Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Я так и не понял, как мой друг Калле привез те 15 гигантских ушанок из нашей школьной поездки в Ленинград, пишет финский журналист Пертти Коскинен. Они были похожи на ту, что Хрущев когда-то привез Кекконену. Ушанка в Финляндии получила название «Никита», в честь Никиты Хрущева. Эта мода у молодежи не привилась. Моя черная «Никита» все еще лежит на дне какой-то коробки.
Зимой 1965 года ни один молодой житель города Куопио не приходил в школу в меховой шапке.
На нас были обычные вязаные шапки, когда один мой друг из другой школы попросился с нашим классом в поездку в Ленинград. В автобусе пустовало одно место.
Кроме ценности шапок-ушанок в этой поездке я научился тому, что у учащихся смешанных школ был значительно более продвинутый взгляд на жизнь и на возможность договориться со взрослыми, чем у нас, лицеистов с классическим образованием.
Конечно, я тоже собирался продать жевательную резинку, но первый же покупатель стащил у меня кошелек из внутреннего кармана, и оставшаяся часть моей поездки стала настоящей борьбой за выживание. Мой паспорт, к счастью, был в отеле, так что лишь через пять часов допросов в милиции я смог объяснить, как же все мои остальные бумаги и деньги «якобы» забрали советские молодые люди.
Калле отправился на рынок. Там он, с пачкой рублей и без знания русского, начал договариваться о крупной сделке по покупке ушанок из меха волка.
Когда мы принесли огромные пакеты с шапками в отель, Калле рассказал, что получил от отца своего приятеля марки и рубли и заказ на шапки-ушанки, похожие на ту, что Хрущев когда-то привез Кекконену. Ушанка в Финляндии получила название «Никита», в честь Никиты Хрущева, друга Кекконена.
В день отъезда шапки-ушанки Калле таинственным образом пропали из нашего номера.
Незадолго до прохождения таможни в автобусе поднялось волнение. Некоторые начали доставать бутылки водки из рюкзака и прятать их в трусы, рукава, штанины, зимние сапоги. Сначала надо было пройти через «легкую» советскую таможню, а потом — через строгую финскую.
Я единственный попался в когти советской таможни. Я занял денег и купил маме фарфоровую вазу в магазине для туристов, и таможня поинтересовалась, как же я смог за нее заплатить, если меня «якобы» обокрали.
Что касается водки и шапок-ушанок в стиле Никиты, я слышал, что первое было выпито несовершеннолетними, а второе — доставлено довольному спонсору.
Да, похоже эти шапки на границе были спрятаны по всему автобусу под майками.
Президентская мода у молодежи не привилась.
В 1970-х был бум шапок из искусственного меха, и вдохновленный этим я купил со скидкой черную «Никиту», из настоящего черного меха.
Она все еще лежит на дне какой-то коробки. Ни одна девушка не согласилась бы пройти в компании парня в огромной ушанке больше половины квартала.
