Состоявшийся в прошлую пятницу телефонный разговор между лидером Тайваня Цай Инвэнь и президентом Трампом подтверждает, что единственный несомненный факт относительно нового президента США, о котором можно говорить со всей определенностью, это неопределенность. У избранного президента отсутствует опыт государственного управления и военного руководства, и он далек от внешнеполитического истэблишмента своей партии. Прогнозы свелись к препарированию и анализу предвыборной риторики Трампа, назначений на должности после выборов и непрерывного потока твитов избранного президента.
Трамп бросает беспрецедентный вызов послевоенному американскому консенсусу в вопросах внешней политики, который сложился между обеими партиями. Но гораздо серьезнее то, что у него явно отсутствует четкая и последовательная стратегическая концепция, определяющая иной курс. Наибольшую тревогу вызывает бессвязность политических позиций в отношении Китая и России. Если Трамп претворит свою риторику на практике, новая администрация подтолкнет эти мощные и влиятельные государства к созданию прочного альянса.
Давайте для начала подумаем о возможной политике Трампа в отношении Китая. Его экономическая повестка, благодаря которой он после предвыборной кампании завоевал Белый дом, создает прямую угрозу Китаю. Он пообещал срочно принять меры по противодействию существующей практике в вопросах торговли и валюты, посчитав ее несправедливой. Его нападки на нынешние условия глобализации наверняка навредят Китаю, который больше всех выигрывает от них.
В сфере безопасности кое-кто усматривает в требовании Трампа к Японии и Южной Корее выделять больше средств на оборону его готовность отказаться от сети альянсов, существующих в Восточной Азии. Это даст Китаю гораздо больше возможностей для усиления своего влияния в регионе. Но трамповское стремление «снова сделать Америку великой» скорее всего потребует неоспоримого военного превосходства, а не отказа от давних обязательств. Об этом свидетельствует его обещание довести число кораблей в ВМС США до 350. Хорошо известна и официально задокументирована его обеспокоенность по поводу усиления Китая. Объявляя в июне 2015 года о своем решении вступить в президентскую гонку, Трамп предупредил, что китайцы «укрепляют свою армию до такой степени, что это начинает пугать». «У нас проблемы с ИГИЛ (террористическая группировка, запрещена в России — прим. пер.). Но еще серьезнее наши проблемы с Китаем», — сказал он. Его звонок президенту Цай Инвэнь навредил отношениям с Пекином еще до вступления Трампа в должность.
Отношение Трампа к России совсем иное. Его заявления о Путине и о политике в отношении России более конкретны и благожелательны, чем о любой другой стране. Он намекнул на пересмотр американской позиции по Крыму. Он отказался осуждать Россию за хакерские атаки на американские компьютеры. Связи его советников с этой страной вызывают опасения. Близкий союзник Трампа Ньют Гингрич назвал передовое натовское государство Эстонию «пригородом Санкт-Петербурга».
Получается, что администрация Трампа скорее всего будет проводить более жесткий курс по отношению к Китаю и более мягкий — по отношению к России. О целесообразности такой политики можно поспорить. Но такая комбинация меняет отношения в этом треугольнике в ущерб Америке. С тех пор как президент Никсон воспользовался расколом в советско-китайских отношениях, чтобы вывести Китай из изоляции и по-новому выстроить отношения с ним, Америка занимала в этом треугольнике привилегированное положение. Она была ближе к России и Китаю, и важнее для них, чем каждая из этих стран по отношению друг к другу. Благодаря этому Америка получила рычаги воздействия на СССР и в 1970-е годы усадила его за стол переговоров, результатом которых стала разрядка напряженности между сверхдержавами, которая положила начало мирному завершению холодной войны. С тех пор такая ситуация неизменно служит американским интересам.
Но более жесткий подход к усиливающемуся Китаю уменьшит те преимущества, которые Пекин получает от сотрудничества с Соединенными Штатами, и вызовет разочарование в «новой эпохе сотрудничества великих держав», провозглашенной Си Цзиньпином. И наоборот, политика вседозволенности по отношению к России приведет к усилению негативных последствий от ее агрессивного поведения. В совокупности эти факторы сблизят Россию и Китай, подтолкнут их в объятия друг друга и углубят партнерство, которое достигло наивысшей отметки за последние 60 лет. В худшем случае этот стратегический треугольник может развалиться, а Россия и Китай станут ближе и важнее друг для друга, чем каждая из них для США.
Такой исход нанесет огромный ущерб американским и, соответственно, западным интересам. Но он не является неизбежным. Такую ситуацию можно предотвратить, если у новой администрации появится стратегическое понимание политики и отношений партнеров между собой. Это определенно не тот подход, в основе которого лежит умение договариваться на компенсационной основе, поскольку в этом случае из виду упускается общая картина. Неприязненное отношение нового президента к ортодоксии господствующих взглядов может дать результат, если оно будет основано на четком и твердом представлении о целях и средствах власти. Но непоследовательность во взглядах, которая разрушает общую концепцию, не в состоянии обеспечить успех. Она нанесет огромный ущерб международному порядку, поскольку приведет к негативному результату.
