В Каракасе ежедневно происходят события, которые невозможно предугадать. Сидишь себе спокойно за рулем автомобиля, застряв в полуденной пробке, и вдруг раздается стук в окно. Какой-то мотоциклист прижимает к стеклу дуло пистолета и требует: «Давай сюда телефон, или буду стрелять!» Подобная угроза повторяется в толпе у выхода из метро, только здесь в качестве оружия выступает нож, приставленный к спине жертвы.
Выходишь купить гамбургер в спокойный праздничный день. Находишься в двух кварталах от полицейского участка в хорошем районе, и вдруг мимо тебя проезжает машина с темными стеклами, которая останавливается перед светофором на красный свет, а другой автомобиль блокирует тебя сзади. Через несколько секунд ты становишься жертвой так называемого «экспресс-похищения» — одного из самых распространенных преступлений, совершаемых на территории Венесуэлы.
Идешь в гости к другу. Улица, на которой он живет, перегорожена. Одновременно с проверкой документов фотографируют номерной знак твоего автомобиля и твое лицо, как будто бы тебя подозревают в совершении преступления. Потом какой-то сотрудник правоохранительных органов куда-то звонит, получает разрешение, и тебя отпускают. Сначала испытываешь негодование. Затем пытаешься понять, сколько же преступлений должно было совершиться на этой улице.
В мире мало стран, где человек часто ощущает себя примитивным, незащищенным, затравленным зверем. В Венесуэле невозможно жить без страха. Нельзя расслабиться ни на секунду. Мы передвигаемся по этим джунглям как олени, за которыми гонятся беспощадные охотники. Здесь телеканал Animal Planet мог бы снять прекрасный документальный фильм о способах выражения страха у представителей нашего вида.
Когда венесуэлец выходит из своего убежища, он автоматически начинает проявлять бдительность. Его телодвижения отражают нервозность уязвимых существ, которые ежедневно подвергаются риску стать следующей жертвой.
Знание того, что мы конкурируем с Гондурасом за первое место в мире по количеству случаев насильственной смерти, не снижает ощущения глубокого беспокойства. Нас не интересуют успехи военных при проведении операций по обеспечению безопасности (ведь они защищены бронежилетами) ни информация официальных СМИ о ситуации в таких спокойных странах, как Финляндия.
Мы только можем высматривать следы крови, рисовать на асфальте следы тысяч жертв, ставить бесчисленное множество крестов, считать количество преступлений, совершенных в отношении жителей нашего города. Насилие оставляет несмываемый след, как татуировка.
Эта жестокая охота — более 250 тысяч насильственных смертей за 15 лет с начала этого века, по данным организации Венесуэлы, осуществляющей мониторинг уровня насилия в стране (Observatorio Venezolano de la Violencia, OVV), — всех нас превратила в экспертов-криминалистов. Мы разбираемся в многочисленных способах совершения преступления, хотя это совершенно ненужные и нежелательные знания.
Мы, венесуэльцы, с недоверием сверлим глазами прохожих, стараемся не пользоваться мобильным телефоном на улице и не подходим близко к машинам, объясняя, как проехать, заблудившимся водителям. Постоянная настороженность — наш талисман. Паранойя стала частью нашего сознания. Как можно не испытывать страха в стране, где преступники закидывают гранатами полицейские участки, где убивают сотрудников полиции и военных, чтобы забрать у них оружие?
Мы знаем, что жизнь стоит столько же, сколько мобильный телефон, часы, мотоцикл, кошелек, автомобиль, кроссовки или пачка денег в качестве выкупа, которая может воссоединить семьи и друзей всего лишь через несколько безумных часов. Мы также знаем, что надо уметь подавлять инстинкт сопротивления, чтобы не попасть в морг, набитый трупами.
Насилие так распространено здесь, что, если мы оказываемся целы и невредимы после ограбления или похищения, говорят, что мы должны благодарить Бога за то, что с нами ничего плохого не случилось. Нам повезло.
Мы боремся за свое существование, постоянно спасаясь от кого-то в одной из самых диких сред обитания на планете. Венесуэла — это минное поле, бездна безнаказанности, где не раскрывается 92 из 100 убийств. Здесь многие компании предлагают нестандартные услуги в области обеспечения безопасности: временные телохранители, бронированные такси, курсы по самообороне и выживанию в городской среде.
Здесь риск такой реальный, что родители, относящиеся к среднему классу, делают все возможное, чтобы вывезти своих детей из страны, чтобы обезопасить их. Страх, как эпидемия, распространился среди сотен тысяч жителей Венесуэлы.
Жизнь в такой жестокой среде приводит к бессоннице и употреблению снотворных, внезапному пробуждению от страха, снам о преследовании, умению различать грохот стрельбы от фейерверка. Родители бодрствуют, если дети уходят на вечеринку, и такие мероприятия часто проводятся до утра из соображений безопасности, а не для развлечения.
От многого приходится отказываться, и это уже вошло в привычку: нельзя выходить из дома по вечерам или наблюдать на пляже за закатом солнца, так как это небезопасно. Скомканные прощания, уход с массовых мероприятий группами, поездки в автобусе с мыслью о том, что в него в любой момент могут войти налетчики, вождение автомобиля так, как будто за тобой кто-то гонится, вздох облегчения при входе в дом. Венесуэла — страна, где царит вечный хаос, и траур не прекращается.
