Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Его музыка — постпролетарский панк, его поэзия лирична, а романы напоминают Уильяма Берроуза и битников с редкими вкраплениями магического реализма. Когда мы встретились, Сергей Жадан произвел на меня впечатление вдумчивого собеседника и внимательного слушателя. Он осознает свою роль неофициального барда востока Украины и ту нравственную ответственность, которую он несет за свои слова.
Когда этим летом я встретилась с украинским писателем Сергеем Жаданом в одном из кафе Вены, он показался мне гораздо более мягким, чем я его себе представляла. Когда он выступает на публике — в качестве солиста группы «Собаки в космосе» — он выглядит более жестким и сексуальным. Его музыка — это постпролетарский панк, его поэзия лирична, а его романы напоминают Уильяма Берроуза (William Burroughs) и битников с редкими вкраплениями латиноамериканского магического реализма. Однако когда мы встретились, Жадан произвел на меня впечатление вдумчивого собеседника и внимательного слушателя. Он осознает свою роль неофициального барда востока Украины, а также ту нравственную ответственность, которую он несет за свои слова. В этой части мира редко можно встретить людей, чьи слова способны преодолевать границы государств.
Жадан — однин из немногих украинских писателей, чьи работы переводятся на другие языки. За свой новый роман «Ворошиловград» он получил престижную премию Фонда Яна Михальского в Швейцарии. У него множество поклонников в Австрии, Германии, Польше и России. После одного поэтического выступления Жадана в Варшаве один польский журналист отметил, что он никогда не видел столько молодых девушек в коротких юбках в марте. Будучи своеобразным бунтарем в духе Джеймса Дина (James Dean), Жадан иногда кажется enfant terrible, хотя в свои 42 года он уже давно не ребенок. Подобно этому мы вполне можем читать роман «Ворошиловград» как роман-воспитание, хотя его главный герой и рассказчик Герман уже тоже давно миновал возраст становления личности. «Мне тридцать три года, — начинает он свой рассказ.
Я уже некоторое время живу один и вполне доволен жизнью. Я редко вижу родителей, и у меня хорошие отношения с братом. У меня есть совершенно бесполезная научная степень. У меня мутная работа. У меня достаточно денег, чтобы жить так, как я привык. Уже поздно привыкать к чему-то другому. Я более чем счастлив тем, что имею».
Как и Жадан, Герман родился в маленьком городе рядом с Ворошиловградом, который после распада Советского Союза стали называть Луганском. Он расположен в Донбассе на востоке Украины. После учебы в Харькове, втором крупнейшем городе Украины, Герман стал работать у своего друга в качестве политического консультанта, занимаясь какой-то неясной работой. Он редактировал речи, организовывал семинары, посвященные демократии, и отвлекал внимание от тех денег, которые его друзья отмывали. В целом, Герман вполне преуспевал в этой жизни. Поскольку он не доверял банкам, он прятал деньги в томе сочинений Гегеля.
Старший брат Германа Юра до сих пор живет в родном городке, расположенном рядом с бывшим Ворошиловградом. У Юры своя автозаправочная станция, где он с двумя своими друзьями также чинит автомобили. Один из его друзей — Коча — бывший преступник. Другой — бывшая звезда футбола по кличке Раненый. Однажды, жарким летним днем, у Германа звонит мобильный телефон. Звонит Коча, который сообщает Герману, что его брат пропал. И Герман едет на заправку брата. Другими словами, объясняет мне Жадан, «он возвращается в прошлое, где начинается его будущее».
Поездка оказалась более длительной и сложной, чем должна была быть. Друзья Германа — отмывающие деньги — которые везут его в своем старом Фольксвагене под музыку Чарли Паркера (Charlie Parker), бросают его на полпути. Мимо проезжает автобус, и Герман садится в него, присоединяясь к женщинам в коротких майках и спортивных штанах с ярким макияжем и длинными накладными ногтями, татуированным парням, у которых на запястьях висят кошельки, подросткам в бейсболках и спортивной форме, держащим в руках биты и костеты. Герман рассчитывал пробыть на заправке несколько часов, чтобы выяснить, что случилось. Но прошел целый день, а ситуация так и не прояснилась, поэтому Герман решил остаться еще на день, затем еще на два, затем на неделю. Он погружается в какое-то безвременье, как Ганс Кастроп в «Волшебной горе» Томаса Манна. Он навещает бухгалтера своего брата, Ольгу, которая ведет его в бар за углом от дискотеки, где много лет назад он потерял девственность. Он встречает пару ребят, у которых есть биплан, и хочет купить заправку. Он начинает борьбу за территорию: Раненый и Коча не хотят, чтобы Герман продавал их парням с бипланом, хотят сохранить заправку, которая, по сути, стала их жизнью.
***
Донбасс — это место, где живут суровые люди. Жадан не захотел там оставаться: как и Герман, он переехал в Харьков. Но его родители, его брат и многие его друзья там остались. Он часто их навещает, несмотря на то, что все еще идет война. С момента начала этой войны весной 2014 года в ней погибло примерно 8 тысяч человек. Более 1,5 миллиона человек покинули свои дома и превратились в беженцев. «Ворошиловград», написанный в 2009 году, стал романом о настоящем, внутренним путешествием по всеми забытым советским пограничным территориям, которые сейчас угрожают крахом всей Европе.
Расположенный на юго-востоке Украины, вдоль границы с Россией, Донбасс — это постиндустриальный район, известный своей территориальной преданностью. Подавляющее большинство его жителей говорит на русском, хотя украинский здесь тоже широко распространен — многие используют суржик, смесь русского и украинского языков. В Новое время Донбасс уже представлял собой своего рода Дикий Запад: бескрайняя степь служила убежищем для казаков, спасавшихся от польских репрессий. Позже она привлекала преследуемых евреев, религиозные меньшинства, раскулаченных крестьян, преступников, золотоискателей — в общем, самых разных беглецов. К XX веку этим районом было совершенно невозможно управлять: это была «пограничная земля, где внутренние стремления к свободе, неконтролируемой добыче и ежедневному насилию боролись друг с другом за первенство», как написал историк Хироаки Куросийя (Hiroaki Kuromiya) в своей книге «Свобода и террор в Донбассе» (Freedom and Terror in the Donbas). При Сталине Донбасс превратился в сердце стахановского движения супер-рабочих, которые выполняли пятилетний план за четыре года. Такое ускорение времени имело и темную сторону: как пишет Куромийя, даже по сталинским меркам, «масштабы террора 1930-х годов в Донбассе были необычайными».
Сталин умер. Супер-рабочие исчезли. Советский Союз распался. В 1990-х годах в Донбассе процветали мафия и олигархи. В этот же период свои позиции в Донбассе укреплял бандит, а позже клептократ Виктор Янукович, который в 2010 году был избран президентом Украины. (У Януковича и Дональда Трампа, кстати, был общий советник по вопросам стратегии — Пол Манафорт (Paul Manafort), который, очевидно, специализировался на продвижении олигархов с темным прошлым и мечтами о президентском кресле.) К тому моменту течение времени в Донбассе замедлилось. Фабрики закрылись. В романе Жадана Герман возвращается в мир, который ему очень хорошо знаком отчасти потому, что в нем ничего не изменилось. «У меня всегда было ощущение, что после 1991 года люди в Донбассе… не разрешали времени течь с его естественной скоростью», — сказал мне Жадан. В результате появились «сумрачные места, временно аномальные зоны».
В этой временно аномальной зоне все экзистенциальное проявляется через физическое: немного футбола, много секса, еще больше насилия. Материальные объекты, которые Жадан описывает с почти гротескной точностью — деревянные иконы православных мучеников, подвеска Manchester United, электрические ножницы Bosch — служат теми словами, которые опускаются в лаконичных диалогах. И опускаются не только слова. Люди называют Донбасс Бермудским треугольником, как сказал мне Евгений Монастырский, 23-летний аспирант из Луганска и поклонник Жадана: объекты, годы, люди — как и брат Германа пропадают в Донбассе все время. Многим из тех, кому удается остаться, приходится переживать массу потрясений. «Все мы хотели стать летчиками, — говорит Герман, имея в виду своих друзей детства. — Большинство из нас стали неудачниками». И не просто неудачниками, как Жадан показывает нам, а израненными неудачниками с множеством шрамов на теле, рука, ногах и лицах. «Я пригляделся к моим старых друзьям: их тела были изранены тяжелой жизнью и кулаками их противников», — говорит Герман.
«Черные отметины на их спинах, груди и плечах были отчетливо видны в лучах яркого солнца, черепа, женские лица и неразборчивые монограммы, а также скелеты, Девы Марии, мрачные извилины и высокопарные цитаты. Татуировки Семена были самыми минималистичными: на груди было набито «Гитлер — мой Бог», а на спине — «Вор в законе правит в тюрьме».
Татуировки, в которых соединяются свобода и насилие, представляют собой необычное зрелище: абсолютную власть от абсолютной анархии всегда отделял всего один крохотных шаг. В «Ворошиловграде» совершенное отсутствие закона само по себе становится зловещей сущностью. «Жизнь на Украине построена не на законе, не на правилах, — однажды написал украинский писатель Тарас Прохасько. — Главное правило заключается в том, что закон можно нарушить». В этом отношении Донбасс — это уменьшенная версия всей Украины.
***
21 ноября 2013 года под давлением президента России Владимира Путина Янукович неожиданно отказался подписывать соглашение об ассоциации с Евросоюзом. Для многих украинцев это стало концом их будущего. Сотни людей, в особенности студентов, вышли на Майдан — большую площадь в центре Киева — чтобы выразить свой протест. Примерно в 4 утра 30 ноября Янукович отправил своих бойцов специального назначения, чтобы те разогнали студентов. По всей видимости, он рассчитывал, что родители заберут своих детей с улиц. На следующий день на Майдан вышло более полумиллиона человек, которые заявили, что они не позволят избивать детей.
«У правительства кровь на руках, и оно должно ответить за это», — сказал Жадан спустя несколько дней после тех событий в своем интервью молодому польскому журналисту. В ту зиму ставки и уровень насилия продолжали расти. Майдан превратился в интересный живущий параллельной жизнью полис, где были кухни и открытые университеты, медицинские клиники и пункты выдачи одежды. Майдан привлекал миллионы людей всех возрастов и национальностей. Когда на улице стояли минусовые температуры, отряды милиции Януковича применяли водяные пушки. Его головорезы похищали и пытали протестующих. Слово «Майдан» стало означать страстный бунт против произвола и тирании. «Это не дискотека — это настоящая революция», — сказал Жадан в своем интервью польскому журналисту. Кульминация этой революции пришлась на февраль, когда снайперы Януковича убили почти сотню человек на Майдане. Через день Янукович бежал в Россию.
После победы Майдана в украинской столице население востока Украины разделилось. Российские «туристы» начали пересекать границу Украины, чтобы принять участие в демонстрациях Антимайдана. 26 февраля Жадан опубликовал на YouTube шестиминутное обращение к жителям Харькова. «Не слушайте пропаганду, — сказал он. — Это не фашисты и не экстремисты. Все это неправда. Переходите на нашу сторону». Спустя три дня, 1 марта, Жадана увели с места демонстрации в Харькове с разбитой головой. «Я взрослый человек, меня не оглушить ударом по голове», — сказал он позже в интервью.
Призыв Жадана был услышан в Харькове, но не в Донбассе. Весной 2014 года «сепаратисты» захватили большие участки этого промышленного региона. Сначала было довольно трудно сказать, кем были эти сепаратисты. Это была разношерстная группа территориальных патриотов, фашистов, антифашистов, местных бандитов, российских добровольцев, наемников, революционеров, агентов Кремля и военачальников, которые объявили, что они сражаются против фашистской хунты в Киеве (которой на самом деле не существовало). Многие сепаратисты испытывают ностальгию по советскому прошлому и по Российской империи, и границы между российскими империалистами и местными анархистами остаются в лучшем случае чрезвычайно размытыми.
Сегодня бывший Ворошиловград находится на территории самопровозглашенной Луганской народной республики — субъекта, который, как написал Жадан в мае 2014 года, «существует исключительно в фантазиях самопровозглашенных „народных“ мэров и „народных“ губернаторов». Среди них есть такие персонажи, которых можно легко найти в романе Жадана: там содержится множество красноречивых описаний людей в спортивных костюмах с массой татуировок, стеклянными глазами и отсутствующими пальцами. (Нехватка пальцев на руках — это вовсе не элемент магического реализма: у Вячеслава Пономарева, сепаратиста, который в апреле 2014 года объявил себя народным мэром Славянска, действительно не хватает двух пальцев на левой руке.)
В романе «Ворошиловград» Жадан описывает своеобразную военную зону на украинско-российской границе, недалеко от Ростова: люди в камуфляжной форме и балаклавах с автоматами Калашникова в руках, которые время от времени берут заложников. Он описывает вездесущее насилие, которое пронизывает жизнь во времена, когда нет войны — жестокость, которая воспринимается как данность. «Знаете, до войны все эти вещи казались совершенно другими: граница с Россией, военная форма, постоянная готовность к столкновению, — написал мне Жадан в письме. — Никто не видел в этом какой-то катастрофы». (Я написала Жадану на польском языке о романе, который он написал на украинском, а я прочитала на английском. Он ответил на мое письмо на русском. Вся эта ситуация показалась мне чрезвычайно украинской.)
Балаклавы, калашниковы и бандитская культура тесно связаны с вездесущей коррупцией. В русском языке коррупцию еще называют продажностью, поскольку это слово подчеркивает, что все можно купить и продать. В Донбассе между продажностью и честностью особые взаимоотношения. Там, где нет доверия к системе, доверие к друзьям имеет ключевое значение. Там, где нет законов, личная солидарность становится превыше всего. Поэтому важно не то, за кого человек голосует, а то, как он относится к своим друзьям. Слово «честность» связано — этимологически и понятийно — со словом «честь». И в событиях, которые происходят с Германом в Донбассе, поражает отсутствие двойственности. «Ворошиловград» — это несентиментальный роман о человеческих отношениях на фоне вездесущей жестокости в мире, где нет места предательству.
Герман готов рискнуть всем ради своего брата, ради Раненого и Кочи, ради Ольги, ради образов из прошлого, несмотря на то, что в этом нет никакого смысла. Пытаясь скрыться от парней с бипланом, Герман оказывается в частном поезде, и «начальство» поезда дает ему совет: «В твоей голове засела эта безумная мысль, что самое важное — это остаться здесь, не отступить ни на шаг — ты цепляешься за пустоту. Здесь ничего нет — совершенно ничего нет». Однако Жадан дает нам понять, что здесь что-то есть. В его прозе нет ностальгии, но в ней есть истинная привязанность, грубая и всеобъемлющая. Даже в такой жестокой среде есть место доверию, верности и любви. Аспирант Монастырский, с которым я говорил, любит Донбасс больше, чем Львов, где он сейчас живет, именно из-за чести и честности, которые там преобладают над буржуазной моралью. Несмотря на всю жестокость, настаивает Монастырский, «в Донбассе много радостей и милосердия — и сострадания». Он любит Жадана за то, что тот изображает людей, досконально изучив их изнутри, за то, что он показывает нам, что «эти люди прекрасны, прекрасны в своей уродливости».
