В 2017 году она хочет стать президентом Франции, но это трудный путь. Марин Ле Пен (Marine Le Pen) возглавляет «Национальный фронт» — партию, символизирующую самое темное сердце Европы.
Анника Стрём Мелин из DN берет у нее интервью в Страсбурге и слушает ее выступления во Франции и в Бельгии. И она видит перед собой целеустремленного политического лидера, уверенно идущего к выборам, которые состоятся в следующем году.
На этом пути Марин Ле Пен разрывает отношения со своим отцом, основавшим партию, и со всей старой гвардией.
Страсбург, октябрь 2016
Марин Ле Пен протягивает руку.
«Добро пожаловать», — говорит она, и на лице ее та самая улыбка, которая делает лидера «Национального фронта» похожей на дружелюбную, хотя и немного замкнутую соседку, приветствующую вас по пути на автобусную остановку или в супермаркет Ica.
Она принимает нас на восьмом этаже во дворце Европейского парламента в Страсбурге, помпезном, но хрупком здании из стекла.
В комнате темно и мало мебели, Марин Ле Пен — высокая женщина, и ее фигура доминирует на фоне интерьера. Вот лишь одно их многих физических сходств между ней и отцом — основателем «Национального фронта» Жаном-Мари Ле Пеном (Jean-Marie Le Pen).
Она садится за письменный стол. До президентских выборов в США — еще пара недель. Марин Ле Пен надеется на победу Дональда Трампа, но не рассчитывает на это.
Что касается ее самой, то она готова.
«Да, полностью. Я уже начала предвыборную кампанию, и в тот же час, когда станут известны наши соперники, мы — раз! — и всерьез возьмемся за дело».
Чтобы продемонстрировать, что произойдет чуть менее чем через три месяца, Марин Ле Пен вдавливает большой палец в стол.
Ее противники на выборах президента в 2017 году еще не выдвинули своих кандидатов. В конце ноября консервативные республиканцы выберут своего на первичных выборах. А социалисты представят своего в январе.
В начале февраля Марин Ле Пен нажмет на кнопку. За дело!
То, что случится далее, то есть кампания перед выборами президента, — это, по ее мнению, будет нечто особенное.
«Президентские выборы создают между народом и кандидатом почти магическую связь», — объясняет Марин Ле Пен. Так хотел генерал де Голль.
«В первую очередь, это не борьба политических партий. Поэтому я считаю, что республиканцы и социалисты совершают большую ошибку, выдвигая кандидатов тем способом, который они применяют. Они идут против самой идеи выборов президента».
Первичные выборы создают ощущение, что кто угодно может баллотироваться в президенты. Марин Ле Пен чувствует себя избранной, но по-другому.
Повезет ли ей больше, чем отцу? Вот большой вопрос перед выборами 2017 года.
В 2002 году Франция пережила несколько политических подземных толчков, когда Жану-Мари Ле Пену удалось пройти во второй тур президентских выборов. Он обошел Лионеля Жоспена (Lionel Jospin), лидера Социалистической партии и премьер-министра страны. Социалисты до сих пор не оправились от того унизительного поражения.
Во втором туре против Жана-Мари Ле Пена был выдвинут консерватор Жак Ширак (Jacques Chirac), и тогда социалисты проглотили гордость и призвали своих сторонников голосовать за Ширака. Он победил с большим отрывом.
Теперь Марин Ле Пен хочет не просто поднять шум. Она намерена устроить политическое землетрясение. По последним опросам, ее поддерживают от 25 до 30% избирателей. Это значит, что она пройдет во второй тур.
Но выиграть решающую битву будет непросто.
Пока еще не очень вероятно, что она получит большинство голосов, соперничая с кандидатом от республиканцев или социалистов.
Конечно, до выборов всякое может случиться, и многое зависит от того, кого именно выдвинут остальные партии.
Избрание в США президента, который разделяет многие идеи Ле Пен, может сыграть ей на руку. Кроме того, она надеется, что старое противостояние правых и левых скоро сойдет на нет, что, вероятно, усилит ее позиции.
«Настоящая разделительная линия проходит не между правыми и левыми, а между националистами и теми, кто отстаивает постнациональные взгляды. По одну сторону находятся сторонники нации как фундамента демократии, по другую — противники наций и государственных границ, уверенные, что нам необходима наднациональная международная система европейского типа».
Марин Ле Пен стремится стать вождем французского народа. И это потребовало разрыва с человеком, с которым она, судя по всему, всегда была близка.
С отцом.
Париж, ноябрь 1976
Необычное детство оставило отпечаток на Марин Ле Пен, и одно драматическое событие особенно на нее повлияло.
«Тот случай стал решающим», — утверждает Софи Педдер (Sophie Pedder), глава парижского офиса журнала The Economist.
Прошлой осенью у Софи Педдер появилась уникальная возможность в течение нескольких месяцев следовать за Марин Ле Пен в ее ближайшем окружении. Результатом стал глубокий портрет, опубликованный прошедшей весной.
Событие, которое, по мнению Софи Педдер, привело к тому, что Марин Ле Пен пришла в политику и в 2011 году сменила отца на посту лидера «Национального фронта», произошло в ночь на 1 ноября сорок лет назад.
В доме, где вместе с отцом, мамой и двумя старшими сестрами жила восьмилетняя Марин, прогремел взрыв. Мощная бомба уничтожила большую часть семейного жилища, и лишь чудом никто не был ранен. Организаторов покушения так и не нашли.
«В ту ночь она поняла, что ее отец — не такой, как все. Это стало огромным потрясением», — рассказывает Софи Педдер.
После покушения жизнь изменилась. Семья переехала в роскошный, но мрачный старый особняк, который Жан-Мари Ле Пен получил в дар от одного состоятельного правого экстремиста.
Школьницей Марин Ле Пен росла с чувством, что она — изгой. Ее никогда не приглашали в гости к товарищам, потому что их родители не хотели, чтобы дочь Жана-Мари Ле Пена переступала порог их домов. Софи Педдер кажется, что с тех пор Марин Ле Пен переполнена злой энергией, которая выделяет «истинных аутсайдеров».
Марин Ле Пен считает себя аутсайдером.
Это парадокс. У нее — множество влиятельных друзей, она — из семьи, принадлежащей к высшему политическому классу во Франции.
«Вот что по-настоящему интересно. Марин Ле Пен принадлежит к французской элите, но считает себя аутсайдером и явно от этого страдает. Она не скрывает, что желание взять реванш для нее всегда было и остается важной движущей силой в политике», — рассказывает Софи Педдер.
Следующее потрясение Марин Ле Пен пережила, когда была подростком.
Мама сбежала с другим мужчиной. Отец отомстил, не уступив бывшей жене ни единого франка, а она нанесла ответный удар, сфотографировавшись обнаженной. Все три дочери официально встали на сторону отца.
Софи Педдер описывает сложные, но все же близкие отношения Жана-Мари и Марин Ле Пен.
«Они очень похожи. Ее мать говорила мне: „Она — копия отца“».
Разрыв с ним дался ей нелегко?
«Как мне показалось, это было чрезвычайно болезненно. Некоторые утверждают, что этот разрыв — часть давнего плана, но я думаю, что он дался ей очень тяжело. Марин Ле Пен восхищается отцом».
И все же она его выгнала.
20 августа 2015, после встречи, продолжавшейся несколько часов, исполнительный комитет «Национального фронта» сообщил, что Жан-Мари Ле Пен, основатель и почетный председатель партии, исключен.
Правление партии на встрече отсутствовало, но всем было ясно, что за решением стоит Марин Ле Пен.
Причиной стали выпады Жана-Мари Ле Пена в адрес дочери.
Кроме того, он не раз повторял, что газовые камеры нацистов — лишь одна маленькая «деталь» в истории Второй мировой войны. Ранее он уже представал перед судом за это высказывание, ведь во Франции запрещено отрицать Холокост. Дочь неоднократно подчеркивала, что ни в коей мере не разделяет мнение отца.
Жана-Мари Ле Пена глубоко разочаровал новый курс партии, которую он сам когда-то учредил. Он провоцировал дочь и бросал ей вызовы.
И ему пришлось уйти.
Браше, сентябрь 2016
Никто в «Национальном фронте» не забыл тот случай. После разрыва прошел год, и стычки между отцом и дочерью Ле Пен продолжаются, хотя об этом и не говорится открыто.
В по-летнему теплую субботу в начале сентября лидер партии прибывает в местечко Браше на северо-востоке Франции. Деревня расположена в долине среди прекрасных буковых лесов и вздымающихся волнами пашен. В этих ландшафтах чувствуешь себя как во сне, но во французской сельской местности больше жизни, чем в большинстве земель к северу от Хэсслехольма. Деревень много, найти открытый магазин не представляет труда.
Но в Браше закрылось последнее кафе.
Здесь живут всего 57 человек, из которых 46 внесены в списки избирателей. По мере того как цены на молоко стремились на самое дно, и происходили другие возмутительные вещи, Браше превратилась в самую верную опору «Национального фронта» во Франции. На региональных выборах год назад 80% жителей проголосовали за партию Марин Ле Пен. Сегодня лидер «Национального фронта» посещает деревню.
Все дороги в Браше перекрыты. Мигают синие огни полицейских машин, на площади поставили длинный стол, от которого распространяется запах горелого жира от жареных колбасок.
Мишель Диссоне (Michel Dissonnet) ждет главу «Национального фронта».
«Марин — единственная, на кого можно положиться. Все остальные лгут и обманывают нас».
Она исключила из партии собственного отца. Она права?
«Да… Но это было необходимо. Возьмите ту штуку с гомосексуалистами. Какое нам дело, кто с кем спит? Брак — для мужчины и женщины, но в остальном пусть люди любят, кого хотят», — отвечает Мишель Диссоне после недолгого колебания.
Недалеко от площади возник какой-то шум.
Съемочная группа французского телевидения толпится вокруг пожилой пары, которая направляется к сцене, где будет выступать Марин Ле Пен. Мужчина и женщина несут знамя «Национального фронта», украшенное символом, придуманным Жаном-Мари Ле Пеном в момент основания партии в 1972 году, — изогнутыми сине-бело-красными языками пламени. Фашистская партия «Итальянское социальное движение» имела аналогичную эмблему, только в итальянских цветах.
Журналисты хотят знать, протестует ли пара против Марин Ле Пен, которая отказывается использовать эту эмблему в своей кампании в преддверии президентских выборов 2017 года.
«А что, она запрещена?» — интересуется мужчина, он выглядит растерянным и ошарашенным.
По гулу и улыбкам в толпе видно, что большинство уже в курсе: прежние символы «Национального фронта» теперь нежелательны. На предвыборных плакатах нет ни языков пламени, ни имени Ле Пен, ни названия партии — только улыбающаяся Марин и слова «La France apaisée», обещание мира и покоя в стране под ее руководством.
Не только отцу Марин Ле Пен пришлось уйти, но и всем, кто не согласен с новым курсом. Прежних партийных деятелей вычищают. Летом 2016 года посланники правления партии посетили сорок региональных отделений, после чего сменился двадцать один секретарь в регионах. Марин Ле Пен хочет окружить себя верными людьми.
И вот она здесь. Немного опоздала, но ее встречают с восторгом. Она поднимается на сцену на площади в Браше, и публика скандирует:
«Марин, Марин, Марин!»
Когда овации стихают, она произносит на редкость безобидную речь. Называет себя адвокатом народа, подчеркивает, что никто — никто! — не может ей управлять. Как президент Франции она будет свободна в отношениях со всеми — банками, предприятиями, средствами массовой информации и теми, кого она называет элитой. Она даже будет свободна в отношениях со своей собственной партией, обещает Марин Ле Пен. Полностью свободна во всем, за исключением обязательств перед народом.
Раз за разом слушатели аплодируют.
На этот раз Марин Ле Пен непривычно много рассуждает о правах женщин.
«У женщин равные права с мужчинами! На улицах, на пляжах, везде!»
Бурные аплодисменты.
Она даже не упоминает буркини — вызвавший горячие споры купальный костюм для женщин, полностью скрывающий тело — но все слушатели понимают, о чем идет речь.
В толпе белых мужчин и женщин в Браше есть и двое чернокожих, и они выглядят не менее воодушевленными, чем все остальные.
Одного из них зовут Ги Дебаль (Guy Deballe), и он рассказывает, что прежде был активным сторонником Социалистической партии.
«Я испытал такое разочарование. Все решала только верхушка, и социалисты совершенно не справились с вызовами, с которыми сейчас столкнулась Франция. Только „Национальный фронт“ и пытается как-то исправить все, что пошло не так».
Но ведь «Национальный фронт» открыто провозглашал расизм?
«Да, но у всех есть прошлое. Марин Ле Пен преобразовала партию, сегодня это партия для всех французских граждан с любым цветом кожи. Мы все хотим защитить свою страну, народ, республику», — говорит Ги Дебаль.
В этой партии вы чувствует себя на месте?
«Абсолютно. Видите, я пришел сюда с друзьями. Конечно, в „Национальном фронте“ есть расисты, но где их нет».
Лилль, декабрь 2015
План преобразования «Национального фронта» Марин Ле Пен касается и людей. Она целенаправленно пытается привлечь тех, кого знает и кому доверяет.
«Она определенно знает, чего хочет», — говорит Эрик Дилли (Eric Dillies).
DN встречается с ним в декабре 2015 года. Эрик Дилли организует кампанию «Национального фронта» в регионах на севере Франции. Он друг юности Марин Ле Пен.
«Я знаком с ней с тех пор, как ей было шестнадцать», — рассказывает он DN.
Тогда он и не думал, что Марин Ле Пен возглавит «Национальный фронт». На первый взгляд она не слишком интересовалась политикой. После гимназии она изучала право и собиралась стать адвокатом.
А Эрик Дилли уже тогда был членом «Национального фронта», который покинул спустя десять лет.
«Году в 2007 партия начала разрушаться. Мне показалось, что оставаться в ней нет смысла. Но Марин Ле Пен решила заняться политикой и убедила меня вернуться».
Зачем она это сделала?
«Она хотела порвать со старой гвардией. И ей удалось снова привлечь меня и многих других, кто хотел изменить „Национальный фронт“, сделать его более современным».
Каким же образом?
«В основополагающих вопросах позиция Марин совпадает с точкой зрения ее отца. Что касается государства, отношения к республике, то здесь разногласий нет. Но в вопросах, например, абортов или гомосексуальности она принадлежит к иному поколению», — говорит Эрик Дилли.
Когда «Национальный фронт» был учрежден в 1972 году, он был экстремистской партией на дальнем ультраправом конце политической шкалы. Первым председателем стал Жан-Мари Ле Пен. Среди шести депутатов в первом правлении партии были известные французские антисемиты, во Вторую мировую войну сотрудничавшие с нацистами, а также бывшие активисты подпольной Секретной вооруженной организации, которая боролась против независимости Алжира, применяя такие методы, как терроризм, покушения и убийства.
Одним из них был Пьер Буске (Pierre Bousquet), бывший солдат дивизии «Шарлемань» — французского подразделения Ваффен-СС, другим — журналист Роже Олендр (Roger Holeindre) из Секретной вооруженной организации.
Сегодня Марин Ле Пен старается оборвать все связи с этой частью партийной истории.
Она отказалась от расистских и антисемитских высказываний, заменив их чистым национализмом. Себя она называет патриотом.
Марин Ле Пен превозносит светскую французскую республику и все глубже развивает ее основные принципы. Французские граждане имеют равные права, невзирая не цвет кожи. Необходимо избавиться от любых форм мультикультурализма.
Каждый француз должен следовать общим законам, и заповеди светского французского государства — la laïcité — касаются всех. В общественных местах следует запретить не только чадру, но и еврейские кипы, и крупные изображения креста. Это возмущает некоторых членов партии, среди которых много католиков. Но пока большинство молчит.
Иммиграция должна «резко» уменьшиться, как гласит программа партии.
Франция откажется от евро, выйдет из ЕС и оборонного альянса НАТО. Если Марин Ле Пен станет президентом, то в течение шести месяцев граждане проголосуют об ЕС на референдуме, как это было в Британии.
Жан-Мари Ле Пен пел дифирамбы либеральной экономической политике Рональда Рейгана. Дочь на первый план выводит социальную политику. Она обещает серию реформ в пользу бедных пенсионеров и семей с детьми, «когда позволят финансы государства». Например, планируется введение некоей заработной платы для родителей, а также снижение пенсионного возраста для женщин, родивших троих и более детей.
«Национальный фронт» по-прежнему не поддерживает однополые браки, однако хотел бы принять закон о партнерстве. Вице-председатель партии и близкий соратник Марин Ле Пен Флориан Филиппо (Florian Philippot) — открытый гомосексуалист.
Все это делает «Национальный фронт» политически гораздо более современной партией, чем прежде. Отсюда и успех на региональных выборах в 2015 году. Тогда «Национальный фронт» обогнал все остальные партии в регионе Нор — Па-де-Кале, столицей которого является Лилль, а также еще в пяти из тринадцати регионов страны.
Но во втором и решающем туре партия везде потеряла лидерство. В тех регионах, где «Национальный фронт» соперничал с «Республиканцами», социалисты призвали своих избирателей голосовать за противников — кандидатов от консерваторов.
Но в Лилле Марин Ле Пен успела почувствовать вкус власти.
Теперь она снова стремится к успеху, причем не только во Франции, но и во всей Европе.
Брюссель, сентябрь 2015
Теракты в Париже, Брюсселе и Ницце. Поток беженцев, захлестнувший Европу год назад. Без сомнения, события этого года укрепили позиции Марин Ле Пен и других политиков, разделяющих ее убеждения. Сторонники и сочувствующие трактуют развитие ее партии как знак того, что она всегда была права.
«А вот и я!»
В Брюсселе Марин Ле Пен встречали шквалом аплодисментов.
В сентябре 2015 года Марин Ле Пен пригласила в Брюссель бельгийская партия «Фламандский интерес» (Vlaams belang) — верный и преданный партнер «Национального фронта».
Большой зал фламандского парламента в Брюсселе битком набит. Атмосфера напряженная.
Трудно не заметить, каков основной сигнал этой встречи. Зал украшен желто-черными растяжками — это цвета бельгийской Фландрии: «остановите массовую миграцию», «распустите Шенген», «введите пограничный контроль».
В помещении поднимается грохот. Когда Марин Ле Пен начинает свою речь, слушатели громко топают.
«Когда Ангела Меркель говорит 800 тысячам беженцев „добро пожаловать“, это не значит, что они все останутся в Германии. Они поедут дальше и приедут к вам, во Фландрию! Неконтролируемая миграция угрожает нашей свободе, нашему суверенитету, нашей независимости!»
Публика свистит в знак одобрения. Марин Ле Пен продолжает, и ее слова звучат почти по-левому.
«То, что сюда едут беженцы, — не их личная вина, многие просто ищут лучшей жизни. Вина и ответственность лежит на политиках! На тех, кто бомбил Ливию. На тех, кто сейчас вкладывает оружие в руки боевиков в Сирии. Они создали мир, который превратился в кошмар!»
Дальше она углубляется в теоретические рассуждения.
«Они хотят заставить нас поверить, что границ никогда и не было. Но границы — это фильтр, защищающий наши страны от распада, они защищают нашу идентичность, свободу, наш суверенитет. Свободы нет без национальной независимости. А национальной независимости нет без свободы».
Встреча в Брюсселе — очередной политический успех Ле Пен.
В конечном итоге Марин Ле Пен объединила достаточное количество популистских и ультраправых партий, чтобы сформировать группу в Европейском парламенте. Попытки делались уже давно, но увенчались успехом лишь летом 2015 года — отчасти из-за «Шведских демократов» (Sverigedemokraterna).
До выборов ЕС 2014 года «Шведские демократы» принадлежали к той же фракции в Европарламенте, что и «Национальный фронт». Но после выборов они покинули «Европейский альянс за свободу» и присоединились к группе, в которой доминировал британский критик ЕС — Партия независимости Соединенного Королевства.
Марин Ле Пен была вне себя.
Уход «Шведских демократов» означал, что она теперь не могла сформировать группу в Европейском парламенте из-за нехватки депутатов. Новую попытку она сделала летом 2015 года, и добилась успеха.
Сегодня «Национальный фронт» в Европейском парламенте сотрудничает с нидерландской Партией свободы Герта Вилдерса (Geert Wilders), а также Австрийской партией свободы, бельгийским «Фламандским интересом» и итальянской «Лигой Севера». В группу Ле Пен вошли и депутаты от немецкой «Альтернативы для Германии».
Еще недавно все эти партии считались настолько экстремистскими, что их никто не принимал всерьез. А сегодня многие из них быстро набирают популярность. В Австрии Норберт Хофер (Norbert Hofer) из правой популистской Австрийской партии свободы может выиграть президентские выборы в декабре.
А через несколько месяцев президента будут выбирать во Франции.
Страсбург, октябрь 2016
Марин Ле Пен отвечает на вопросы DN, и ее слова звучат искренне.
Вы хотите изменить Францию и Европу?
«Нет, не изменить, а спасти!»
Вы приветствовали брексит и хотите, чтобы Франция тоже вышла из ЕС. Но если заглянуть в будущее, что придет на смену ЕС? Как вы себе представляете эту Европу?
«Это очевидно. Европа отдельных наций. Единственная форма, которая когда-либо была эффективной.
В Европе могут быть совместные проекты, и каждое государство само решает, присоединиться к ним или нет. Но не будет никакой возможности заставить граждан участвовать в чем-то, что угрожает их идентичности и безопасности.
В действительности, Евросоюз — злейший враг Европы, поскольку он таков, каким мы его видим. Тоталитарная структура. Граждане Европы сегодня отворачиваются от ЕС, потому что это извращенная и в корне недемократическая система. Нас заставляют убрать границы и в то же время подвергают опасности, в наших странах нарушают экономический баланс.
Идеология — прежде всего, даже если она день за днем доказывает свою разрушительность. Ничего не напоминает? А мне напоминает. Коммунизм не сработал, добавим еще коммунизма. А сегодня ЕС не работает, и нас призывают добавить еще ЕС».
Большая страна покидает ЕС. Это знак того, что ЕС способен меняться? Из него можно уйти.
«Не думаю. Нынешние угрозы в адрес Великобритании напоминают мужчину, который требует, чтобы женщина, которая хочет уйти, осталась с ним. Он уверяет, что любит ее, и при этом угрожает убить, если она пойдет на развод. Это не любовь. Мужчина показывает свое истинное лицо, вот и ЕС показал нам свое лицо.
Но брексит действительно доказал, что если народ захочет, то ничто не помешает ему вернуть себе свободу».
Автором идеологии, которая, по вашим словам, разрушает Европу, был француз Жан Моннет (Jean Monnet). Он придумал метод наднационального сотрудничества, который лег в основу ЕС.
«Да, прошу прощения».
Марин Ле Пен смеется в голос.
«Нам хорошо известно, что Монне хотел превратить Европу в федерацию. Вот лучший пример лицемерия тех, кто смотрит на Монне как на бога. Он хотел создать Европу с нациями без независимости.
Для меня Монне — тот, кто представил видение, разрушительное для европейских наций и, следовательно, для Европы».
Если бы вы стали президентом, вы бы оставили прах Жана Монне в парижском Пантеоне, где он покоится как один из героев Франции?
Снова смех.
«Нет, я не хочу… Вот что, пожалуй, отличает нас от всех остальных. Я не хочу нападать на мертвых, это бессмысленно. Если хочешь править Францией, то надо принимать ее историю. Нельзя просто выбирать хорошие эпизоды. Но для меня важнее будущее».
В Европарламенте вам удалось сформировать общую группу с Гертом Вилдерсом и другими, но «Шведские демократы» отказались участвовать. А вы на них рассчитывали?
«Да, для меня это все еще… большой вопрос без ответа.
У нас были связи со „Шведскими демократами“. Их председатель приглашал нас в Швецию, мы входили в одну европейскую фракцию, в прошлый мандатный период у нас были прекрасные отношения с их лидером.
Единственное объяснение, которое приходит мне в голову, это все те попытки выставить их в черном свете. Я хорошо понимаю, что они чувствуют, ведь подобное выпало и на нашу долю. Вероятно, ситуация стала настолько тяжелой, что им показалось, что соседство с Марин Ле Пен ее лишь усугубит. Других объяснений у меня нет.
Но, по-моему, они совершили ошибку. У нас сходные взгляды — конечно, не во всем, ведь у каждой партии — своя история, культура, политические методы, но по крупным принципиальным вопросам мы едины.
Никогда не знаешь, как все будет. Может, все мы, защитники наций, договоримся о большом совместном проекте в защиту наших граждан».
Будет ли в нем место для «Шведских демократов»?
«Разумеется. Я не мстительна. Меня волнуют интересы наших стран и граждан. Любой патриот должен быть готов забыть разочарования и смотреть в будущее».
Вы хотите более тесного сотрудничества с Россией. В Швеции Россия президента Путина многим представляется потенциальной угрозой безопасности. Почему вам кажется, что это не так?
«У Франции давняя история связей с Россией. Может, в Швеции не так, но во Франции именно так.
Я считаю, что Франции следует развивать отношения с Россией в дипломатии и прочих мирных областях. Каждая страна прежде всего защищает собственные интересы.
Я всегда была убеждена, что опаснее всего толкать Россию в объятия Китая. Если возникнет такой альянс, то мы пожалеем.
Совершенно очевидно, что сила давления на Россию зависит от того, насколько мы подчиняемся США. Не думаю, что это в интересах Европы».
Мы с фотографом DN Андерсом Ханссоном (Anders Hansson) слушали ваше выступление в Браше. Вы подробно остановились на правах женщин, и многим вашим сторонникам это показалось новым и интересным аспектом. Полагаете, права женщин станут важной темой на выборах?
«Думаю, да. Положение женщины — культурная характеристика наших обществ.
Мы стоим перед выбором между разными цивилизациями, основополагающие принципы ставятся под сомнение, и тогда возникает женский вопрос. Будем ли мы и дальше защищать свободу воли, как всегда делали? Тогда следует признать, что, например, браки по принуждению во Франции незаконны. Защитим ли мы равноправие людей, в том числе равные права мужчин и женщин?
Мы сталкиваемся с цивилизационными проблемами, и существуют другие культуры, которые можно уважать за иные достижения, но этот выбор они не сделали. Я говорю о защите положения женщины в обществе. По моему мнению, это решающий вопрос в деле сохранения нашей культуры, идентичности и нашей цивилизации».
Но вы не феминистка?
«Я не знаю, что такое феминизм. Я вижу, как те, кто называет себя феминистами, оказываются за пределами поля. Их больше волнуют другие сражения, которые, вероятно, тоже чем-то мотивированы, но далеки от огромного шага назад в вопросе прав женщин, и этот процесс происходит у них под носом на фоне роста фундаменталистского исламизма.
Во многих странах смеялись над спорами о буркини, но это не повод для веселья. Когда французы поднимутся против буркини, они поднимутся и против обесценивания женщин и их правового положения. На кону стоит роль женщины в обществе».
В Браше многие сказали, что с вами во главе «Национальный фронт» сильно изменился. Что вы сделали?
«Да, мы изменили „Национальный фронт“, и я могу объяснить это тем, что любая политическая партия похожа на своего лидера. „Национальный фронт“ Жана-Мари Ле Пена — исторический факт, ее основали в качестве противовеса коммунизму, который тогда считался большой угрозой свободе и благосостоянию французов.
Сегодня же очевидно, что главной опасностью стал ультралиберализм. Он угрожает нашей безопасности, открывая наши границы. Естественно, „Национальный фронт“ соотносит свою деятельность с теми опасностями, которые угрожают французам сегодня.
Понятно, что партия Марин Ле Пен отличается от партии Жана-Мари Ле Пена. У нас разные исходные данные, мы расходимся во мнениях по некоторым вопросам, у нас разные приоритеты.
Так и есть».
Ваш отец основал новую партию. Думаете, она бросит вызов «Национальному фронту» на выборах в Национальное собрание в следующем году?
«Вовсе нет. Нет, не думаю. Полагаю, мы достигли того уровня избирательной поддержки, что такая конкуренция никак на нас не скажется».
Вы общаетесь с отцом?
«Нет, я с ним не общаюсь», — отвечает Марин Ле Пен.
В первый и единственный раз за все интервью она опускает глаза. После короткой паузы объясняет, почему не может поддерживать контакт с отцом.
«Он жаждет бросить мне политический вызов, и я сказала, что в политике отныне не хочу иметь с ним никаких дел. Вот так.
Я не собираюсь уступать, и он, вероятно, тоже. Каждый придерживается своих убеждений. Конечно, это затрагивает и нашу частную жизнь, с этим ничего не поделаешь.
Вот так. Всякое бывает».
Марин Ле Пен
Родилась в 1968 году. Младшая из трех дочерей Жана-Мари Ле Пена. По образованию адвокат. Дважды была замужем, имеет троих детей. С 2004 года депутат Европейского парламента. В 2011 году избрана на пост председателя «Национального фронта». Племянница Марион Марешаль Ле Пен (Marion Maréchal-Le Pen) представляет ее партию в Национальном собрании Франции.
Президентские выборы во Франции 2017
Президент Франции избирается на прямых выборах раз в пять лет. Выборы состоят их двух туров. Первый тур запланирован на 23 апреля, второй — на 7 мая 2017 года.
Нынешний президент Франсуа Олланд, представитель Социалистической партии, был избран в 2012 году. Пять лет назад он обошел прежнего президента Николя Саркози, ныне председателя консервативной партии «Республиканцы».
В первом туре выборов в 2012 году Олланд набрал чуть более 28% голосов. У Саркози было чуть менее 28%, а у лидера «Национального фронта» Марин Ле Пен — менее 18%.
У главы французского государства больше полномочий, чем у большинства других европейских президентов. Президент Франции назначает премьер-министра, является верховным главнокомандующим страны и единственным, кто может применить французское ядерное оружие, принимает подготовленные парламентом законы, может распустить Национальное собрание и объявить досрочные выборы, а также имеет право миловать заключенных.
