Если бы в Балтийском регионе начался военный конфликт, Финляндии и Швеции вряд ли удалось бы остаться в стороне

То, о чем идет речь, становится совершенно очевидным как из программы обороны, которая была представлена правительством Швеции и рассмотрена на сессии парламента, так и из вышеупомянутого доклада, составленного в Финляндии. Обе страны разработали планы совместной обороны, которые стали дополнением к планам национальной обороны. Под термином «оборона» в данном случае подразумевается оборона государственной территории, таким образом, понятие становится более определенным, чем в документах ЕС. Под понятием «оборона» подразумевают также применение вооруженной силы для урегулирования международных кризисных ситуаций. Совместную деятельность заранее не ограничивают рамками — можно начинать любые необходимые действия, было принято необходимое решение.

Это означает подготовку совместных проектов, проведение учений и осуществление при необходимости совместных поставок. Возможно также совместное использование военных баз.

Поскольку мы готовы зайти настолько далеко впервые в истории независимой Финляндии, почему бы не заключить полноценный оборонительный союз? В Финляндии есть сторонники такого союза, но в Швеции их нет, по крайней мере, на официальном уровне. В позиции, выраженной Швецией, подчеркивается, что сотрудничество не является обязывающим для страны, то есть не означает заключение оборонительного союза. Для ведения совместной обороны должно быть принято специальное политическое решение тогда, когда это будет необходимо.

Политика нейтралитета, которую проводит Швеция уже на протяжении более 200 лет, является, по мнению многих шведов, частью их самосознания. Многие считают ее одной из моральных ценностей. После того, как Швеция приняла на себя обязательства проведения единой с ЕС внешней политики и политики безопасности, в официальном языке отказались от использования ранее очень распространенного термина «нейтралитет». После этого и именно по этой причине выражение «политика неприсоединения» приобрело особое значение в качестве символа национальной политики.

Те, кто выступает против вступления Швеции в НАТО, ссылаются именно на ценность понятия неприсоединения. Если бы Швеция заключила союз с Финляндией, принцип неприсоединения больше не смог бы быть причиной отказа от вступления в НАТО.

Есть и третья причина не соглашаться на оборонительный союз Финляндии и Швеции: многие шведы считают, что как в географическом, так и в историческом плане Финляндия находится под угрозой в большей степени, чем Швеция. Эта оценка бытует и в Финляндии. Если это так и есть на самом деле, и, учитывая объективную оценку ситуации, было бы абсолютно неразумно соглашаться на совместную оборону. Многие шведы считают, что они были бы более сильной частью оборонительного союза, то есть отдающей. Поэтому не стоит вверять судьбу Швеции в руки политиков Финляндии. Полная общность судеб стала бы ограничением права на суверенное принятие решения.

В соответствии с известной пятой статьей Устава НАТО, нападение на одного из членов блока расценивается как нападение на всех его членов. Так далеко Швеция в отношениях с Финляндией заходить не хочет. Взаимодействие может начаться только при условии отдельного политического решения. Очевидно, что если совместный оборонный союз планируется создать ради сотрудничества, он создаст более прочные политические и военные отношения, чем просто гарантия солидарности. Об этом Швеция заявила в решении, принятом на сессии парламента: Швеция не останется пассивной в том случае, если любая из стран ЕС или Северных стран подвергнется агрессии.

Совместное планирование обороны и возможные совместные оборонительные действия предполагают, что обе страны придерживаются в своей внешней политике и политике безопасности одной линии хотя бы в главных вопросах.

А это не так просто. Хотя обе страны в основных принципиальных вопросах стоят на одних позициях, существует значительная разница в подходах.

Публичные выступления Финляндии более осторожны и зачастую не такие прямые, как у Швеции, особенно если вопрос касается России или ее политики. И в этом нет ничего удивительного. Финляндия получает гораздо больше выгод от отношений с Россией, чем Швеция. Это и экономические выгоды, выгоды от прямых межличностных отношений, есть и проблемы на общей протяженной границе.

Все же очевидно, что если обуздать безответственный популизм и не ставить под угрозу стабильную внешнюю политику, Финляндия и Швеция найдут единую линию в принципиальных вопросах.

В годы холодной войны у нас считали, что Финляндия − это восточный форпост Швеции, который защитит Швецию в том случае, если в Европе разразится большая война. У нас публично не придавали значения тому, что с точки зрения Варшавского договора, а на практике − Советского Союза, южная Швеция была бы более важным объектом, чем западная часть Ботнического залива, находящаяся к северу от Стокгольма. Большим стратегическим риском того времени была высадка морского десанта из ГДР, Польши или стран Балтии.

С точки зрения вторжения, геостратегическая ситуация сейчас существенно изменилась, но хорошо оснащенная военная база в Калининграде является очень важным военным объектом для поддержания равновесия в южной части Балтийского моря.

В докладах правительства, сделанных по вопросам политики безопасности, сообщается, что Швеции очень трудно было бы остаться в стороне от военных действий, если в регионе Балтийского моря Россия и НАТО развязали бы военный конфликт.

Если бы речь зашла о вторжении в Балтийский регион, военно-воздушным и военно-морским силам стран НАТО и их союзникам пришлось бы неотвратимо действовать в воздушном и морском пространстве Швеции, отражая нападение противника на какую-нибудь Балтийскую страну.

Если бы Швеция разрешила пролеты самолетов НАТО над своей территорией и позволила бы пользоваться своими аэродромами для защиты стран Балтии, с большой вероятностью она превратилась бы в воюющую сторону. Этот вопрос много обсуждается в Швеции. Это привело к тому, что стали готовиться к обороне однажды уже освобожденного от вооружения Готланда. В Швеции после долгого перерыва вернулись к системе выборочного военного призыва.

Сейчас у Швеции возникают совсем другие риски, которые подвергают опасности ее возможность остаться вдалеке от военных действий в том маловероятном случае, если в Балтийском регионе разразится конфликт.

У нас мало придают значения тому, что если в Балтийском регионе начнется война, Финляндии будет трудно не ввязаться в нее. Хотя Лиссабонский договор, другими словами, Договор Европейского союза, не обязывает страны-члены оказывать военную помощь друг другу, он обязывает оказывать помощь другими способами.

Военные действия могут проходить над Финским заливом и принять характер воздушных и морских операций. Если наше воздушное пространство будет нарушено или наши водные границы не будут уважать, нам придется силой отстаивать свою неприкосновенность. Это может вылиться в военный конфликт.

Превышают ли риски безопасности Швеции в сложившейся ситуации риски Финляндии? Это умозрительный вопрос. Многое зависит от того, каким мог бы быть этот кризис. Если бы это привело к большой войне в Европе, мы оказались бы в положении, когда все политические раскладки были бы непредсказуемыми.

Если бы военный конфликт был ограниченным и местным, его можно было бы попробовать погасить и, желательно, решить.

Самым важным является то, что военный конфликт в Балтийском регионе маловероятен. Ничто не говорит о том, что Швеция может подвергнуться нападению, сообщается в докладе правительства Швеции. То же можно сказать и о Финляндии. Опаснее нападения является риск того, что военный конфликт может разразиться неожиданно, поскольку в регионе Балтийского моря возрастает количество войск, военных учений и агрессивных действий.

Тогда главный вопрос будет заключаться в том, насколько стороны этого кризиса обладают самообладанием и способностью договориться в случае, если ситуация будет выходить из-под контроля. Это требует хладнокровия и решительности как от сторон, принимающих участие в кризисе, так и от тех, кто находится рядом.