Кишинев — Любому, кто оказался бы сегодня новым президентом Молдавии, пришлось бы очень непросто в этой небольшой стране, раздираемой множеством внутренних политических, экономических, социальных и прочих противоречий. Пожалуй, Игорь Додон стал первым избранным главой молдавского государства, кто попал в настолько трудную и специфическую ситуацию. Еще и инаугурация не прошла, и в резиденции не обжился, а кое-какими заявлениями удивить успел. Например, Додон уже отрицает свою лояльность Москве и находит неподходящим «меморандум Козака» в качестве плана решения Приднестровской проблемы.
Для начала маленькая справка. В парламенте Молдавии предыдущего созыва Игорь Додон состоял в Партии Коммунистов (ПКРМ), откуда благополучно вышел и сформировал отдельную маленькую фракцию, чего экс-президент Владимир Воронин не простил ему до сих пор. Незадолго до парламентских выборов 2014 года Додон стал лидером социалистов. Как говорят злые языки, он купил эту малоизвестную тогда партию, и добавляют — на российские деньги. Впрочем, само по себе такое явление для Молдавии не редкость, и чаще именуется «слиянием», «ребрендингом», «переформатированием», «реформированием» и т.п. Про деньги вопрос интереснее.
За руку никто никого не ловил, претензий от органов правопорядка относительно внешнего финансирования Партия социалистов (ПСРМ) никогда не получала. Однако избирательная кампания 2014 года была для Молдавии беспрецедентной. В маленьких молдавских городках и селах давали концерты звезды российской эстрады первой величины и призывали голосовать за Игоря Додона.
Сам Додон и его ближайшая коллега по партии Зинаида Гречаная, тоже известная ранее как активный соратник Владимира Воронина, занимавшая при коммунистическом президенте высшие госдолжности, были запечатлены на фото в обществе Владимира Путина и Валентины Матвиенко. Эти фото всех форматов были растиражированы по всей республике. Помимо музыкантов и прочих знаменитых деятелей культуры РФ, агитировать за социалистов приезжали и российские политики.
Сходной поддержкой пользовалось совершенно новое на тот момент политическое объединение под руководством некоего Ренато Усатого, про которого тогда было известно лишь одно — российский бизнесмен и выходец из Молдавии. Ему все никак не давали зарегистрировать партию, без конца случались разного рода казусы, завершившиеся в конце концов снятием его политформирования с парламентской гонки за неделю до выборов в связи с подозрением во внешнем финансировании избирательной кампании.
Данным шагом возмутились в свое время даже еврочиновники, но популярность партии Усатого росла, как на дрожжах, а курс его был абсолютно антиевропейским и пророссийским. В итоге на волне разочарования Партией коммунистов и схода с дистанции Усатого наработанный им электорат благополучно проголосовал за социалистов Додона, как за единомышленников и сторонников сближения с Россией. А Игорь Додон получил самую большую фракцию в парламенте — 25 депутатов.
После столь оглушительного электорального успеха малозначительных до выборов партий в молдавское законодательство были внесены изменения: запрет на любое участие в предвыборной агитации иностранных граждан. Когда проходили выборы башкана Гагаузии, главы автономного объединения в составе Молдавии, пророссийскому кандидату Ирине Влах пришлось идти на хитрости, чтобы подчеркнуть российскую поддержку. Молдавская Гагаузия настроена пророссийски и периодически получает стимулирующие «подарки» от восточного партнера: то вопреки эмбарго для гагаузского вина делают исключение, то материальную помощь на социальные проекты предоставят. И прочее, и прочее.
Игорь Додон так же не раз с гордостью рапортовал о том, как ему удавалось договориться с РФ о различных послаблениях и поощрениях для молдавских экономических агентов преимущественно из сферы сельского хозяйства. Его визиты в Москву перед президентскими выборами хоть и не сопровождались групповыми портретами с российскими лидерами за одним столом, но освещались весьма акцентировано.
В самой середине электорального периода спикер молдавского парламента Андриан Канду обвинил Россию во вмешательстве во внутренние дела Молдавии, имея в виду предвыборный процесс. Одновременно из Москвы приходили одобрительные комментарии относительно кандидатуры Додона на пост президента. Так, его поддержали в намерении вернуться к «плану Козака» в решении Приднестровского конфликта, предусматривающего федерализацию республики, и положительно оценили мысль на счет «будущего Молдавии в ЕАЭС».
Не говоря о категорическом неприятии «левым» политическим флангом сотрудничества между официальным Кишиневом и НАТО, ПСРМ декларировала в своей программе пункт о денонсации соглашения об ассоциации с Евросоюзом. Даже столь беглого обзора вполне достаточно, чтобы и поверхностному наблюдателю стала очевидна близость лидера социалистов и его партии российским интересам.
Тем не менее, едва став президентом, Игорь Додон поспешил заявить: в его полномочия изменение внешнего курса страны никак не входит. В недавно опубликованном интервью изданию «Deutsche Welle» Игорь Додон открыто отверг концепцию «меморандума Козака», как утратившую актуальность. В беседе с местными СМИ он также исключил идею окончательного отделения ПМР — «второго Калининграда не будет». Правда, иной конкретики тоже не последовало: новоизбранный молдавский президент обтекаемо рассказал о поэтапном процессе ведения переговоров и реинтеграции страны.
Немецкому агентству Игорь Додон сообщил еще и о том, что ничуть не является пророссийским политиком и даже понять не может, откуда взялось подобное «клише». И в самом деле — откуда?! Читаем выше и делаем выводы. Движемся дальше и понимаем суть метаморфоз.
Только на сегодняшний день очевидно: второй официальный визит молдавский президент Додон предпримет прямиком в Брюссель, где сделает все подобающие реверансы. Стало быть, правы еврочиновники вроде комиссара по вопросам расширения и политики добрососедства Йоханнеса Хана, который через день после победы социалиста на выборах успокаивал встревоженных — «правительство Молдавии остается верным европейскому вектору развития страны». И чаяния российской стороны на крен в свою сторону тоже не лишены оснований. Парадокс?
Благодаря победе Игоря Додона молдавская арена борьбы внешних векторов Восток — Запад становится интересным феноменом, а наблюдение за работой нового президента станет более чем занимательным. Лидер социалистов не просто меж двух огней очутился. Он скорее в киношной перестрелке а-ля 90-е, когда непонятно, сколько стрелков в кого целится и откуда.
В симметрично разделенном молдавском обществе, где половина населения ориентирована на Запад и половина — на Восток, а большая часть граждан смотрит на власть как на личного врага, Игорь Додон выиграл выборы с учетом фактора протестного голосования. Значит, ему придется во всех смыслах отвечать за свою предвыборную пророссийскую риторику и одновременно завоевывать симпатии проевропейцев. Иначе…
Оппозиция не дремлет, опыт протестов — колоссальный. Вот он и заводит речь на страницах DW, мол, не вешайте ярлыки: «я не пророссийский, не прозападный, а промолдавский политик, сторонник нашей государственности». А чтобы прежние «свои» не огорчались, называет себя борцом с унионистами, ратующими за объединение Молдавии с Румынией. Они, конечно, ребята подчас радикальные, но многочисленностью не отличаются. К тому же вхождение в состав Румынии уничтожит Молдавию-государство. Соответственно, подобные идеи антигосударственны — можно поспекулировать на тему запрета унионизма. На десерт пойдет затея с заменой в школьной программе предмета «история румын» на предмет «история Молдавии». Антизападные единомышленники порадуются.
Проевропейские либеральные и демократические партии, пришедшие во власть после событий 2009 года, добрых чувств не вызывают даже у той половины народа, которая поддержала «молдавскую весну». И Игорь Додон пообещал добиться внеочередных парламентских выборов, хотя дело это труднодостижимое. И здесь ему в помощь относительно небольшой набор полномочий молдавского президента — всегда можно оправдаться противодействием «гадкого» парламента и правительства. Правящая Демпартия продвигаться не планирует. Та же история с обещанными социальными послаблениями, которые почти невозможны в свете нового договора с МВФ: президент бьется за народ, а другие ветви власти ничего сделать не дают.
Не стоит забывать о силе олигархическо-клановой составляющей в молдавской политике, которую западные СМИ ставят даже выше, чем декларации о внешнеполитическом курсе. По расхожему мнению, у западных партнеров есть рычаги давления на самого могущественного олигарха республики Влада Плахотнюка. Однако без его поддержки едва ли хоть кто-нибудь из электоральных конкурентов смог бы добраться до президентского кресла. Пусть Игорь Додон в угоду избирателям и заявляет о полном неприятии сотрудничества с этим политическим деятелем, но как ни крути, контактировать с ним придется, и дружить тоже. Хотя и кулуарно.
При западном курсе Молдавии ее президенту Додону придется проявлять уникальную изворотливость. Первый крен, вплоть до излома, был продемонстрирован тому же DW. На вопрос о российской военной группировке в Приднестровье глава государства ответил, что «каких бы то ни было вооруженных сил других государств» на молдавской земле в помине быть не должно. Нейтралитет прописан в Конституции и Игорь Додон воспользовался им с тем же успехом, реагируя на открытие офиса связи НАТО в Кишиневе, которое назвал «серьезной угрозой в отношении нейтралитета республики».
Гибкость вплоть до лукавства — то, чем придется пользоваться новоизбранному главе республики. Ни внешние, ни внутренние факторы не позволят ему продвигать сколько-нибудь внятную собственную политику. Интересно, что сразу после оглашения результатов выборов представители и российских, и европейских правящих кругов удивили одинаковым, поистине олимпийским, спокойствием и уверенностью: нормально, мол, будет работать молдавский президент. И Игорь Додон выбрал очень разумную тактику, когда назвал себя президентом для всего народа, вне зависимости от внешнеполитических воззрений, идеологических пристрастий и личного выбора при голосовании.
