На выходных в честь праздника Дня благодарения я написал статью о том, как иностранные субъекты будут пытаться управлять внешней политикой США, пока избранный президент Дональд Трамп будет непрерывно публиковать в Твиттере очевидную ложь. Однако в той своей статье я выдвинул одно скрытое предположение, над которым действительно стоит задуматься: действительно ли Дональд Трамп будет в своей администрации творцом внешней политики США?
Есть несколько веских причин задать этот вопрос. Это, во-первых, вопрос интересов: возможно, Трампа не слишком волнуют международные отношения, не включающие в себя конкурсы красоты. Трамп по собственному решению не стал знакомиться с множеством разведывательных сводок после того, как его выбрали президентом, тогда как его вице-президент Майк Пенс (Mike Pence), изучает данные разведки практически ежедневно. В первую же неделю после своего избрания Трамп ясно дал понять, что он сосредоточится главным образом на внутренней политике.
Кроме того, есть еще фактор осведомленности. Возможно, Трамп обладает вполне последовательными взглядами на внешнюю политику, но в реальности он мало что знает о мировой политике. Его интервью газете New York Times, которое он дал на прошлой неделе, лишний раз это подчеркивает.
Есть еще вопрос управления. С одной стороны, существует множество свидетельств того, что Трамп стремится лично контролировать каждый шаг. Однако многое также указывает на то, что он хочет сделать структуру Белого дома менее централизованной. Кроме того, в том, как Тамп уклоняется от ответа на вопрос о своем будущем госсекретаре, есть нечто от реалити-шоу. Это сильно мешает иностранным наблюдателям прогнозировать намерения Трампа, потому что, в отличие от своих предшественников, он, очевидно, получает огромное удовольствие от шума и споров.
Когда Трамп наконец объявит имя своего будущего госсекретаря, множество людей сразу же назовут это самым важным сигналом того, каким будет направление внешней политики администрации Трампа. Но не спешите прислушиваться к этому аргументу. Джордж Буш-младший назначил своим госсекретарем Колина Пауэлла (Colin L. Powell), но, я думаю, будет справедливым сказать, что Пауэлл на самом деле не определял внешнюю политику США. Барак Обама выбрал Хиллари Клинтон, однако главный секрет прошедших восьми лет заключается в том, что большинство внешнеполитических решений были приняты в Белом доме, а вовсе не в Госдепартаменте.
Итак, как иностранные обозреватели смогут судить о том, действительно ли Трамп будет творцом внешней политики США? Позвольте мне предположить, что лучшим показателем в этом вопросе станут отношения США с Россией.
Отношения с Россией были одним из тех немногих вопросов, в которых Трамп проявил последовательность в ходе своей предвыборной кампании. Он с самого начала очень лестно отзывался о президента Владимире Путине и отвергал уже ставшие традиционными обвинения в его адрес. Он отверг данные разведки, свидетельствующие о том, что именно Россия стояла за хакерскими атаками на компьютерные системы национального совета Демократической партии. После того как во время дебатов вице-президентов Пенс продемонстрировал более жесткую позицию в вопросе о роли России в Сирии, Трамп снова выразил несогласие, сказав: «Мы с ним не обсуждали это, и мы придерживаемся разных точек зрения». Компания McClatchy сообщает, что с момента избрания Трамп разговаривал с Путиным больше, чем с лидером любой другой страны. А в своем интервью New York Times на прошлой неделе он сказал следующее:
Я бы хотел найти общий язык с Россией, а они, как мне кажется, будут рады найти общий язык с нами. Это отвечает нашим общим интересам. И у меня нет заранее сформированного мнения. Я скажу, что, когда во время кампании они говорили, что Дональд Трамп любит Путина, а Путин любит Дональда Трампа, я отвечал, что разве это не прекрасно, я сказал это тысячам человек, разве это будет не прекрасно, если мы вместе будем бороться с ИГИЛ, что не только опасно, кстати, но и очень дорого, и существования ИГИЛ вообще не следовало допускать. Люди бурно аплодировали. Знаете, они думали, что это плохо. Плохо, что я нахожу с Путиным общий язык, что я верю, что если мы договоримся с Россией, то это будет к лучшему. Было бы хорошо договориться не только с Россией, но и с другими странами.
Итак, в противовес его высказываниям по множеству других вопросов, касающихся национальной безопасности — таких как, скажем, пытки — в данном случае Трамп не просто повторяет мысли последнего человека, с которым он обсуждал эти вопросы. Речь идет о конкретной области внешней политики, в которой у него есть вполне конкретные и закрепившиеся предпочтения.
Мужская дружба Трампа и Путина вызывает у некоторых моих коллег, которые пишут о России, приятное головокружение. Если вы хотите добиться потепления в отношениях между США и Россией, тогда вам не найти более подходящего президента, чем Трамп. И тут мы снова сталкиваемся с вопросом о том, будет ли это иметь какое-то значение.
Здесь возникает тема внешнеполитической команды Трампа. Мы уже знаем, что Пенс занимает более жесткую позицию в отношении России. А возможным кандидатом на пост директора Национальной разведки является адмирал Майкл Роджерс (Michael S. Rogers).
Кроме того, не стоит также забывать и о Конгрессе. Несколько влиятельных республиканцев в Конгрессе ясно дали понять, что они не согласны с подходом Трампа к отношениям с Россией. Среди них есть те, кто входит в состав переходной команды Трампа. Стоит также напомнить, что, когда американские президенты пытались налаживать отношения с СССР или Россией, Конгрессу часто удавалось вставлять санкционные палки в колеса (поправка Джексона-Вэника, закон Магнитского).
Таким образом, необходимо следить за тем, что происходит в отношениях США и России, когда Трамп станет президентом. Если действительно будет предпринята новая попытка перезагрузить отношения, это станет свидетельством того что Трамп является творцом внешней политики США. Если же ему не удастся добиться успеха в этом вопросе, тогда ему будет крайне трудно перенаправить внешнюю политику США в тех вопросах, которые волнуют его в меньшей степени.
Дэниэл Дрезнер — профессор кафедры международной политики Школы права и дипломатии имени Флетчера при Университете Тафтса (Fletcher School of Law and Diplomacy, Tufts University); он также является регулярным автором блога PostEverything.
