опасаются, что Россия может попытаться воспользоваться переходным периодом в Вашингтоне, чтобы изменить реальную ситуацию на местности.

Вне зависимости от того, предпримет Россия подобную авантюру или нет, Кремль уже празднует победу. За два дня до американских выборов Дмитрий Киселев, главный российский пропагандист, заявил, что эта кампания была самой грязной в истории Америки: «Она была настолько противной, что способна лишь вызвать отвращение к тому, что до сих пор по непонятным причинам называется в Америке „демократией“». Путин надеется, что, если западная демократия будет казаться менее привлекательной, ниже будет риск новых «цветных революций» на задворках России.

То, что Трамп открыто восхищается Путиным, есть приветственный бонус для Кремля. Путин выразил надежду на то, что российско-американские отношения ждет улучшение. Он мечтает о снятии западных санкций и о том, чтобы Трамп согласился на сделку в ялтинском стиле, которая признала бы российскую сферу влияния в ее «ближнем зарубежье».

Ближний Восток тоже пребывает в нервозном состоянии. Трамп подверг насмешкам безрассудное свержение диктаторов в Ираке или Ливии (хотя когда-то поддерживал оба вмешательства). Он также обвинил американских лидеров в том, что они не захватили нефтяные месторождения в Ираке. «Мы идем туда, тратим три триллиона долларов. Теряем тысячи и тысячи жизней, а в итоге ничего не получаем. Знаете, обычно трофеи принадлежат победителю», — сказал Трамп в сентябре.

Трамп назвал Обаму «основателем» «Исламского государства» (террористическая организация, запрещена в России), потому что его вывод войск из Ирака создал вакуум, в котором благополучно процветала террористическая группа. Не вдаваясь в детали, Трамп сказал, что «выбьет дерьмо из» ИГ. Как оказалось, он также разделяет взгляды России на то, что сирийский диктатор аль-Асад является скорее оплотом власти против суннитского экстремизма, нежели деспотом, который его провоцирует. Это говорит о том, что Трамп, вероятно, позволит Пентагону завершить его работу по выдворению ИГИЛ из иракского города Мосул, если тот не успеет пасть ко времени его вступления в должность 20 января. Однако Трамп не проявляет особого интереса к постоянному вовлечению в ближневосточные дела.

Критики, многие из которых являются ветеранами последних республиканских администраций, отмечают, что многие идеи Трампа нарушают американское или международное право. Они содрогаются при его словах о возвращении пыток в отношении подозреваемых в терроризме, а также об убийстве семей террористов в качестве сдерживающего фактора (что считается военным преступлением).

Лидеры Персидского залива были потрясены политикой Обамы: поддержкой, оказанной им мятежникам, выступившим против арабских диктаторов, его нежеланием быть втянутым в войну в Сирии и решением подписать соглашение с Ираном по ограничению ядерной программы. Но они еще больше встревожены непредсказуемостью Трампа и возможным изоляционизмом США. «Россия, Иран, шиитские ополченцы Ирака, Сирия и „Хезболла“ — все они извлекают пользу из вакуума американской власти в регионе и поддерживают Трампа», — говорит иорданский аналитик Ораиб Рантави (Oraib Rantawi). К этому списку следует добавить авторитарного лидера Египта, Абдель-Фаттаха аль-Сиси, которому Трамп пообещал «верную дружбу».

Как и Обама, Трамп с пренебрежением относится к богатым нефтью суннитским монархиям Залива. Ярость вызвало и его показное презрение к мусульманским мигрантам и требование называть «радикальный ислам» истинной причиной терроризма.

«Трамп лишит оппозицию американской помощи, — в отчаянии говорит представитель сирийских повстанцев в Стамбуле. — Алеппо сдастся режиму, а оппозиция либо растворится, либо перейдет на сторону экстремистов». Маргинализированные сунниты Ирака также настроены пессимистично. Многие надеялись, что после ожидаемого освобождения Мосула американские войска доведут дело до конца и проконтролируют реабилитацию в иракской политике.

Что же касается израильско-палестинского конфликта, Трамп демонстративно не упоминает о необходимости создания палестинского государства. Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху, вероятно, будет рад американскому президенту, который никогда не станет принуждать его торговать землей во имя мира или остановить строительство еврейских поселений на Западном берегу. Но те, кто знает Нетаньяху, говорят, что он настроен скептически. «Биби не склонен к рискам и ненавидит сюрпризы, — объясняет его союзник в партии „Ликуд“. — Трамп непредсказуем и изменчив, и потому Биби, как и многие в среде республиканского истеблишмента, воспринимает его как темную лошадку и не доверяет ему».

Сделка Америки с Ираном, похоже, сместится таким образом, что, как это ни парадоксально, может порадовать сторонников жесткого курса. Во время кампании государственное вещание посвятило довольно много эфирного времени шельмованию Трампа. Верховный лидер Али Хаменеи присоединился к ним, похвалив «прямолинейного» Трампа. Доверенные лица приветствовали антисаудовскую риторику кандидата и его хорошие отношения с Путиным. Даже если он побрезгует ядерным соглашением или разрешит Конгрессу его ликвидировать, что с того? Иранские консерваторы всегда смотрели на эту сделку с большим подозрением, видя в ней часть американского заговора с целью получить контроль над своей страной.

Состоявшееся вскоре после британского референдума по выходу из ЕС избрание Трампа послужит мощным стимулом для популистов во всем мире, особенно в Европе, развенчивая миф о том, что выступающие против истеблишмента группы не имеют шансов на победу на выборах. Следующим испытанием будет конституционный референдум в Италии в декабре. Весьма вероятное поражение премьер-министра Маттео Ренци может привести к отставке его правительства и приходу к власти популистского «Движения пяти звезд», которое намерено провести референдум по евро.

Раструбить о Дональде

Потом есть еще Франция. Смогла бы Марин Ле Пен, лидер ультранационалистического Национального фронта, одержать победу на президентских выборах весной следующего года? До победы Трампа этот вопрос казался абсурдным. По данным опросов, ей может достаться одно из двух мест во втором туре. Сама по себе это была бы довольно посредственная победа, повторяющая достижение отца Ле Пен, Жана-Мари, в 2002 году. Но никакие опросы не указывали на то, что она может обойти любого из противостоящих ей правоцентристских кандидатов. Теперь ее победа уже не кажется столь невероятной. В парижской штаб-квартире Национального фронта даже не пытались скрыть восторга по поводу результатов выборов. Ликующая госпожа Ле Пен поздравила новоизбранного американского президента и похвалила «свободный» американский народ. Даже рассорившийся с дочерью господин Ле Пен в своем твиттере написал: «Сегодня — Соединенные Штаты, завтра — Франция!»

Между Ле Пен и Трампом обнаруживаются поразительные параллели. Оба спекулируют на упрощенных истинах и выстраивают политическую линию на отторжении и ностальгии. Оба позиционируют себя как аутсайдеров, которые заступаются за людей, презираемых элитой. Трамп и Ле Пен оба являются протекционистами, националистами и поклонниками Путина. Трамп желает отменить торговые сделки, его раздражают обременительные альянсы. Ле Пен хочет провести референдум по Frexit; если он пройдет, это будет означать конец ЕС.

Одно из отличий заключается в риторическом избытке. Ле Пен в некотором роде смягченная версия Трампа. Возможно, они сходятся во многих внешних проявлениях, но в выражениях она более осторожна. Ле Пен никогда, например, не призывала к тому, чтобы всем мусульманам был запрещен въезд во Францию, скорее она желает положить конец «неконтролируемой волне» иммиграции. Она обещает не строить стены, но контролировать границы. Проблема, говорит она, не в исламе, а в том, что она называет «исламизацией» Франции. Во Франции, где Ле Пен пытается превратить когда-то отвергнутое всеми движение, имеющее непосредственные связи с неонацистами, в заслуживающую доверие партию власти, такие нюансы продолжают иметь вес.

Виктор Орбан, премьер-министр Венгрии и прототип европейского популиста, который говорит о создании «нелиберальной» демократии, был одним из немногих европейских лидеров, поддержавших кампанию Трампа. Польское правительство, которое во многих отношениях настолько же популистское и националистское, как сам Трамп, действует более осторожно. Ему могут не нравиться мусульманские мигранты, но Россию оно боится еще больше и хотело бы, чтобы на польской территории размещалось больше американских войск.

В то время как в Америке царят изоляционистские настроения, Великобритания вот-вот покинет ЕС, а Франция парализована, роль хранителя европейского порядка, вероятнее всего, достанется Германии. Многие немцы шокированы пренебрежением Трампа к соблюдению предусмотренных законом процедур. «Что отличает Трампа от любого крупного американского политика — не говоря уже от кандидата в президенты — так это на памяти живущих его откровенное, приводящее в уныние презрение к фундаментальным принципам конституции. Немцам это знакомо в худшем из возможных видов», — говорит Констанце Штельценмюллер (Constanze Stelzenmüller) из Института Брукингса, исследовательского центра. Тем не менее политику канцлера Ангелы Меркель, позиции которой ослабил прошлогодний кризис беженцев, будут в значительной степени сводить к «заламыванию рук и риторике и практически никаким действиям», говорит Джон Корнблюм (John Kornblum), бывший американский посол в Германии.

Если триумф Трампа является предвестником и других популистских побед, самому Евросоюзу может быть трудно удержаться от распада. Отдаленный, сложно устроенный и технократический орган, ЕС оказывается для демагогов идеальным мальчиком для битья. Как гласит пост в твиттере (уже удаленный) Жерара Аро (Gérard Araud), французского посла в Вашингтоне: «Теперь, после Брексит и этих выборов, все возможно. Мир рушится на наших глазах».