На обложке очередного номера французского сатирического журнала Charlie Hebdo, продаваемого на автобусных остановках и в разных киосках на улицах Парижа, поражение Николя Саркози было представлено, как полет в кресле после катапультирования из Европы — Саркози улетел, и его место захватил Фийон. Франсуа Фийон стал «девушкой ноября» или «сюрпризом ноября» во Франции. Он большой поклонник Маргарет Тэтчер, консервативной британской Железной леди, так же, как и премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху, считающий ее образцом для подражания. Он консервативный христианин, высказывавшийся против однополых браков и обещающий обновить Францию. Полностью изменить ее суть.
The New York Times сообщала о волне популизма, захлестнувшей Францию: «Восходящий кандидат, обещающий контролировать ислам и иммигрантов — никого не напоминает?» Газета описала убедительную победу Франсуа Фийона над Николя Саркози во время праймериз в партии «Республиканцы» и припомнила некоторые моменты, который кажутся очень знакомыми американцам и нам, израильтянам. Например, Фийон сравнил радикальный ислам с диктатурой вроде нацистской, и заявил без колебаний, что, как Франция «воспитала» евреев, сделав их частью общества, не стремящейся выделиться, так же она поступит и с мусульманами.
Несколько недель назад Фийон написал книгу «Победить исламский тоталитаризм», в которой отметил, что «во Франции есть проблема, связанная с исламом», после серии терактов, совершенных сторонниками террористической организации ИГИЛ (запрещена в РФ), джихада и тому подобными экстремистами, выросшими во Франции. «Франция — это не мультикультурное государство. У Франции есть история, язык и культура, естественным образом обогащавшиеся извне», — написал он, добавив несколько дней назад, что в прошлом евреи не хотели уважать законы французской республики. По его словам, евреи служат доказательством того, что мусульмане могли бы интегрироваться во Франции. «Мы должны бороться с экстремизмом и делать это так, как делали в прошлом», — написал он, отметив: «Мы боролись с католическим экстремизмом и с желанием евреев оставаться общиной, не уважающей французские законы».
В этот момент евреи поморщились. Общая проблема набирающих популярность правых движений в том, что они, обещая решительно бороться против исламского экстремизма и терроризма, но, к сожалению, хотя и ожидаемо, правая агрессивная антитеррористическая линия сдобрена немалой порцией антисемитизма, пробуждающей скрытые антиеврейские настроения. Это не единственное сходство между Франсуа Фийоном и Дональдом Трампом, которого обожают националисты всех мастей в Израиле и славят правые и поселенцы, но который точно так же выпустил из бутылки неонацистского джинна в остроконечном колпаке, что крайне обеспокоило американских евреев.
Фийон, как и Трамп, относится к друзьям Путина. Как и Трамп, Фийон считает, что следует проводить намного более мягкую политику в отношении России и не загонять ее на антиевропейские позиции. Он считает, что не стоит вводить против России санкции, и что следует сближаться с Москвой. Возникает вопрос — в чем тайна шарма Путина, к которому Биньямин Нетаньяху ездит на поклон четырежды в год и с распростертыми объятиями принимает его премьер-министра Дмитрия Медведева, который удостоился подарка — беспилотного вертолета от министра Ури Ариэля. Трамп восхищен Путиным и ждет возобновления и улучшения отношений с Россией. А теперь еще и Фийон, который вполне может стать президентом Франции, так как возглавил право-центристские силы в противостоянии провалившемуся главе государства Франсуа Олланду и лидеру крайне правых Марин Ле Пен, позиция которой для Франции слишком националистическая.
Один из ответов кроется в риторике каждого из упомянутых выше политиков. Нетаньяху раз за разом повторяет, что в нашем регионе выживает только сильнейший, Трамп обещает сделать Америку снова великой, Фийон в тех же выражениях обещает вернуть Франции внутреннюю силу и бороться с внешними врагами, подорвавшими ее. Они говорят агрессивно, по-мужски. Их слова поднимают националистический дух, раздувают тлеющие угли национализма, и одновременно с презрением относятся к слабым, к иным, к прекраснодушным либералам, «левым», поборникам власти закона и морали, равенства и справедливости. Они лучше знают, что нужно.
Пока все это остается лишь стилем для обеспечения победы на выборах, ничего страшного. Нетаньяху неоднократно доказал, что слова у него сильные, а дела — слабые. Ранее он также отделял политические речи от государственной должности, но в последнее время, как я уже отмечал, он перестал осторожничать, и все чаще действует более политически. Он считает, что никому ничего не должен, и народная поддержка позволяет ему поступать вопреки требованиям политической корректности. Фийон, как Нетаньяху и в отличие от Трампа, профессиональный политик. Он был премьер-министром Франции, а также самым молодым депутатом парламента, но, как и Нетаньяху, он стал противником системы, хотя остается ее частью.
Эта волна стала прямым результатом мусульманского насилия. Это реакция на серию терактов во Франции, вызванная ощущением провала левых в урегулировании проблем иммиграции. Это возвращение изоляционистского национализма, закрывающегося от глобализации и либерализма, размывающих границы национальных государств. Но вопрос в том, только ли идет речь о реакции, попытке исправить положение и протестном голосовании, или же о чем-то большем.
Невежество или отрыв
Недавно The New York Times сообщала о новом исследовании профессора политической теории Яши Мунка (Yascha Mounk) из Гарвардского университета, германского еврея. Он разработал новую модель, показывающую несколько признаков, противоречащих распространенному мнению о стабильности демократии. По словам Мунка, появилось слишком много указаний на весьма тревожное явление — падение важности демократии. Помимо известного заявления о том, что демократия — плохая система, но все остальные еще хуже, появились новые тенденции в поддержку сильной недемократической власти.
По мнению Мунка, три фактора должны вызывать беспокойство у сторонников прочности демократии. Во-первых, снижение общественной поддержки демократической идеи. Во-вторых, рост популярности идей, альтернативных демократии. В-третьих, существование движений и партий, призывающих ограничить демократию или заменить ее более централизованной и сильной системой. В качестве примера Мунк назвал Венесуэлу, бывшую образцовой демократией, но затем в ней появились все три фактора, и к власти пришел Уго Чавес. Он указал также на подобные политические движения в Польше и Греции.
Самые тревожные данные Мунк приводит в отношении поколения миллениалов, поколения, характеризующегося нежеланием работать на одном месте, индивидуальным мышлением, поколением любителей «селфи», гедонистов, оторвавшихся от политики и выражающего все меньше интереса к ней. Мунк и австралийский профессор Роберт Фоа (Robert Foa) собрали данные, свидетельствующие, что молодежь во многих государствах не придает демократии такую же важность, как более старшее поколение, помнящее диктаторов и военные режимы в разных государствах. Например, в США 70% рожденных в 1940-х годах считают демократическую систему необходимой. Среди тех, кто родился в 1980-х годах, эту точку зрения разделяют всего 30%.
Связано это только с невежеством? С отрывом от политики? Опасные ли это признаки? Однозначного ответа нет. Хотя одновременно происходит экономический подъем благодаря глобализации, не стоит отмахиваться от этих данных. В Израиле давно говорят о том, что меньше времени уделяется изучению демократии и больше — изучению иудаизма. Возможно, это только незначительное изменение, но, с учетом описанной выше модели, нам стоит спросить себя, не стоит ли за этим подготовка почвы для более опасных процессов.
Возможно, демонстрируемая сила Путина и его друзей импонирует молодежи больше, чем свобода слова и равенство? Когда Дональд Трамп призвал взвесить лишение гражданства тех, кто сжигает государственный флаг, вопреки постановлению американского Верховного суда, идет ли речь только о националистических популистских заявлениях, или же это начало нового движения, угрожающего устоям демократии?
Израиль — образцовое демократическое государство. Смена власти осуществляется упорядоченно. Страна никогда не знала военных переворотов и даже каких-либо заговоров с целью осуществить переворот. Но каждый умный фермер знает, что, когда земля плодородна и удобрена, то на ней произрастают многочисленные сорняки. Не требуется потерянный беспилотный вертолет, чтобы заметить это с воздуха. Понимая, что почва подготовлена, мы должны хотя бы подумать об этом и, возможно, принять профилактические меры, даже если они противоречат волне популизма, захлестнувшей мир.
